F-4, которых до начала сражения у Корделли было почти сто шестьдесят единиц, через час не осталось почти никого. Около сорока или пятидесяти машин с перепуганными пилотами еще продолжали носиться между корпусов кораблей, но как единое целое они уже не существовали, лишь боролись за свою жизнь. И это сотворила всего сотня каких-то русских МиГов?! Фрэнк не мог прийти в себя от шока.
Сначала разбежались как зайцы по кустам эти бравые союзники — капитаны османских галер. Да так глубоко разлетелись по космосу, что до сих пор, вот уже более часа как шел бой, не сумели собраться воедино, преследуемые русскими эсминцами и легкими крейсерами 27-ой дивизии. Потом произошло это страшное и необъяснимое поражение палубников Корделли от русских пилотов. А между тем Самсонов все напирает и напирает во главе своих гвардейских дредноутов на трещащую по швам АСРовскую дивизию.
Они точно живые или это атака мертвецов и их уже невозможно убить? Задавали себе вопросы канониры американских кораблей, пытающиеся остановить упрямо идущие на них тяжелые крейсера и линкоры, с развороченными бортами и практически отсутствующей обшивкой лобовой брони. Хотя ответ они все же получали. То один, то другой вымпелы русских, не выдерживая потока плазмы, раскалывались на куски и превращались в огромные пылающие костры…
— Крейсер «Сталинград» уничтожен… Тяжелый крейсер «Олег» — уничтожен…, — докладывали Фрэнку дежурные операторы. — Эсминец «Громкий» — 27-я «линейная» — уничтожен… Легкий крейсер «Светлана» — 2-я гвардейская — уничтожен…
Однако эти доклады почему-то не приносили облегчения американскому командующему. Может потому, что параллельно он слышал вторую сводку:
— Господин вице-адмирал, фрегат «Елена» получил критические повреждения — уничтожен, экипаж погиб… Эсминец «Стронг» — уничожен… Сэр, легкий авианосец «Монтерей» получил критические повреждения — начата эвакуация экипажа…
Что происходит?! Неужели Самсонов со своими камикадзе меня все же продавил?! — нехорошие мысли вертелись в протрезвевшей голове Корделли.
Его флагманский «Салем», схватившийся с линкором «Пересвет», трясло и мотало из стороны в сторону под ударами палубной артиллерии русских. На «Пересвете» защитные поля обнулились практически сразу после начала дуэли, а «Салем» еще около получаса после этого был подобными полями защищен. Только лишь поэтому Фрэнк решился на поединок с целым линейным кораблем. Однако преимущество в защите не помогло американскому тяжелому крейсеру — «Пересвет» не хотел погибать и каким-то чудом держался.
Большинство его орудийных расчетов уже перестали существовать, но главный калибр продолжал работать по врагу и планомерно выжег все защитные поля «Салема». Теперь оба корабля просто выпускали друг по другу максимум плазмы — кто быстрей сгорит…
Фрэнка хорошо мотало в кресле, на нем и на офицерах, находящихся рядом, уже были одеты защитные скафандры на случай разгерметизации капитанского отсека.
Корделли попытался отогнать от себя нехорошие мысли, что может в скором времени произойти с ним и его кораблем, и сосредоточиться на общей картине сражения. А она сейчас была явно разрисована в кроваво-красные тона…
Помимо «Салема» из всей 13-ой дивизии еще как-то держались линкоры: «Техас» и «Камден», ведя артдуэли соответственно с линкором «Афина» и тяжелым крейсером «Одинокий» у русских. Крейсер «Канберра» и фрегат «Фресно» тоже пока находились в строю, но долго продолжать бои они не могли, начисто лишенные защитных полей и под огнем превосходящих сил противника. Об эсминцах, как о существенной поддержке, вообще речи не шло. Они бедняги не знали куда деться и за какой из своих дредноутов спрятаться от разрушительной плазмы вражеских кораблей…
Вот злополучный «Корри» доигрался в прятки и был найден зарядом главного калибра русского линейного корабля «Евстафий». Еще минус один…
Корделли с надеждой посмотрел на карту. Где ты Леонард, черти тебя раздери?! 10-я «линейная» дивизия, шедшая на подмогу, была еще в получасе лета от сектора сражения.
— Клянусь, ты с умыслом не включаешь форсаж! — воскликнул Фрэнк. — Если я выберусь из этого ада, то ты за все ответишь!
— Главный калибр «Пересвета» уничтожен, — радостно повернулся к адмиралу, его помощник — Мэт Рискин. — Теперь русскому линкору конец. Дай мне десять минут я расколю его, как орех…
— Нет у нас с тобой десяти минут, — покачал головой Корделли. — Оставь в покое этот «Пересвет», переключай огонь батарей на следующего…
Рискин, которому очень хотелось увидеть, как линкор врага превратится в пыль, выругался, но вынужден был подчиниться.
— Командирам кораблей, всем слушать меня! — Корделли связался со своими капитанами. — Эсминцам и фрегату «Фресно» отойти во вторую «линию» и начать подготовку к прыжку через портал перехода… Мы отступаем… Кораблям первого класса — прикрывать отход… Следующим прыжком уходят все крейсера. А арьергарде остаются: «Камден», «Техас» и «Салем»… Выполнять!
