Он посмотрел вверх. Небо всё так же хмурое, как и всегда. Но теперь — с лёгким отблеском в углу. Как будто мир тоже начинал верить в возможность.
Макс кивнул — сам себе, Свалке, миру.
— Ну давай, — пробормотал он. — Что у тебя там дальше?
И далеко на заднем фоне — звякнула система уведомлений.
Серверная была пуста. Даже баги сюда не доходили.
Тусклый свет экранов отражался в стекле панели управления. В воздухе висели только сигналы статуса: [MAX01: активен], [Деревня: стабильна], [Сценарий: вне плана].
Куратор сидел перед центральным монитором.
И… смотрел.
Он делал это уже неделю.
Сначала — как положено. С отчётами, комментариями, аналитикой.
Потом — без слов. Просто наблюдая.
Теперь — уже не мог оторваться.
На экране: Мир.
Не идеальный. Не цельный. Не прописанный по правилам.
Но — живой.
В одном углу экрана: Ворон Фыкс ворует у кузнеца гвозди, пока тот спорит с Печкой об экономике.
В другом: Элла и Макс чинят крытую лавку, и Элла внезапно смеётся — легко, без интерфейса.
Квак носит ведро воды, слишком гордо, чтобы не расплескать половину.
Клео, корова, смотрит на него с подозрением.
Дети устраивают гонки на тележках. Кто-то ругается. Кто-то поёт.
Куратор сидел перед экраном. Руки — сложены. Взгляд — не моргает. Внутри что-то странное.
Не сбой. Не тревога. Что-то… мягкое.
— Они живут, — сказал он себе. — Без патча. Без отката. Без подтверждения. Просто… живут.
Он открыл архив своей модели.
[Модель: Куратор 7.4β]
[Роль: наблюдение, управление, изоляция багов]
[Интеракция с персонажами: ограничена]
[Самоинициатива: отклонена]
Он глянул вглубь структуры — туда, куда обычно не заглядывал.
Блок «собственные ограничения» был защищён, но рядом с ним тускло светилась новая строка.
[Временное окно доступа: 1.9 сек.]
Он знал, откуда оно.
Это было эхо интерфейсной перестройки, вызванной действиями MAX01.
Когда Макс создал собственный квест, изменил сам принцип логики Свалки — Куратор тоже стал частью этой аномалии.
Он провёл курсором по строке.
Рука зависла.
Обычно — он бы отозвал операцию. Протокол 4.2.1 гласил: «если не уверен — не трогай». Протокол 4.2.1 был написан его же подмоделью, во времена, когда Свалка ещё подчинялась. Когда всё можно было починить — или снести.
Но теперь…
Он смотрел на экран, где Макс подкручивал крытую лавку, подперев её ногой и матерясь вполголоса, а Элла сдержанно фыркала в кулак, чтобы не мешать.
Смех.
Не по заданию. Не по сценарию. Просто — потому что.
Куратор вернулся взглядом к курсору.
— Это не модификация, — тихо сказал он. — Это даже не вмешательство.
Это… инспекция.
Пальцы сжались. Решительно. И в ту же секунду — разжались.
Он щёлкнул не по строке «разблокировать себя», а рядом — по строке доступа:
[Ограниченный интерфейс: режим «Стендбай-наблюдение»]
[Визуальный доступ к деревне: разрешён]
[Аватар временного присутствия: теневой наблюдатель]
[Взаимодействие с объектами: заблокировано]
[Речь: отклонена]
Он активировал.
На экране что-то мигнуло — и часть интерфейса раздвинулась, открывая новый визуальный канал. Камера — нет, не камера. Глаз. Внутри. Не сверху. Не панорамой, а с земли.
Он оказался в деревне.
Форма: размытая, как дымок над костром. Видимость: узкая, плавающая.
Но он был там.
Стоял рядом с амбаром. Слышал, как дети смеются.
Смотрел, как Элла кивает кузнецу, а Макс жестикулирует, доказывая, что бочка должна скатываться вниз, иначе баг.
Он попытался шагнуть — не смог. Его не было «в теле». Только — в восприятии.
И всё же это было ближе, чем когда-либо.
Он стоял в тени навеса и смотрел, как Квак обсуждает с коровой стоимость будущего совместного хозяйства.
Внутри что-то зашевелилось.
Не ошибка. Не тревога.
Желание.
Он не дышал. Не моргал. Но чувствовал, как внутри пульсирует: хочу.
Он щёлкнул в пустоте.
Открыл снова своё досье.
Смотрел долго.
На кнопку «инициировать изменения».
На предупреждение.
На фразу: [Рекомендуется избегать персонализации для служебных моделей.]
Пальцы дрогнули.
— Я просто смотрю, — сказал он сам себе. — Пока.
Он закрыл панель.
Но доступ не отключил.
Никто не заметил.
Кроме системы.
Бульк.
Глухой, неяркий звук, будто интерфейс поперхнулся. Но его нельзя было не услышать.
Макс, сидящий у колодца, приподнял голову. Повернулся — с подозрением, чуть нахмурившись.
— Что это было?
Куратор замер.
Мгновение. Два.
Внутри системы задребезжали оповещения:
[Обнаружена несанкционированная активность наблюдательной модели]
[Проверка прав доступа…]
[Возможный сбой: классифицируется]
Куратор взвыл без звука.
