Работать будете рядом со мной, пока не освоитесь и не поймете, что здесь и как… Да и Бритва со своими шакалятами не смогут до вас добраться, пока вы у меня на виду…
— Не так, чтобы это меня беспокоило, — ответил я.
— Ну, всякое бывает, — тут же покачал головой великан.
— И сколько нам так работать? — недовольно спросил Пападакис.
— Сколько судом отмерено…
— Я имею в виду, смена сколько длится…
— Шесть часов…
— Ох, я попал, — уже очень устало вздохнул Айк. — Потом хоть покормят?
— Иван, охранников здесь вообще что-то не видно, — спросил я, оглядываясь по сторонам.
— Что им здесь делать? — пожал плечами тот. — Автоматический контроль ведется и без них…
— А если какая-нибудь потасовка между заключенными?
— В таком случае охрана и сама может под замес попасть, — засмеялся Небаба, залезая внутрь робота погрузчика и начиная размахивать руками-манипуляторами в разные стороны.
Робот четко слушался своего оператора и был похож сейчас на огромного бойца в ринге, который наносил хлесткие удары и достаточно быстро для такой машины двигался по площадке. Видимо одним из развлечений на астероиде были бои на таких вот погрузчиках…
— Охранники долго с вами разговаривать не будут, просто откроют огонь на поражение, — сказал я, залезая в точно такого же робота. — Оператор здесь никак не защищен от пуль…
— Александр Иванович, посмотрите вот на эти светящиеся зеленым цветом агрегаты, — великан кивнул на ближайший из них. — Это ионные аккумуляторы для проходческих работ… Попадешь в один такой случайно реактивной пулей и получишь взрыв мощностью в тонну… Никто из вменяемых людей не пронесет сюда оружие… Даже на самих штурмовых винтовках вблизи такого объекта включаются предохранительные механизмы. Так что справиться конвойные с нами здесь не могут…
— Много нового и увлекательного ты мне поведал, — медленно произнес я, еще раз оглядываясь по сторонам.
Глава 10
Фрэнк Корделли и Мэт Рискин сидели за барной стойкой офицерской кают-компании тяжелого крейсера «Салем». События двух прошедших суток, когда толком, ни выспаться, ни расслабиться не удавалось, привели адмирала и его помощника именно сюда. Здесь в относительной тишине и со стаканчиком виски можно было хоть как-то привести в порядок собственные мысли.
Корделли прилично перенервничал, когда раз за разом разворачивал свою дивизию в боевое построение и направлял ее на русскую гвардию. И каждый раз столкновения не было — этот хитрец Самсонов, несмотря на решительность, о которой знали все, оказывается, обладал вдобавок и дьявольским хладнокровием…
Где та «ярость обреченных», о которой постоянно говорил на военных советах адмирал Коннор Дэвис? Где упрямство и желание ввязаться в битву, а там будь, что будет? Нет, адмирал Дэвис похоже, что-то не договаривал о русских, а может толком и не знал их. Самсонов показал себя в эти дни не как задира и лихой флотоводец, которому бы только сблизиться с врагом и начать поливать того огнем. Нет, он демонстрировал выдержку и прочитывал все действия американцев и османов наперед. С таким противником, с одной стороны очень почетно было сражаться, а с другой — невероятно страшно…
Фрэнк сумел себе признаться, что именно страх начинает наполнять его изнутри, а не какие-то другие чувства. Оказывается, Корделли больше всего боялся неизвестности (видимо недаром прошли беседы со штатным военным психологом на корабле), а неизвестность, это именно то, что от русских можно было ожидать…
Как практически удавшаяся операция по захвату звездной системы «Бессарабия» оказалась в самый последний момент под угрозой срыва? Это ужасный взрыв сдетонировавшей русской крепости, пропажа лучшего османского линкора, внезапное появление императорской гвардейской дивизии! И вот уже будто не было вторжения и победного шествия по системе, и корабли Корделли снова суетятся у «врат» через которые они сюда попали, а их командиры ругаются между собой, кто первый покинет «Бессарабию»…
И Фрэнк ведь отдал бы такой приказ, в этом даже не было сомнений. Вице-адмирал сразу решил, что не пожертвует своей 13-ой дивизией для защиты перехода.
