Я подошла поближе и уселась рядом. Стена за спиной показалась удивительно холодной: ночью явно не хватало отопления, хотя лето еще толком и не кончилось. Сезоны в Эгертайхе всегда резко сменяли друг друга: сегодня мы еще купались в речке, а завтра могла наступить зима.
Калеб вопросительно посмотрел на меня.
— Расскажи про Академию, — попросила я. — Что меня там ждет?
Он задумчиво потер переносицу, прекрасно поняв вопрос: я хотела знать, что ждало меня, а не обычных адептов.
— Просто учеба, — отозвался он. — Ты ведь ходила в школу. Академия мало чем отличается, только занятия длиннее, а преподаватели — противнее.
Я нервно засмеялась. В другой ситуации такое описание действительно повеселило бы меня.
— Почему она не забрала меня с собой сразу? — спросила я, имея в виду даму из магического комитета.
Калеб с забавным выражением лица почесал затылок. Будто пытался выдумать хорошую шутку. Но ответил серьезно:
— Думаю, чтобы не вызвать подозрений. Ты и так наделала шума.
— Подозрений у кого и в чем?
— Не знаю, просто предположение. Магический комитет до сих пор устраивает эту нелепую оценку, потому что ищет людей с редким даром. Так было всегда. У Империи много врагов. Нельзя демонстрировать им все особенные находки на блюде.
Я засмеялась себе в рукав, чтобы не разбудить маму.
— Особенные, как же! Ты бы видел, как она на меня смотрела и какими определениями награждала… Что, другие не могут взорвать дом? — невесело пошутила я.
— Могут, — пожал плечами Калеб и отложил книгу на пол, видимо, смирившись, что разговор затянется надолго. — Но не на первом курсе, а тем более — не до Академии.
— А ты знаешь, как я это сделала?
Он промолчал. Только задумчиво покрутил на пальце простенькое серебряное кольцо.
— Тебе тоже запретили говорить обо всем, что имеет хоть какой-то смысл? — прямо спросила я.
Калеб кивнул.
— Но ведь никто не узнает. Я точно никому не скажу.
Он покачал головой. Неужели он такой правильный или… все-таки узнают? Калеб не стал врать мне, не стал выдумывать что-то другое. Это я оценила.
Я вздохнула и хотела запрокинуть голову назад, но звонко треснулась затылком о стену. Из глаз брызнули слезы, а рот пришлось снова закрыть рукой, иначе смех было не удержать. Я чувствовала себя неуклюжей дурочкой.
Калеб протянул руку и погладил меня по ушибленному месту. Легко, запросто, словно всегда так и делал.
— Ты ведь что-то знаешь, — прошептала я. — Скажи мне хоть что-то. Я… я очень боюсь.
— Слова могут услышать.
Он протянул ко мне руку открытой ладонью вверх. Я с недоумением посмотрела на нее. Он пошевелил пальцами, поманил, словно намекал, предлагал что-то в нее положить.
Я развела своими — у меня с собой ничего не было, Калеб повторил движение. Если нельзя говорить вслух… Я создала крошечный огонек на кончике пальца и протянула к Калебу. Он улыбнулся и забрал его к себе на ладонь.
— Как ты это делаешь? — выдохнула я. Мне тут же захотелось научиться, повторить за ним.
— Это и моя стихия, — пояснил он.
Растянул огонек на ладони, как тонкую мерцающую пленку. Искры в ней на моих глазах складывались в слова:
«Выбрали меня, потому что я могу уменьшить ущерб от огня».
— От меня, — прошептала я. Не только охранник. Еще и смирительная рубашка.
Искры заплясали, складываясь в новые слова:
«Не знаю причин».
Я вздохнула. Особо и не надеялась, раз Калеб просто вовремя попался кому-то под руку.
Он пихнул меня локтем в бок и снова придвинул ладонь. Я начала читать, и сердце пропустило удар. Слова не помещались, а потому быстро сменяли друг друга, я едва успевала улавливать смысл.
«Ты не сделала ничего ужасного. Ранила кого-то, но ушел он сам. Осталась только пара капель крови. Я слышал разговор. Комитет не причинит тебе вреда. Ему нужна добрая воля. Он хочет контроль над твоей силой. Ты подписала все сама и поедешь к ним. Это странно. Что в тебе особенного, кроме магии?»
— Да если б я знала! Ничего. Вообще ничего. Маме хватает магии только на небольшие заклинания для зелий, а отец… Ну, он тоже был не из высшего общества, — закончила я. Не могла же и впрямь признаться, что родилась от такого же урода, как те, что недавно вломились в наш дом. Давно обо всем догадалась.
— Тебе надо отнестись к подготовке серьезнее, — посоветовал Калеб, давая мне шанс сменить тему. — Столица — это огромный серпентарий, а в Академии расположился самый жирный клубок змей. С ними всегда нужно быть настороже. Следить за тем, что делаешь и что думаешь.
— Змеи… — вздохнула я. — Расскажи лучше о драконах.
Калеб усмехнулся.
— Надменные, алчные, злые. От былого величия правителей не осталось и следа.
— И ты не боишься говорить этого вслух, — прошептала я.
— Это известно всем. Если повезет, ты увидишь императора на празднике в честь Дня Примирения. А если не повезет — встретишь в Академии его сыночка.
