я вышла на пенсию.
– А кем вы работали?
– Учительницей.
– Здесь?
– Да, прямо тут, в Крэбуэлле, пока школа не закрылась. Детей мало, государство сокращает расходы – обычная история. Теперь их возят в Данвич.
– Так сейчас в Крэбуэлле нет школы?
– Государственной нет, только частная.
– Та, в которой работает Грета Нокс?
– Да. Короче, мне было уже хорошо за пятьдесят, и я решила, что это знак – пора на покой. Да и пенсия оказалась вполне приличной, я ни в чем не нуждаюсь. Конечно, я рада за мальчика… По-моему, он расстраивается, что мы отказываемся от помощи, ему так хочется проявить щедрость… – Розали улыбнулась. – В школе всегда был первым по математике, задачи щелкал как орехи.
Это у него наследственное, подумала Эми.
– Трудновато мне пришлось – он ведь учился в моем классе. Некоторые родители считали, что я его дома натаскиваю, но они ошибались. Грег и без меня прекрасно справлялся, у него природные способности.
– Он поддерживает с вами общение?
– Конечно! Тут он молодец. Приезжает не так часто, как раньше, зато звонит каждый день.
– Значит, это от него вы узнали о смерти Гриффитса Бентли? – спросила Эми. Кивок подтвердил ее логический вывод. – А он не сказал, кто мог совершить убийство? Ну по его мнению?
– Нет. Собственно, об убийстве речи не было – он просто сообщил, что на кладбище у церкви нашли тело.
Эми решила, что нет смысла объяснять детали; к тому же ее интересовало совсем другое.
– Это Грегори нашел своих биологических родителей?
– Нет. Он вообще не проявлял интереса к этой теме. Когда ему исполнилось восемнадцать, мы с Ричи сказали, что он имеет право узнать, но Грег отказался. Заявил, что мы любили его, заботились о нем и больше никаких родителей ему не надо. – Красивое лицо озарила несмелая улыбка. – Значит, мы все делали правильно.
– Даже не сомневаюсь. А вы с Ричи знали?
– Нет. Наверное, могли бы выяснить, но не захотели. Грегори – наш сын, а все остальное не имеет значения.
– Как же тогда он узнал?
– Случайно. И едва понял, что это Фитц и дела в «Адмирале» плохи… В общем, мальчик с большим удовольствием выручил старика из беды.
– С помощью двух миллионов?
– Именно.
– Но зачем так много?
Розали пожала плечами.
– Как человек хорошо зарабатывающий, Грегори вряд ли осознает ценность денег. Ему показалось, что два миллиона – достаточная сумма.
Логично, а главное, объясняет приподнятое настроение и щедрость Адмирала на «Последнем ура». С другой стороны, никак не приближает к разгадке убийства.
– Возвращаясь к настоящим родителям… Вы сказали, «случайно» узнал. Что вы имели в виду?
– Тут замешан этот юноша, Бен.
– Бен Милн? Который снимает фильм?
– Да, он самый.
Эми внутренне содрогнулась. Слишком много деталей сходятся, и все указывает в одном направлении.
– И как же? – сдержанно спросила она.
– Он собирал информацию и обратился ко мне.
– Недавно? Какую информацию? По поводу «Адмирала Бинга»?
– Нет, давно, еще в прошлом мае. Я запомнила, потому что как раз в тот день, когда он позвонил, была шестая годовщина смерти Ричи.
– И о чем шла речь?
– Он работал над какой-то программой, посвященной генеалогии.
– «Скелеты в шкафу»?
– Вроде бы так. Отслеживал фамильное древо знаменитостей и все такое. Я смотрела один раз – мне не понравилось. Есть в этом что-то… как бы сказать… низкое. Желание копаться в чужом грязном белье, если понимаете, о чем я.
– Прекрасно понимаю. Значит, Бен собирал информацию о Грегори?
– Нет, что вы! Грегори ведь не поп-звезда! Нет, Бен исследовал прошлое одного из моих первых учеников, Вилли Сэйерса – наглый такой парнишка.
– Это который теперь член парламента?
– Да.
– Значит, Бен приехал в Крэбуэлл, чтобы о нем расспросить?
– Не сам – послал какую-то девушку; она назвалась исследователем.
– И много вы ей рассказали о Сэйерсе?
Пожилая леди хихикнула.
– Не особенно. Мне удалось лишь вспомнить, что мальчик был непослушный. Конечно, я видела родителей, но близко не общались. И уж точно не знаю ничего постыдного о предках. Боюсь, от меня толку мало.
– А она не расспрашивала еще о чем-нибудь? О Грегори, о его настоящих родителях?
– Нет, о нем даже не упоминали. Вряд ли она вообще знала, что у меня есть сын.
Эми озадаченно наморщила лоб.
– Но вы же сами сказали, что Грегори узнал обо всем через Бена?
– Да, только я тут ни при чем. Девушка спросила, кто еще в окрестностях мог знать Вилли Сэйерса, и я посоветовала обратиться к Фитцу – они когда-то дружили. Наверное, она и его расспрашивала.
– А больше вы никого не посоветовали?
– Я упомянула Гриффитса Бентли, поверенного.
– Зачем?
– Так он все обо всех знает.
– Правда?
– Конечно. Он со многими работал: оформлял покупку дома, составлял завещания, всякие документы…
– А как же конфиденциальность, тайна отношений с клиентом?
