Знамёна оказались уничтожены полностью. Везде, докуда смогла дотянуться рука смертного, стены и колонны были обезображены рунами Хаоса: мерзкие символы намалевали кровью или выжгли прямо в мраморе. Терминалы и панели управления разбиты, но не так сильно, чтобы вывести из строя корабельные системы жизнеобеспечения. На обломках тоже выведены кровавые руны. Бойня в библиариуме не шла ни в какое сравнение с разразившимся здесь сражением. На мостике было гораздо больше тел, как членов экипажа, так и противника. И большинство из них остались нетронутыми.
Стайер перевернул носком сабатона один из трупов — мужчину в лохмотьях. В некоторых отметках на одежде смутно угадывались знаки различия Администратума, почти незаметные под зазубренными восьмиконечными звёздами. Культист обрил голову налысо и вырезал на обнажённой коже грубые змеящиеся узоры. Также он вырвал себе все зубы, за исключением клыков.
Учитывая осквернение мостика, все эти признаки выглядели более чем уместно. Но психическое давление говорило о присутствии иного врага. Картина произошедшего на борту «Клинка чистоты» так и не стала яснее.
— Я ошиблась, сказав, что опасаюсь худшего. Всё гораздо серьёзнее, чем я предполагала, — сказала Фурия.
Стайер одарил её пронзительным взглядом.
— С чего вы так решили? Эта мразь не из экипажа. Он родом с Корзуна.
— Мне от этого не легче. — Она указала на руны. — Посмотрите вокруг. Как такое святотатство могло произойти на судне Серых Рыцарей?
Стайер не ответил ей. Он понимал, куда клонит Фурия, но не желал даже думать об этом. Подобное было просто немыслимым.
Но Фурия неумолимо продолжала излагать свои подозрения. Перед каждым предложением она делала небольшую паузу, словно извиняясь перед Серыми Рыцарями.
— Здесь произошла битва между слугами Императора и теми, кто поклялся в верности Губительным Силам. И те, и другие мертвы. Но корабль безмолвствует. Империум не одержал победы. Если очиститель сражался должным образом, как такое могло произойти? И никто не мог осквернить это место до сражения.
«Если очиститель сражался должным образом». Даже Фурия не хотела произносить оскорбительную мысль вслух. Её озвучил разгневанный Вонум, хоть и отрицая возможность подобного.
— Садон не был совращён, — глухо прорычал он. — Ещё ни один Серый Рыцарь не поддался Хаосу.
— Верно, — ответила Фурия. — Но значит ли это, что такое невозможно в принципе?
— Значит. — Вонум стиснул кулаки. Он выплюнул слово с такой злобой, что практически прошипел его.
— Признаки, схожие с одержимостью, могут оказаться всего лишь вражеской уловкой, — вмешался Гаред, который узнал это на собственном горьком опыте.
Стайер все ещё отказывался принять слова Фурии. Он и представить себе не мог, что кто-то из его боевых братьев осмелится высказать столь чудовищное предположение. Не иначе, ещё одно последствие событий в проливе Санктус, подумал он. В конце концов, именно действия союзника-инквизитора привели к демоническому вторжению. Хотя Малия Орбиана придерживалась прямо противоположных взглядов, её судьба дала Фурии понять, насколько глубоко может проникнуть скверна Хаоса. Должно быть, именно поэтому она посмела усомниться в очистителе Садоне.
— Я не поверю, что Садон пал, пока не увижу более существенных доказательств, — произнёс Стайер, понимая, что этими словами он фактически соглашается с Фурией. В его груди зародилось сомнение, которое он не осмелился отринуть. Если невообразимое все же произошло, нужно смириться и противостоять ему, не позволить ситуации стать ещё хуже. — Мы должны найти очистителя.
— Но как? — спросил Вонум. — Он может быть где угодно.
— Значит, обыщем весь корабль, — огрызнулся Стайер.
— В часовне, — неожиданно произнёс Гаред.
Стайер кивнул, соглашаясь с библиарием. Если Садона загнали в угол, он наверняка принял свой последний бой, защищая святость этого места.
— Брат-юстикар, — крикнул Ардакс, стоявший на страже у входа на мостик. — Приближается противник.
В тот же миг Гундемар посмотрел наверх.
— И здесь тоже.
Теперь Стайер услышал, как кто-то бежит по коридору, ведущему от лестницы. Услышал топот ног и звонкий стук когтей по металлу. Из галереи, протянувшейся вдоль нефа мостика на высоте двадцати метров, появились шипящие тени, которые стремительно поползли вниз по колоннам.
Силуэты были антропоморфными, но с четырьмя руками: две оканчивались когтистыми лапами, а две — косоподобными наростами. Спины существ покрывали хребтообразные панцири, а их головы могли сойти за человеческие, если бы не удлинённые кости черепа и широко раскрытые хищные челюсти. Чудовища высунули длинные языки, смакуя воздух и вкус добычи.
Генокрады.
Стайер представить себе не мог тех проклятых обстоятельств, при которых генокрады и последователи Хаоса одновременно оказались на борту «Клинка чистоты». Однако сейчас все его домыслы не имели значения. Важно было уничтожить врага и найти ответы.
— Серые Рыцари! — выкрикнул Стайер. — Сразим нечистого врага! Мы отправляемся к часовне. Расчистим путь, мы — молот!
