– Трейси, надо поговорить, – сказала она примирительным тоном.
Та выдернула руку.
– Не о чем.
Эми отпрыгнула, уворачиваясь от внезапной волны.
– Да, неподходящее место для беседы. Слушай, я живу вон там. – Она показала на свой коттедж всего в паре минут ходьбы. – Давай зайдем, погреемся?
Заметив презрительный взгляд Трейси, она поспешно добавила:
– У меня есть бутылка вина.
Конечно, нехорошо спаивать подростка, однако ситуация была чрезвычайная; к тому же в такой собачий холод алкоголь вполне можно считать медицинским средством.
Трейси остановилась, взглянула на коттедж, затем на Эми, пожала плечами и буркнула:
– Ладно.
Камин давно погас, но после ужасного ненастья снаружи дом казался теплым.
– И где же вино? – Девочка с размаху уселась в любимое кресло Эми и поплотнее запахнула тонкую куртку с криво пришитыми ярлыками, не имеющими отношения к скаутам.
Эми разожгла камин, достала два бокала и бутылку мерло – Фитц недавно отдал ей целый ящик. «Думай обо мне, когда будешь пить», – сказал он, хитро подмигивая.
Трейси залпом выпила полбокала.
Эми принесла из кухни сыр и печенье. Похоже, девочка ничего не ела целый день – лучше проследить, чтобы не опьянела. С другой стороны, это же Трейси; кто знает, может, она любого перепьет.
– Так, – сказала Эми, усаживаясь напротив. – Зачем ты прибиралась в палатках в ту ночь? Что-то не верится, что ты питаешь слабость к домашней работе.
Трейси красноречиво подвинула пустой бокал. Эми послушно налила добавки.
– Много вы понимаете, – презрительно фыркнула девочка. – Ба говорила, что я отлично мою посуду. – На мгновение она перестала дуться, потом узкое личико сморщилось. – Мы с Ба так хорошо ладили. – По ее щекам покатились слезы.
– Трейси… – Эми наклонилась и взяла ее за руку. – Я что-то не так сказала?
Трейси всхлипнула, выдернула руку и вытерла глаза.
– Сегодня не первые мои похороны.
– Бабушка умерла недавно?
Девочка кивнула и вновь залилась слезами.
– На прошлой неделе. Она жила с нами, рассказывала мне кучу интересного. Когда я ей сказала, что вступила в отряд скаутов, и вожатая у нас – мисс Нокс, ей это не понравилось. – Трейси выпрямилась и смахнула слезы. – Предупредила, что мисс Нокс – та еще штучка, чтобы я поостереглась. Ба работала на мисс Нокс давным-давно, и на других в Крэбуэлле тоже. Видали Грегори Джепсона на похоронах? Ну вот, она и у миссис Джепсон работала, когда он там только появился, совсем крошкой. Говорят, разбогател… А ведь вылитое чучело!
Эми совершенно не интересовало мнение Трейси по данному вопросу – та готова поливать грязью кого угодно. Теперь, когда девочка слегка расслабилась, пора приступать к делу. Она долила вина в бокал.
– Даже если ты выиграешь конкурс домохозяек, я все равно не поверю, что ты убиралась в палатках. Признавайся, кого ты там ждала?
Трейси хитро прищурилась.
– А-а, интересно, да? Может, вы сами на него глаз положили!
– На кого?
– На Джеда Роуда, – горделиво призналась Трейси. – Он сказал, что я хорошенькая!
– Джед Роуд? Этот жеребец… – Эми спохватилась. – То есть здоровый такой, рыжий, да?
Трейси энергично закивала.
– Он сказал, что придет вечером, и если я буду одна, мы можем здорово повеселиться. Только я так устала… Мисс Нокс гоняла нас целый день; потом мы сидели у костра, ели сосиски… Короче, я заснула в палатке. Представляла: вот он придет, разбудит меня и скажет, что я – спящая красавица!
Ага, подумала Эми. Только, если верить Мериэл Дейн, в тот вечер очарование зрелости победило прелесть юности.
Немытые волосы, острое личико, прыщи на подбородке, короткие ресницы… Эми вздохнула про себя. Как ужасен бывает подростковый период.
– Ну и что? Разбудил?
Трейси покачала головой.
– Я проснулась от холода. Потом услышала голоса и высунулась посмотреть, кто там.
Эми замерла, не дыша. Сейчас она наконец-то узнает, что случилось с Фитцем…
– И кого же ты увидела?
– Адмирала.
– А с кем он разговаривал?
– С этим телевизионщиком, Беном. Я поняла, что Джед не придет, и решила свалить потихоньку.
– И все? Только разговаривали? Больше ничего не видела?
– Мне надо было домой, мать взбучку устроила бы. – Трейси дернула уголком рта и поежилась.
Миссис Крофтс обладала телосложением амазонки, а ее руки украшала целая галерея татуировок. Впервые до Эми начало доходить, почему девочка так себя ведет.
Она забрала у Трейси бокал.
– Тебе пора идти. И смотри, чтоб мама ничего не заметила.
– А вы нарушили закон! – К Трейси вернулась былая злобность.
– Если бы в баре, то да, а тут частная территория, так что никаких нарушений. – Эми понятия не имела, правда ли это, просто хотела поскорее выпроводить гостью.
Среди множества мыслей, вихрем носящихся в голове, преобладала одна, неизбежно связанная с Беном Милном, и отнюдь не романтического характера.