— Принц учится там же? — удивилась я и ворчливо поправилась: — Ну да, где ему еще учиться…
Смущение заполнило с головы до пят. Вот так и рождаются слухи, что в захолустьях все жители — неотесанные и безмозглые. Так и Калеб будет рассказывать друзьям о своей летней «практике». Деревенские дурочки только и думают о драконах.
Искры на его ладони шевельнулись в последний раз.
«Не бойся».
Калеб захлопнул ладонь, и огонь пропал, словно его никогда и не бывало.
Глава 8. Моя жизнь
Я выскользнула из дома, бесшумно наступая только на носочки, пробралась к калитке, погладила ее рукой в благодарность, что в этом доме она пока не скрипела.
Стемнело, хотя до полуночи время еще оставалось. Официально комендантского часа на границе сейчас не было, но и без него у жителей Эгертайха хватало благоразумия закрываться в домах и не бродить по улицам по ночам.
Кроме как минимум одного человека. Калеб не просто так предпочитал спать в коридоре: там ничего не мешало ему дождаться, пока мы с мамой перестанем слушать, а потом сбежать по своим делам. Только застать его на месте преступления у меня никак не получалось: я так уставала за день, что рано или поздно засыпала, даже сидя, пока прислушивалась к тишине из коридора и отчаянно царапала себе руки, чтобы не позволить глазам закрываться хотя бы от боли.
В этот раз я проснулась как от резкого удара. Подскочила на диване и осталась сидеть, пока пыталась сообразить, где нахожусь. Темная комната принимала уже знакомые очертания, в углу на матрасе, спасенном из старого дома, пошевелилась мама. За приоткрытым окном пару раз гавкнула и замолкла соседская собака. Издалека все еще доносился привычный вечерний шум: не все успели разойтись по домам и встречали ночь в питейных заведениях. Мне почудились шаги за окном, и в первую секунду по телу прошла дрожь. Воспоминания о нападении до сих пор были очень смутными, а вот ощущения — до боли острыми. Что бы со мной ни хотели сделать, оставить отпечаток у них получилось.
Коридор пустовал. Я быстро оделась. Пальцы подрагивали от нетерпения, пока я натягивала мамину темную куртку: шпион из меня не выйдет, но хотя бы прятаться и сливаться с кустами станет легче.
Окно комнаты выходило на левую сторону дома, и я побежала туда. Если я и в самом деле слышала шаги, то мне требовалось поторопиться — Калеб не мог уйти далеко.
Он и не ушел.
Стоило мне завернуть за угол, на ходу застегивая куртку, чтобы холодный ветер не пронизывал грудь так легко, как я врезалась во что-то большое и горячее. Калеб даже руки приветственно расставил, а теперь еще и прижимал меня к себе. Краем глаза я заметила тень, что скользнула за другой край дома.
С кем-то он тут все-таки встречался!
Я с досадой толкнула Калеба в грудь и отстранилась. Он явно не собирался меня пропускать, а я решила не выдавать себя: пусть считает, что ничего не заметила. Впрочем, на недостаток наблюдательности он не жаловался.
— Не волнуйся, это не по твою душу.
— Именно поэтому ты озвучил это первым, — буркнула я. — Ведь других версий и быть не могло.
Я и не знала, что меня расстроило больше. Хотелось раскрыть наконец какой-нибудь заговор, чтобы уравнять счет. До сих пор в худшем положении оказывалась только я.
— Нет, — довольно улыбался он. — Просто у тебя на лице все написано.
«Довольный. Очень довольный и наглый кот», — мысленно оценила я.
— Друзья из казармы на границе, — пояснил он. — Я ведь остался без нормальной практики и должен получать хоть какие-то новости.
Я кивнула, хотя была уверена — мне совсем не удалось сделать вид, что я поверила по-настоящему.
— Нам не обязательно быть врагами, — усмехнулся Калеб и протянул мне руку. — Пойдем. Покажу тебе кое-что.
— Ты покажешь мне? — Я фыркнула, но ухватила его за горячие пальцы. — Ты в курсе, что это мой родной город? Я знаю здесь все гораздо лучше.
В голове педантично всплыл пункт договора, запрещавший говорить о моем рождении. Я мысленно отмахнулась от него, но была вынуждена признать, что рисковать домом совершенно не стоило.
Калеб пожал плечами и потянул меня вперед по тропинке между заборами.
— Когда ты последний раз смотрела на звезды?
— Каждую ночь вижу, — растерянно отозвалась я, кутаясь в куртку, которую так и не успела до конца застегнуть.
— А по-настоящему?
— О чем ты?
Забор остался позади, по влажной траве мы отходили все дальше от города и его огней. Насквозь промокшие ноги замерзли. Мы направлялись в сторону реки и границы. Впереди мерцало, будто всполохи огня озаряли землю, чтобы тут же исчезнуть, раствориться в темноте.
— Что там?
— Тренировка.
— Ночью? — не поверила я.
— Ночью виднее, — пояснил он. — Когда не хватает чутья, зрение очень помогает.
Мы прошли еще сотню метров до той линии, где земля начинала спускаться к реке.
— Садись, — наконец выбрал Калеб совершенно случайное место.
Я скептически посмотрела на траву. Наверное, выражение лица у меня оказалось столь говорящим, что Калеб с тяжелым вздохом стянул с себя рубашку и положил передо мной. Краснея, я уставилась на его рельефную грудь, но тут же спохватилась и по