— Мы — молот! — вторили ему боевые братья.
Они побежали к выходу, и в ту же секунду генокрады спрыгнули с колонн. Одни ксеночудовища помчались к ним через всю палубу мостика. Другие приземлились прямо посреди отделения. Уловив краем глаза движение, Стайер крутанулся и взмахнул молотом Немезиды, ударив летящего генокрада. Оружие вспыхнуло так сильно и яростно, словно юстикар боролся с демонами. Навершие молота смяло грудную клетку твари. Прикончив чудовище, Стайер присоединился к Ардаксу на переднем крае клина, и вместе воины бросились на врага, открыв огонь из закреплённых на запястьях штурмболтеров.
Коридор просто кишел генокрадами. Они бежали по полу, стенам и даже потолку, двигаясь быстро как насекомые, дёргано и непредсказуемо. Когда шквальный поток болт-снарядов пробил панцири и разорвал тела на части, остальные ксеносы резко отпрыгнули с линии огня и врезались в строй космодесантников. Одна из тварей так сильно вцепилась клыками в левую руку Ардакса, что прокусила наручи его доспеха «Эгида». Но под слоями керамита и пластали не было плоти. Серый Рыцарь потерял руку во время миссии в проливе Санктус. Взмахнув бионическим протезом, Ардакс впечатал голову генокрада в стену коридора.
У Фурии не было силовой брони. Зато она двигалась гораздо быстрее, а плоти, в которую могли бы вцепиться генокрады, у неё было ещё меньше, чем у Ардакса. Проворство ксеносов не могло сравниться с ловкостью инквизитора; она снова и снова подныривала под их выпады, отвечая парализующими ударами нейрохлыста и добивая выстрелами в голову из болт-пистолета.
Один из генокрадов прижался к полу, увернувшись от залпа Стайера, после чего прыгнул на юстикара. Монстр вцепился в туловище космодесантника и ударил лапами-косами по нагруднику. Хитиновые наросты с лёгкостью пробили броню, которая могла выдержать удар самого крепкого клинка. Разгневанный осквернением своего доспеха Стайер согнул правую руку в локте и снёс ксеносу голову выстрелом из штурмболтера. Генокрад продолжал цепляться за него даже после смерти, но Серый Рыцарь сбросил труп существа на пол, вернувшись к собратьям.
Отделение пробилось через волну генокрадов, и замыкавшие строй Тигерн и Гундемар теперь только отстреливали особо дерзких ксеносов, которые осмеливались подбегать слишком близко. Коридор впереди был чист.
— Уверена, так просто мы от них не отделаемся, — сказала Фурия.
Стайер был с ней согласен.
— Берегитесь засад.
Серые Рыцари стали спускаться на нижние уровни надстройки, погружаясь все глубже в недра корабля. На пути им встречались следы все новых и новых сражений. Там, где в горячке боя были разбиты потолочные люмен-панели, царила непроглядная тьма. Стайер максимально увеличил угол обзора фотолинз, чтобы ни один враг не смог укрыться от него во мраке. Но в тенях не было никого. Генокрады не нападали.
— Где они? — спросил Вонум.
— Их поведение необычно, — задумчиво протянул Гаред.
— На этом корабле всё необычно, — проворчал Стайер. — Мы попали туда, где нечестивые силы пересекаются. Здесь ни в чём нельзя быть уверенным.
Добравшись до палубы часовни, члены группы услышали звуки боя. Сквозь рычание генокрадов прорезался надрывный визг лазганов.
— Мы найдём ответы там. — Стайер не был уверен, что они его обрадуют; предположение, которое Фурия высказала на мостике, по-прежнему терзало юстикара. Уже один тот факт, что он сомневался, обернулся для него мучительной пыткой. Но какими бы пугающими ни оказались ответы, их необходимо получить.
Следуя за отголосками войны, отделение вошло в сводчатый проход в конце магистрального тоннеля, который вывел их в ещё более широкий коридор. Серые Рыцари развернулись по направлению носа корабля. Величественных размеров зал, украшенный блистательными образами веры, раскинулся перед дверями часовни. Некоторые аквилы были разбиты, но в остальном это место осталось нетронутым. Культисты не успели осквернить его так же, как мостик.
Битва развернулась на последних ста метрах коридора. Наиболее яростно она протекала возле дверей часовни, обезображенных и наглухо закрытых. Генокрады резали культистов как свиней, но пока что у еретиков хватало сил и оружия, чтобы оттягивать неизбежное. Никто из сражающихся даже не заметил появления Серых Рыцарей.
— Они пытаются пробиться к часовне, — догадался Гаред.
«Зачем?» — подумал Стайер, но промолчал. Не задал он и другой вопрос: «Кто из них защищает часовню?» Все эти вопросы уже встали у него поперёк горла. Особенно сейчас, когда до ответов осталось всего ничего.
— Это место священно, — сказал он. — Ни одно мерзостное отродье не войдёт туда.
— То, что ожидает нас внутри, может оказаться гораздо хуже, — проскрежетала Фурия.
— Он не совращён, — настаивал на своём Вонум.
— У нас нет другого выбора, кроме как выяснить всё самим, — ответил Стайер вместо своего боевого брата.