— К черту эту систему, я не собираюсь терять здесь ни одного вымпела, пытаясь играть в храбреца с русской гвардией! — кричал Корделли, ругаясь в тот момент с Рискиным. — У меня «Галвестон» и «Лима» похожи на решето, еще одного боя они не выдержат…
Мэт безуспешно пытался вразумить начальника, что если дивизия покинет «Бессарабию», то весь план вторжения будет провален и за это командующий 6-м флотом снимет погоны с Корделли с большим удовольствием…
— Ты же знаешь, этот ряженый самодовольный павлин — Итан Дрейк только и ждет, чтобы вручить тебе, да заодно и мне — «черную метку»! — говорил Рискин. — И если мы покинем данную систему, командующего уже ничто не будет сдерживать… Дэвис, каким бы он ни был АСРовцем до мозга костей, не сможет и не захочет защитить тебя… Кто ты, Фрэнк — обычный адмирал, каких куча во флоте… Да, ты герой Гражданской войны, да, проливал кровь за Сенат, но эта непопулярная сегодня война и ее всеми силами стараются забыть…
Корделли понимал, что его товарищ в данный момент абсолютно прав… Серебряные вице-адмиральские погоны потерять в случае неудачи, было делом простым, и Дрейк это сделает незамедлительно, так как всеми фибрами души ненавидит таких как Фрэнк…
Почему? Ответ прост: Итан Дрейк был одним из тех, кто сражался в Гражданскую войну на стороне Федерации Штатов против флота Сената. Отчаянная тогда была мясорубка, американцы не жалели друг друга, будто по ту сторону артиллерийских прицелов палубных орудий были их кровные смертельные враги…
Корделли возглавлял тогда бригаду кораблей АСР, и несколько раз ему даже приходилось сталкиваться с Дрейком в открытом бою. Благо, что в том же лагере, где находился Фрэнк, воевал и Коннор Дэвис. Этот гениальный стратег и тактик по сути в одиночку переломил ход войны и подарил победу Сенату. Дрейк и остальные адмиралы Федерации, не раз битые Дэвисом, вынуждены были сложить оружие и признать поражение…
Однако покорности в звездных дистриктах, которые изначально поддерживали Федерацию Штатов, не было и в помине. Сенаторам АСР для того, чтобы сохранить мир и удержать власть, пришлось объявить амнистию всем, кто сражался на стороне их бывших противников. Более того, офицеры и адмиралы из числа «федератов» сохраняли свои чины и должности во флоте и армиях планетарной обороны. Так Итан Дрейк, как самый авторитетный и заслуженный флотоводец, получил под свое командование 6-ой «ударный» флот. Конечно, он и большинство его боевых соратников приняли для себя новую власть и поклялись служить Сенату верой и правдой. Но те, кто сражался за АСР, прекрасно понимали, что присяга моряков, подобных Дрейку, была вынужденной мерой побежденных, и продолжали с опаской и недоверием смотреть на своих новых сослуживцев.
Тем не менее, 6-ой «ударный» негласно стал последним убежищем «федератов», как окрестил его сам Дрейк. Число офицеров, дравшихся когда-то по одну с ним сторону, перевалило в данном флоте за 70 %, и так называемые «республиканцы» здесь были не в почете. Фрэнк Корделли как раз был одним из таких дивизионных адмиралов — изгоев, которым приходилось терпеть засилие своих бывших врагов. Конечно, события Гражданской войны стали уже делом истории, и вся политика сегодняшнего американского руководства была направлена на сглаживание прошлых обид и противоречий, но до конца искоренить недоверие друг к другу между представителями двух враждующих лагерей не представлялось возможным. Каждый только и ждал, чтобы уколоть своего давнего врага, а еще лучше вонзить тому нож в спину, когда он оступится…
Именно поэтому Корделли был так уверен в своей опале, в случае неудачи в системе «Бессарабия». А может Дрейк вообще специально доверил мне руководство операцией, которая была изначально обречена на неудачу? — возникла шальная мысль у Фрэнка.
Но далее развить ее вице-адмирал не успел, так как внезапно из кольца перехода, у которого «толкалась» 13-я дивизия, вдруг начали появляться один за другим американские боевые корабли. 10-я дивизия 6-го флота прибывала в систему для поддержки авангарда. Теперь, внезапно выдохнувший Фрэнк, уже не думал о бегстве и о заговоре против себя. Он понимал, что в одночасье фортуна повернулась к нему лицом и призывно улыбнулась. У Корделли появился реальный шанс, наконец, прекратить эти качели космического масштаба, когда то он, то русские, гоняются друг за другом с одного края системы в другой. И вот кажется, настала развязка…
Вице-адмирал Корделли смело развернул свою 13-ю по направлению к русской эскадре и помчался на помощь османам. Как и следовало ожидать, Самсонов видя на радарах свежие резервы, подошедшие к американцам, не стал испытывать судьбу и принял решение покинуть сектор, чем вновь доказал свое флотоводческое умение и выдержку. Единственный инцидент, который Корделли не мог понять и покривился, когда узнал о нем, был связан с боем за русский крейсер «Меркурий».
«Меркурий» по какой-то неизвестной причине оказался между двумя флотами — османским и русским, и попал в своеобразную ловушку. Российские корабли уже было начали полномасштабный отход, опасаясь приближения американцев, но неожиданно флагман адмирала Самсонова покинул строй и поспешил на помощь своему погибающему крейсеру. Линкор Черноморского флота «Громобой», на котором держал флаг русский адмирал, смело ринулся вперед и сосредоточил на себе всю ударную мощь батарей османов. Как удалось кораблю Самсонова выжить в этом урагане плазмы, Фрэнку до сих пор было неясно, но, тем не менее, линкор сумел и сам выйти из-под огня и вывести, прикрывая собственным защитным полем, уже упомянутый крейсер «Меркурий».
Зачем было так рисковать собственной жизнью, Корделли понять не мог и даже немного разочаровался в русском адмирале. Потом он узнал, что на «Меркурии» находился еще один адмирал — командующий дивизией Черноморского флота. Возможно, Самсонов спасал своего комдива, потому как тот на хорошем счету и вероятно очень ценен командующему, — подумал Фрэнк. — Хотя, сейчас это не имеет особого значения…