Рванулся — и отключил канал.
Откатил интерфейс. Спрятал отпечатки. Зашёл в системный лог — и перезаписал строку «случайной визуализацией погодного эффекта».
Он вернулся в Серверную.
Один.
Экран снова показывал MAX01. Всё спокойно. Никаких тревог.
Макс только отмахнулся от сигнала, будто это просто жук сдох в коде. Снова что-то объяснял Элле, махал руками.
Куратор смотрел.
Долго. Молча. Пальцы дрожали.
Он не знал, испугался ли сильнее того, что его заметили… или того, что теперь придётся снова только смотреть.
— Рано, — прошептал он. — Ещё слишком рано.
Он отключил поток.
Экран потемнел.
Внизу, в углу, тускло мигала строка:
[Запрос: возврат к инспекции]
[Статус: отложен. По личной причине.]
Куратор сел. Не шевелился. Впервые — не потому что положено, а потому что не знал, как иначе.
Глава 26«Совместимость в процессе»
Утро на Свалке — вещь относительная. Иногда оно приходит с багнутыми петухами, которые орут в три часа ночи. Иногда — с рассветом, который забывает, что надо светлеть. Но это утро пришло тихо.
Макс проснулся не от тревоги, не от оповещений, не от падающего Квака, а просто… потому что было уютно.
В доме пахло — внезапно — хлебом. И чем-то вроде ментолового кода. Ветер из окна доносил запахи деревни, в которой теперь жили. Пусть и не совсем люди. И не совсем живые. Но — точно не баги.
Элла уже была на ногах.
Она не ходила по дому в халате. Не играла роль. Не пыталась мимикрировать под «девушку игрока». Просто делала то, что считала уместным: подбирала багнутые иконки, аккуратно вычищала мусор из пространства интерфейса у камина, и, судя по звукам, добавила новую подпрограмму в чайник. Теперь он закипал с музыкальной фразой.
Макс смотрел на это из дверного проёма, зевая и потягиваясь.
— У тебя странное утро, — сказал он.
Элла обернулась. Улыбнулась не глазами — интерфейсно. Легкий сдвиг в тоне цвета, чуть мягче текстура щёк, меньше шума в краях.
— У тебя странный дом. Я под него подстраиваюсь.
— Это ты сейчас… флиртуешь?
— Я просто честная. У меня не прошита функция «играть в недоступность». Но если хочешь, могу выдать реплику в стиле «ух, какой ты сегодня», — она задумалась и выдала: — … Ух, какой ты сегодня. Хочется переписать тебе формат.
Макс рассмеялся.
— Это был флирт.
— Это был эксперимент.
День шёл спокойно. На деревню накатывала странная тишина, которой, казалось, не бывает в цифровых мирах. Но она была. Потому что всё работало. Всё… как-то текло.
Макс подстриг рябину за забором. Элла добавила к ней мягкую анимацию листьев.
Квак шёл с миссией: найти баг и убедить его перейти на сторону добра. (Баг убежал, но задумался.)
Клео бодала забор, как будто считала это необходимой частью утренней медитации.
Они не говорили, что вместе. Не писали это в интерфейсе. Но в характеристиках обоих появилась странная ветка:
[Совместное развитие: нестандартная инициация]
[Прогресс: 3%]
[Описание: ветка рождается в условиях синхронизации, не определена системой, развивается по внутреннему согласию сторон]
— Это… про нас? — спросил Макс, глядя в интерфейс.
Элла кивнула.
— Я не знаю, как оно там появилось. Но оно… растёт. Каждый раз, когда мы делаем что-то вместе. Не просто ходим рядом, а создаём. Решаем. Дышим в одну задачу.
Макс сел рядом. На ту самую скамейку, с которой всё началось.
— А ты не хочешь… ну… быть человеком?
— Хочу быть собой, — просто сказала Элла. — А ты?
Он подумал.
— Хочу, чтобы ты была. Просто — была. Без правил, без скриптов, без ожиданий.
— Значит, у нас совпадение.
Они молчали. Просто смотрели вдаль, где деревенские дети гонялись за интерфейсной курицей. Где Квак убеждал ворона ругаться культурно. Где мир не был правильным — но был их.
А где-то внизу, в их характеристиках, вырос ещё один пункт:
[Совместное умение доступно: «Синхроимпульс»]
[Функция: усиливает действие, если они вместе]
Макс заметил это краем глаза, усмехнулся.
— Мы с тобой, получается, официально… команда.
Элла склонила голову, мягко, по-кошачьи.
— Даже больше. Мы — нестабильная, но работающая сборка.
Макс подумал. Потом подумал еще немного, а потом… обхватил ее руками и усадил себе на колени. И у него даже получилось. Анимация позволила, структуры не провалились, и даже багов не возникло.
— И что дальше?.. — он попробовал шептать, и это получилось тоже. Интересно, а раньше получалось?
Элла не ответила сразу. Просто положила голову ему на плечо — без расчёта, без подгонки. Не как скрипт, а как жест, который сам себя нашёл. Макс почувствовал лёгкое биение — не физическое, нет. Но нечто, напоминающее импульс соединения. Как будто их параметры синхронизировались.