Лицо редактора побагровело.
– Никаких денег я не получал!
– Однако вы признаете, что рассказали Гриффитсу о незаконном ребенке?
– Да, рассказал. Этот факт выяснился случайно в ходе расследования. Но, повторюсь, никаких денег он не передавал!
– А что передавал? – Еще никогда ее интуиция не срабатывала так четко. – Речь шла об обмене информацией, не правда ли?
Судя по цвету лица, Кристи был близок к апоплексическому удару.
– Да…
– И что же вы рассказали Гриффитсу взамен?
Кристи огляделся вокруг, ища поддержки, но не нашел.
– Что Мериэл Дейн на самом деле зовут Мерль Юханссон, и о ней писали все газеты в связи с попыткой убийства мужа!
Кровь отхлынула от лица Мериэл, оставив лишь накрашенную маску. Тяжело дыша, не в силах выдавить ни слова, она жалобно переводила взгляд с одного на другого, но, как и Боб Кристи, поддержки не ощутила. Впрочем, судя по всеобщему удивлению, до этого никто не подозревал о ее темном прошлом.
Эми даже не посмотрела в ее сторону, сосредоточив все внимание на редакторе.
– Однако на самом деле вовсе не Гриффитс Бентли обнаружил эту информацию – ему рассказал кто-то другой.
– Правда?
– Человек, с легкостью торгующий чужими секретами. – Эми повернулась к члену парламента. – Тот, кто раскопал ваше прошлое, мистер Сэйерс, и выудил оттуда загадочный инцидент с девушкой по имени Джилли, утонувшей в канале.
Сэйерс заметно скукожился в своем полосатом костюме.
– Тот, – неумолимо продолжала Эми, – кто вечно ищет скелеты в шкафу!
Все уставились на Бена Милна. На этот раз невозмутимость его покинула.
– А я и не отрицаю! Да, я продаю и покупаю чужие тайны. У публики всегда ненасытный аппетит, кто-то же должен его удовлетворять. И я нисколько не стыжусь; наоборот, я в этом деле – профи. И потом, если не я, кто-то другой быстро займет мое место. Не считаю нужным ограничивать себя устаревшими моральными принципами.
В ответ раздался спокойный голос Греты Нокс:
– А убийство, по-вашему, тоже бросает вызов устаревшим моральным принципам?
– Нет, – ответил Бен. – И я никогда не переступал черты… в отличие от кое-кого из присутствующих – человека, убившего дважды.
Это заявление породило суматоху. Все заговорили разом, выдвигая доказательства своей невиновности. Все, кроме одного.
Бен Милн взглянул на Эми и кивнул – то был сигнал, о котором они заранее условились прошлым вечером.
Эми сделала глубокий вдох и перешла к главному.
– Несмотря на поспешный вердикт следователя, я сомневаюсь, что в этой комнате найдется хоть один человек, верящий в самоубийство Фитца. Он был убит – это мы все знаем, однако лишь троим из нас известно, кто его убил. Я бы тоже не знала, если бы не нашелся свидетель.
Со всех сторон раздались изумленные восклицания.
– В том, что случилось, прослеживается фатальная логическая цепочка. Когда Грег Джепсон узнал, кто его настоящий отец, он решил встретиться с ним и все рассказать. Далее, во время своего «Последнего ура» Фитц выдал фразу, которая заставила убийцу предположить, что он намерен распространить эту новость. Следовательно, его нужно заткнуть. И наконец, когда ту же угрозу озвучил Гриффитс Бентли, его постигла сходная участь.
Насколько нам известно, свидетелей второго убийства не было, зато нашелся свидетель первого, который наблюдал за гибелью Фитца в подзорную трубу.
Кроме того, на дне лодки обнаружили позолоченную пуговицу, вырванную в процессе борьбы. Все пуговицы на пиджаке Адмирала оказались на месте.
Нужно ли мне продолжать?
– Нет, не нужно.
Выпустив руку партнерши, Элис Кеннеди поднялась со стула.
Они сидели рядом на кровати, пока Бен набирал досье, но между ними не было ни капли взаимного притяжения. Задача предстояла несложная. Даже если не учитывать добровольное признание, свидетельских показаний Розали Джепсон и персонала местной поликлиники, куда Элис не явилась прошлым вечером, вполне хватало для возбуждения уголовного дела.
Когда текст был согласован, Бен отправил его по электронной почте инспектору Коулу. Взволнованная удачным исходом, Эми боролась с искушением послать ему еще и сообщение с фамилией убийцы.
– Ужасно много следов! – Честертон был близок к отчаянию.
– Не следов, а отпечатков обуви, дубина! – поправил Коул. – Тебя послушаешь, так можно подумать, что здесь Пятница разгуливал!
Вот уже больше часа двое полицейских ковырялись в грязи на кладбище возле пустой могилы. Вооружившись лопатами, пакетами гипса и ведрами с водой, они усердно снимали отпечатки. Оба страшно перепачкались и стали напоминать персонажей из фильмов Чарли Чаплина. Честертон заикнулся было, что, по идее, этим должна заниматься команда экспертов, но Коул твердо решил закончить работу до приезда Аллингема.
– Это ключевая улика, – заявил он. – Ты ни черта не шаришь! В современной судебной практике след ничем не хуже отпечатков пальцев. Дело даже не столько в узоре подошвы, сколько в степени изношенности, царапинах, трещинах, которые проявятся под микроскопом. Соображаешь, что это значит?