Розали Джепсон усмехнулась.
– Вы плохо знаете Гриффитса – за деньги он готов на все.
– Да что вы!
– Представьте себе. Не слишком хороший образец британской юридической системы. А еще у него был нездоровый интерес к чужим семейным тайнам – обожал раскапывать всякое.
– Чтобы потом шантажировать?
Огромные плечи снова приподнялись.
– Доказательств у меня нет, но для чего ж еще?
– Значит, вы отправили девушку к нему?
– Да.
– Как вы думаете, она заплатила ему за информацию?
– Не сомневаюсь. Она и мне предлагала.
– Вы взяли?
Розали Джепсон оскорбленно вскинулась.
– Разумеется, нет! Я ничего такого не знаю о Сэйерсе – а если бы и знала, не взяла бы ее денег.
– Под «ее» деньгами вы подразумеваете деньги Бена Милна?
– Наверное. Или телекомпании, на которую он работает.
– Ага…
Это еще больше осложняло ситуацию. Если Гриффитс Бентли действительно был хранителем местных секретов и торговал ими направо и налево, список людей, желавших ему смерти, существенно увеличивается…
– А давно эта девушка приезжала в Крэбуэлл?
– Да нет, совсем недавно. На позапрошлых выходных, в субботу.
– То есть всего за два дня до смерти Фитца?
– Вот именно. Мне позвонил Гриффитс Бентли.
– Вы удивились? Вам приходилось раньше иметь с ним дело?
– Конечно, он оформлял завещания для нас с Ричи.
– Наверное, все переходит к Грегори?
– Ага. Как будто ему нужны наши жалкие копейки! Но мы с Ричи все равно не стали бы завещать деньги кошачьему приюту, мы не из таких.
– И что же Гриффитс?
– Заявил, что знает, кто настоящий отец Грегори.
– Он просил денег за молчание?
– Пытался, но я довольно быстро дала ему понять, что от меня он ничего не дождется – я и так все знаю.
– И он поверил?
– Более того – сам проболтался!
– В смысле?
– Упомянул Фитца, думая, что я уже в курсе – а я, разумеется, подыграла.
– А про мать ничего не сказал?
– Нет. Наверное, не успел выяснить.
– А еще что-нибудь говорил?
– Он вел себя довольно грубо – видимо, его разозлило, что я не поддалась на провокацию. Намекнул – мол, найдутся другие, готовые хорошо заплатить.
– Наверное, слишком нагло с моей стороны спрашивать, не называл ли он конкретные имена…
Розали усмехнулась.
– Он просто сказал, что скоро имя Фитца всплывет в «ящике», и тогда все узнают. Надеялся меня напугать. Еще чего! Я ему популярно объяснила, что мне наплевать – это никак не повлияет на отношения с сыном.
– Хм…
Эми задумчиво кивнула. Имя Фитца всплывет в «ящике»… Она не стала озвучивать свои предположения вслух, но суть и без того ясна: Гриффитс Бентли собирался продать эту информацию Бену Милну. Последний был известен отсутствием щепетильности в данном вопросе. Может, он изначально так и планировал – снять фильм по образу и подобию «Скелетов в шкафу», обнародовав тайну незаконного ребенка Фитца, но тут судьба преподнесла ему сюжет поинтереснее.
– Так значит, вы рассказали Грегори про Фитца?
– Да. Я позвонила ему сразу же после разговора с Гриффитсом. Если правда выйдет наружу, то чем скорее мальчик узнает, тем лучше.
– И как он отреагировал?
– Довольно спокойно. С другой стороны, новость произвела на него впечатление, раз он перевел Фитцу два миллиона.
– Так Грегори за этим ходил к Адмиралу в тот понедельник?
Розали кивнула.
– Тогда-то Фитц и рассказал ему о настоящей матери.
– Как странно, что оба снова осели в Крэбуэлле…
– Ох, милочка, в жизни бывает столько совпадений! Я уже ничему не удивляюсь, – вздохнула пожилая леди.
Эми поняла, что больше ничего не добьется, поблагодарила за помощь и засобиралась уходить. Вставая, она снова покосилась на подзорную трубу у окна.
Розали Джепсон словно прочла ее мысли.
– В ответ на ваш немой вопрос – да, я в нее смотрю иногда по ночам. После смерти Ричи я стала плохо спать.
– А вы случайно…
– Да, – прервала ее Розали. – В ту ночь тоже.
И она рассказала Эми все, что видела.
На обратном пути Эми позвонила в местную клинику и ненавязчиво поинтересовалась, не осталось ли неоплаченных лекарств на имя Джеффри Горацио Фитцсиммонса. Ответ был отрицательный.
В пабе народу значительно поубавилось. Если Коул с Честертоном и опрашивали присутствующих о смерти Гриффитса Бентли, то явно недолго – их тоже не было видно. Мериэл, неохотно раздававшая бесплатные напитки в баре, сказала, что они долго не задержались.
– Ах да, еще та женщина с дурацким именем…
Эми недоуменно подняла брови.
– Ну, крашеная блондинка, снимает у нас комнату…
– Ианта Беркли?
– Она самая. Требует обслуживание в номере.
– Чего?!
– Потребовала, чтобы ей в номер принесли бутылку водки и ведерко со льдом. Поднялась к себе наверх минут двадцать назад, чуть ли не ползком. Я сказала, что ты решишь этот вопрос.