Фрэнк в бешенстве ударил кулаком по приборной панели, так ему не хотелось проигрывать, тем более что еще пару часов назад ничего не предвещало беды. Он, обладая опытом, понимал, что русские на последнем издыхании, но у них все же хватит сил, а главное нервов, чтобы одолеть Корделли, а вот со свежей дивизией Ловато Самсонову не справиться. Этот хитрюга Леонард хочет снять все сливки и надеть на свою лысеющую голову лавровый венец победителя.
Корделли мог еще продержаться эти полчаса, но каких потерь это бы ему стоило? К тому времени, как прибудет Ловато, из 13-ой «легкой» останутся в строю в лучшем случае линкоры, на уничтожение которых у врага уйдет просто больше времени и сил, остальные корабли Фрэнсиса Корделли обречены. Нет, лучше уж сохранить те, что остались, а Леонард пусть забирает себе победу, главное спасти людей…
13-я дивизия поочередно начала пятиться к переходу в систему «Мадьярский Пояс», портал которого уже активировался ярким всполохом энергии…
— Ну и пусть уходит, — пожал плечами улыбающийся Леонард Ловато, когда ему доложили, что дивизия Корделли, под натиском русских гвардейских вымпелов, начала покидать систему «Бессарабия». — Это даже лучше, чем я мог себе представить. Я думал, что наградой за победу придется делиться с этим недоумком Фрэнком, а теперь, после того, как он убежал, поджав хвост, только мне достанется вся слава победы над великим Самсоновым…
Ловато еще раз пробежал глазами по характеристикам кораблей собственной дивизии и остался доволен увиденным. Вымпелы были готовы к предстоящему поединку. 10-я «линейная» шла навстречу русским все теми же двумя «линиями». В авангарде сгруппировались тяжелые корабли, чуть поодаль замыкали построение: его любимый флагманский «Саратога» в окружении эсминцев и галер султана.
Единственное, чем американский вице-адмирал был недоволен, это оставлением перехода, который он охранял и через который в системе должны были появиться дивизии Белова. Однако Ловато успокоил себя тем, что на разгром Самсонова ему потребуется минимум времени, и он спокойно успеет вернуться в исходные координаты буквально через пару-тройку часов. Вид русских кораблей, у которых к тому же совсем не осталось истребительной авиации, способствовал уверенности Леонарда.
Оставшиеся в строю дредноуты императорской гвардии и остатки 27-ой дивизии, которые только что сумели прогнать из системы последние вымпелы Корделли, сейчас пытались принять какое-то подобие оборонительного построения, чтобы встретить корабли вице-адмирала Ловато. Русских было чуть больше десятка, они сгрудились рядом друг с другом, выставив вперед пару своих самых защищенных кораблей. Впереди стояли: «Афина» с практически выжженным энергополем и «Одинокий» уже давно сражающийся без какой-либо защиты. Остальные корабли, на которых не то, что защиты не было, орудийных расчетов оставалось по две-три батареи, встали за этими двумя, чтобы не сгореть в потоке плазмы в первые минуты огневого контакта…
Ловато победно ухмыльнулся, а затем с видом первосвященника перекрестил русские корабли, провожая их в последний путь и снисходительно заранее отпуская грехи их экипажам…
— Выпускайте истребители «Саратоги», — приказал Леонард Ловато, — пора заканчивать этот затянувшийся спектакль…
Краем уха вице-адмирал услышал голос второго оператора, сидевшего недалеко от него. Леонард поморщился, по интонации офицера, пытающегося с кем-то связаться, стало понятно, что происходит нечто незапланированное.
— Что там у тебя, Зак? — спросил адмирал.
— Сэр, я не могу достучаться до одной из этих чертовых галер, которые османы прислали нам в охранение, — нервно ответил лейтенант и снова попытался выйти на связь с кораблем. — «Микадем Хаир», займите положенное вам место в строю. Вы опасно близко подходите к флагману…
Ловато с помощью пульта управления увеличил масштаб трехмерной карты и увидел, как к «Саратоге» приближается один из кораблей союзников. Действительно галера вела себя странно, она практически вплотную подошла к борту авианосца.
— Эти идиоты не только воевать не умеют, они еще и штурманы никакие, — пошутил Леонард, — Соедини меня с их капитаном…
— Сэр, «Микадем Хаир» на связь не выходит, — пожал плечами оператор. — Слышны только внутренние переговоры по незашифрованному каналу…
— И что слышно из этих разговоров?
— Сейчас включу переводчик, сэр, — лейтенант выполнил указание.
В эфире сначала зазвучала иностранная речь, которая практически моментально стала преобразовываться во фразы на американском английском.
— Это не османы, сэр, — растерялся оператор, посмотрев на своего командира.
— …Давай, Валера, вспомни молодость и то, за какие заслуги ты получил свое прозвище, — успел услышать Ловато отрывок перевода до того, как удар невероятной силы сотряс корпус «Саратоги».
Это был не просто удар, волна скрежета и тряски продолжалась, казалось бесконечно. После наступила тишина.
— Дьявол, что произошло?! — воскликнул Ловато, отцепляясь от подлокотников кресла.