ся меня, – сказал он со вздохом. – Я пытаюсь им объяснить, что я делаю, но они просто этого не понимают. Своей узколобостью они превращают мою жизнь в пытку». Он просил Ронка просто игнорировать Кете, но с молодого человека было довольно. По возвращении домой он покинул предприятие.
Чтобы усилить свою позицию, Кете решила собрать вокруг себя команду сильных специалистов, известных на международном рынке. Среди ее желанных кандидатов был немец Алекс Шустер, создавший подразделение спортивной одежды для производителя лыж Head. Кете и ее дочери пригласили Шустера в Херцогенаурах на разговор в тесном кругу, не сообщая об этом Хорсту. Скорее из любопытства, чем из серьезного интереса, Шустер появился в семейном особняке. Однако встреча была внезапно прервана, когда в комнату ворвался Хорст Дасслер. Пока его мать отходила от шока, Хорст взял Шустера в оборот и раскритиковал его компетентность и достижения. Шустер не собирался выслушивать оскорбления, он встал и ушел.
Возмущенная этим саботажем, Кете и не думала сдаваться. Ее следующим кандидатом был Юрген Ленц, 33-летний специалист по работе с клиентами рекламного агентства McCann Erickson. Фирма со штаб-квартирой в Нью-Йорке командировала его во все уголки света и доверяла ему значительные суммы денег. Вскоре Ленц прибыл в Херцогенаурах в качестве первого международного специалиста по маркетингу Adidas. Через несколько недель после своего назначения Ленц подготовил первую презентацию для избранных членов правления и семьи. Он хотел вкратце изложить свой подход к маркетинговым проблемам в США. Если семья даст согласие, то он выступит с такой же речью и перед четырьмя американскими генеральными представителями, которые должны прибыть на следующий день. Хорст приехал специально к этой презентации в сопровождении своего нового специалиста по маркетингу Клауса Хемпеля.
Сам Хемпель только полгода работал во французском филиале предприятия и быстро заметил, что в отношениях с головной организацией что-то не так. За время четырехчасовой поездки в Херцогенаурах это подозрение приняло совершенно конкретную форму: Хорст откровенно потребовал у Клауса Хемпеля дискредитировать Юргена Ленца. «Задавайте ему сложные вопросы, – давал он указания. – Противоречьте всему, что он говорит. Позаботьтесь о том, чтобы он выглядел дураком». Во время короткой презентации Ленца Дасслер постоянно тормошил Хемпеля, чтобы тот не молчал.
Когда речь Ленца закончилась, Хемпель начал воплощать инструкции шефа. Но после второго трудного вопроса Кете в гневе вскочила с места и закричала на своем франконском диалекте: «Хоршт! Если ты еще раз посмеешь так сделать! Мы не позволим тебе расправиться с этим человеком!» Встреча закончилась тем, что члены семьи орали друг на друга.
Со своим отцом Хорст Дасслер тоже больше не находил общий язык. В часы грусти он посвящал близких коллег в свои переживания и показывал им длинные желчные письма от Ади, полные упреков и обвинений в адрес сына. Даже в последние месяцы жизни старшему Дасслеру не давали покоя конфликты между сыном и немецкими менеджерами. Одно из последних столкновений случилось незадолго до чемпионата мира по футболу-1978 в Аргентине. По этому поводу Ади втайне разработал бутсы с новейшими характеристиками. Для презентации кроссовок в Аргентине отправили Хорста Видманна, его личного ассистента. Но когда Видманн повстречал в отеле Sheraton Buenos Aires членов делегации Adidas France, то с изумлением увидел, что и у них имеется новинка наготове. И на его взгляд, это было неуклюжей копией немецких бутс. Он кипел от ярости и был уверен, что французы подослали к немцам шпиона.
Совершенно вне себя, Видманн позвонил Дасслерам в Херцогенаурах. «Ади Дасслер чуть не лопнул от злости, – вспоминает он. – Он дал мне официальное распоряжение выкрасть один экземпляр кроссовок у французской делегации, чтобы установить, как они сделаны». И ведь обеим сторонам еще нужно было договориться, какую из новинок Adidas представлять на чемпионате. «Ади и Кете все время стояли у меня над душой, постоянно звонили, чтобы убедиться в том, что я не иду на уступки», – вспоминает Видманн. В конце концов сошлись на компромиссе: немецкая сборная получила немецкую обувь, а Хорст обеспечил французской обувью все прочие команды.
Не питая особого интереса к коммерческим аспектам своей фирмы, Ади по-прежнему всегда держал в руке блокнот, всегда над чем-то возился в своей мастерской. Одержимость, с которой он искал способы усовершенствования своей обуви, казалось, никогда не иссякнет. Более чем за пятьдесят лет он получил почти семьсот патентов, включавших и ввинчиваемые шипы и мельчайшие детальные улучшения, до которых было дело только самым дотошным почитателям спортивной обуви.