– Мы сможем сопоставить следы с ботинками одного из подозреваемых, – скучающим тоном откликнулся Честертон. – Их же тут уйма – включая мои, ваши, могильщика, викария, носильщиков, не говоря уж о тех, кто пришел поглазеть.
– Их всех можно исключить.
– Но это займет целую вечность! – Честертон подозрительно уставился на инспектора. – Если вы и правда знаете, кто убийца, не проще ли нам сразу устроить допрос?
Коул вытер гипс с лица.
– Нет. Показания на допросе не заменят реальных доказательств. К тому же визуальные улики лучше смотрятся в документах и по «ящику».
– Хоть подскажите, какую обувь носит подозреваемый? Кроссовки, сапоги, туфли на каблуках?
Однако босс упрямо отказывался раскрывать личность убийцы. Честертон втайне подозревал, что Коул просто блефует, и этот дешевый фарс на кладбище – всего лишь жест отчаяния.
– Проверю-ка я почту, – сказал Коул. Он заранее посадил в участке человека следить за передвижениями Аллингема и сейчас лихорадочно пролистывал сообщения. – Плохие новости – он уже в Ипсвиче, за ним послали водителя. Господи Иисусе, что нам делать?!
Честертон воспринял этот вопрос как риторический.
– Сколько у нас слепков? – проблеял инспектор, начиная поддаваться панике.
Подчиненный оперся на лопату и склонился над брезентом, на котором, словно фантастический улов, были разложены результаты их деятельности.
– Около пятидесяти, большая часть еще не высохла.
– Позвони в участок, скажи, чтобы его задержали как-нибудь. Пусть обедом накормят или еще что придумают!
– Сэр, может, лучше вы?
Тяжело дыша, Коул протянул ему мобильник. В этот момент раздался мелодичный писк.
– Сообщение от Эми Уолпол. Прочесть?
Кивнув, Коул обвил руками каменного ангела и уставился в небеса, словно в ожидании чуда.
Честертон торопливо прочитал сообщение.
– Вот это поворот! Она пишет, что Элис Кеннеди призналась в убийстве Фитцсиммонса и Бентли.
– Призналась? – переспросил Коул, начиная приходить в себя.
– По крайней мере, так утверждает барменша.
– Элис как?..
– Кеннеди. Кажется, она живет с Гретой Нокс, вожатой девочек-скаутов.
– Верно. – Коул выпрямился и дружески обнял ангела за крыло. – Я знал с самого начала. Ее следы должны быть где-то здесь.
– Так она и Адмирала прикончила?
– Вот именно. Собирайся – едем производить арест.
– В таком состоянии? Вы себя видели со стороны?
– Неважно, парень, нельзя терять ни минуты! Это будет мой триумф! А паршивый Аллингем пусть уползает обратно в Скотленд-Ярд и передаст им, что полиция Суффолка держит ситуацию под контролем! К черту Аллингема из Ярда! Все узнают, что дело раскрыл Коул из Крэбуэлла! С небольшой помощью, – добавил он, взглянув на ангела и перекрестившись.
– Но мы ведь решили, что Адмирал покончил с собой: упал в лодку и умер из-за смертельной дозы таблеток и алкоголя?
– Вовсе нет, – самодовольно возразил Коул, окончательно оправившись. – Лично я в это никогда не верил. У нас были явные доказательства борьбы. – Он запустил перепачканную руку в карман и вытащил пакетик с пуговицей, найденной в лодке. – Вот она, главная улика! Я не хотел сеять панику, потому и распустил слух о суициде. Разумеется, старик сопротивлялся, и убийца нечаянно вырвал пуговицу из его пиджака.
– Но вы же сказали – он сам зацепился, когда падал?
– Это было настолько маловероятно, что я упомянул лишь мимоходом, а ты сразу проглотил, как и все остальные. Ключины, тоже мне…
– Уключины, – поправил Честертон.
И они поспешили к дому Греты Нокс.
Грета отперла входную дверь и прошла в гостиную. Как всегда, ее внимание привлек рисунок, висящий над камином. Скудный пиренейский пейзаж нарушала лишь одна деталь: куртка, брошенная рядом с винной флягой; создавалось впечатление, что их владельцу пришлось поспешно уйти. От картины веяло чем-то загадочным, непостижимым… Впрочем, сейчас ей было не до созерцания.
– У нас мало времени – скоро явится полиция. Может, сбежим, пока не поздно? – пошутила она, но тут же сникла, заметив, что Элис вся дрожит. Грета обвила ее руками и прижала к себе самого дорогого человека на свете.
– Все хорошо, – бормотала она. – Все будет хорошо.
Правда, в глубине души она в это не верила…
Чуть погодя Элис отстранилась.
– Выпьем немного? – предложила она, усаживаясь в любимое кресло.
– Да, конечно. – Грета поспешила к журнальному столику и налила обеим по солидной порции «Курвуазье». – Зачем ты взяла вину на себя? Неужели боялась, что на меня подумают? – Она подала Элис бокал и села в кресло, пытаясь уцепиться за ускользающую реальность. Атмосфера, царившая на Мостике – да и после, – напоминала роман Агаты Кристи.
Элис вздохнула. Дрожь унялась, румянец постепенно вернулся на лицо, и все же она выглядела очень усталой.