Не зря он так настаивал делиться любой информацией по делу! Тогда ей казалось, что ему просто хочется выяснить правду; теперь же в его действиях усматривался совсем иной смысл: необходимость держать руку на пульсе, следить за ходом расследования.
Рано или поздно придется столкнуться с ним лицом к лицу, но не сейчас. Он все еще в пабе, да и ей, кстати, пора возвращаться. Понадобится время, чтобы собраться с мыслями – и, конечно же, раздобыть больше доказательств, подтверждающих ее смутные подозрения.
Впрочем, вопрос, где искать доказательства, особых трудностей не представлял.
Розали Джепсон редко показывалась на улицах Крэбуэлла, и когда Эми постучала в дверь ее дома, стало понятно почему. Она жила в дальнем конце деревни; путь к маленькому коттеджу пересекал небольшой ручей, змеящийся сквозь гальку к морю.
Хотя еще не было шести, Эми казалось, что уже поздний вечер; и церковь, и кладбище остались где-то в прошлом веке. Она собиралась постучать еще раз, но тут в окнах загорелся свет, послышалось шарканье, затем бряканье замка, и дверь наконец открылась. Перед ней стояла пожилая женщина, опираясь на трехколесные ходунки. Картину проясняли опухшие щиколотки, да и верхняя часть тела безобразно раздулась. А вот лицо, как ни странно, оставалось красивым, даже изящным в обрамлении седых волос, стянутых в пучок: в нем чувствовалась некая умиротворенность.
– Вы, наверное, из паба? Вы ведь Эми, да? Входите скорей, на улице ужас что творится! Проходите сразу в гостиную, а я за вами потихоньку, своим ходом. По сравнению со мной черепахи – гонщицы «Формулы-1».
Эми подчинилась. Интересно, откуда Розали знает, как ее зовут? Впрочем, похоже, она знает куда больше, чем кажется на первый взгляд.
Гостиная походила на музей фарфора: все горизонтальные поверхности были уставлены фигурками барышень в развевающихся юбках. Эми достаточно разбиралась в материале и сразу поняла, что перед ней не «мейсен» и не «роял-далтон». Тем не менее чувствовалось, что хозяйке они очень дороги.
Однако помимо фарфора была в комнате еще одна весьма примечательная вещь – большая подзорная труба на треноге, стоящая у окна с видом на берег. Эми прикинула зону охвата – да, пожалуй, отсюда можно разглядеть кусок пляжа, где нашли тело Фитца.
– Я бы предложила вам чаю или еще чего-нибудь, – раздался позади голос, – но придется подождать. Путь на кухню займет в два раза дольше…
– Спасибо, я только что выпила.
– На поминках нашего дорогого Адмирала, я полагаю?
– Да.
С привычной легкостью Розали Джепсон уместила свое пухлое тело в большое кресло у камина, где горели вечным огнем электрические дрова.
– И не только его, – добавила она, усевшись как следует и складывая ходунки.
– В смысле? – опешила Эми, присаживаясь рядом.
– Я слышала, Гриффитс Бентли тоже умер.
– Откуда вы знаете? Его же только что обнаружили! Вам звонили из полиции?
– Нет, – ответила та, озадаченная вопросом.
– А по поводу смерти Фитца, Адмирала то есть?
Розали решительно покачала головой. Эми даже не удивилась: оперативность – не говоря уж о компетентности – Коула и Честертона всегда оставляла желать лучшего.
– Так откуда же вам известно о смерти Гриффитса Бентли?
Пожилая леди безмятежно улыбалась, однако в ее глазах мерцали лукавые искорки.
– Крэбуэлл – маленькая деревня. Хоть я и редко выбираюсь наружу, все же иногда слышу местное «радио».
– Причем не только слышите, но и видите, – намекнула Эми, покосившись на трубу.
– Нечасто. Это игрушка Ричи – он любил смотреть на яхты. – Розали указала на полку, забитую тетрадками. – Записывал каждую деталь. После его смерти у меня не поднялась рука убрать.
– Давно?..
– Уже шесть лет как.
– Мне очень жаль.
– Мне тоже. Но я не намерена раскисать. Мы с Ричи жили счастливо, многим и это недоступно. К тому же у меня есть Грегори.
– Ага… – Эми прикидывала, как бы половчее упомянуть Грега Джепсона в разговоре, и тут Розали облегчила ей задачу. – Вы ведь его усыновили?
– Да. Своих детей так и не завели. Сейчас наверняка можно было бы вылечиться, но тогда… Впрочем, Ричи все равно не захотел бы сдавать всякие тесты. В общем, своих не получилось, так что… Я всегда хотела мальчика. Когда мы увидели его в приюте – глазки темные-темные… Я полюбила его всей душой.
– А что за приют? Где-то рядом?
– Нет, что вы, в Хартфодшире. Потом наступило тяжелое время: мы так волновались в ожидании… Ведь Ричи намного старше меня; они могли решить, что он не подойдет по возрасту в качестве приемного родителя. К счастью, бог – или кто-то еще, неважно – был на нашей стороне. Все прошло без сучка без задоринки. – Ее старые глаза заблестели. – Грегори принес нам столько радости!
– И добился ошеломляющего успеха!
– Да вроде… – Розали небрежно отмахнулась от сыновних миллионов. – Вечно пытается совать мне деньги, а я ему говорю – не надо, у меня все есть. Ричи тоже таким был – ни от кого денег не брал, даже от собственного сына. Всю жизнь работал, получал пенсию от государства, и ему хватало. А потом и