Уже поседевший Ади по-прежнему отказывался от поездок, но непременно смотрел спортивные состязания по телевизору. Хорст Видманн убедился в бдительности Ади, когда шеф позвонил ему во время Олимпиады в Монреале. Ади следил на экране за квалификационными забегами кубинца Альберто Хуанторена Данхера. «Немедленно поговорите с этим человеком, – потребовал Дасслер. – По тому, как он входит в повороты, я вижу, что с его обувью что-то не так». Когда Видманн проверил кроссовки кубинца, оказалось, что Ади верно разглядел их дефект на расстоянии тысяч километров. В итоге Хуанторена взял золотые медали в беге на 400 и 800 метров.
В свои семьдесят с лишним лет Ади Дасслер был по-прежнему невосприимчив к почестям, которые ему оказывали. Когда перед дверью в Херцогенаурахе возникали незнакомцы в надежде хоть одним глазком взглянуть на Ади Дасслера, он их выпроваживал без лишних слов. «Как-то раз он прогуливался по территории со своей собакой Гасси, как вдруг его кто-то окликнул через забор и спросил об Ади Дасслере, – вспоминает Карл-Хайнц Ланг, один из его ассистентов. – Ади только пожал плечами. «Без понятия, – сказал он посетителям. – Я всего лишь садовник». В своих спортивных штанах с тремя полосками он так и выглядел.
Однажды Ади признался своему другу Эриху Дойзеру, психотерапевту немецкой футбольной сборной, что не имеет ни малейшего представления, сколько же фабрик находится во владении Adidas, – и откровенно говоря, ему это безразлично. Кете Дасслер, вероятно, могла бы поведать Дойзеру, что фирма, основанная ее мужем в бывшей прачечной своей матери, по состоянию на 1978 год только в Германии обеспечивала работой почти 3000 человек. На производственных площадках, приобретенных Adidas в 17 странах, день за днем изготавливалось около 180 000 пар обуви. И их официальная продажа осуществлялась в 144 странах мира.
После тщательного медицинского обследования Ади деликатно рекомендовали поменьше нервничать и ограничить свою спортивную активность. Он стал ответственно проглатывать по горсти различных таблеток каждый день. Тем не менее утром 18 августа 1978 года Кете нашла его в кровати почти обездвиженного, разбитого инсультом. Его срочно доставили в отделение реанимации одной из больниц города Эрланген. Почти две недели он, окруженный заботой и вниманием, боролся со смертью, пока 6 сентября 1978 года, в возрасте 78 лет, его сердце окончательно не остановилось.
Семья Дасслер строго придерживалась его указания не допускать на похоронах длинных речей и скопления людей. Чтобы погребение и в самом деле состоялось в узком кругу, церемонию тайно перенесли на час раньше. В то дождливое утро на прощании присутствовали только Кете, ее пятеро детей и их семьи. Ади захоронили под скромным мраморным камнем в заднем правом углу херцогенаурахского кладбища – а аккурат на противоположном конце кладбища за четыре года до этого проводили в последний путь его брата Рудольфа.
Глава 16. Олимпийские друзья
К открытию Олимпийских игр-976 в Монреале спортивно-политическая команда Хорста Дасслера готовилась крайне усердно. Игры должны были стать платформой для утверждения господства Adidas, особенно ввиду все более решительного наступления азиатских и американских новичков. Специалисты по маркетингу тоже готовили свое наступление. Приглашенный в Adidas после мюнхенской Олимпиады в качестве спортивного дипломата, Кристиан Джаннетт проводил бо́льшую часть времени перед Играми в Монреале, болтая с олимпийскими друзьями. Это было несложной задачей, так как он хорошо знал многих из тех, кто отвечал за проведение Олимпиады: на своем предыдущем посту он их лично рекомендовал Жану Драпо, мэру Монреаля. Неудивительно, что Adidas без подписания какого-либо эксклюзивного контракта заполучил право на экипировку всех должностных лиц монреальских Игр.
Спортсмены, по официальному статусу по-прежнему «любители», потребовали гораздо бо́льших затрат, чем все должностные лица, вместе взятые. После мюнхенской Олимпиады благодаря конкурентной борьбе между производителями спорттоваров их финансовая эмансипация достигла нового уровня.
Уже классическое соперничество между людьми Adidas и Puma за благосклонность атлетов во время Игр сопровождалось даже силовыми действиями. Один из конфликтов, к примеру, развернулся вокруг кубинских спортсменов, которые должны были носить Adidas, но с готовностью согласились на аванс Ханса Хеннингсена, влиятельного агента Puma из Бразилии. Бразилец вспоминает, как к нему «внезапно заявилась вооруженная пистолетами делегация кубинских функционеров. Они угрожали прикончить меня, если еще раз увидят рядом с их спортсменами».
Однако в этот раз обоим франкским предприятиям пришлось бороться и с агрессивными, дерзкими дебютантами. Фирма Nike, основанная в Орегоне за четыре года до этого долговязым бегуном на средние дистанции Филом Найтом, рассматривала Олимпийские игры в Монреале как трамплин для выхода на мировой рынок. Еще год назад она возлагала самые большие рекламные надежды на американского бегуна на длинные дистанции Стива Префонтейна, который хоть ничего и не выиграл в Мюнхене, но с тех пор считался в своей любимой дисциплине – беге на 5000 метров – некоронованным королем. Смерть Префонтейна в 1975 году в автокатастрофе стала тяжелым ударом для Nike.