Гревс кивнул, подхватывая мысль:
— Балтийский флот всегда славился своей независимостью и преданностью идеалам, а не отдельным личностям. Именно поэтому мы не поспешили присоединиться ни к одной из сторон конфликта. Мы наблюдали, мы анализировали, мы ждали.
— И что же изменилось теперь? — спросил Иван с той прямотой, которая свойственна только детям и великим правителям.
Зимина обменялась быстрыми взглядами со своими коллегами.
— Ситуация изменилась, государь, — ответила она. — Основные ударные эскадры «янки» ушли в свой сектор после поражения Дэвиса в «Екатеринославской» и его ранения. Более того, до нас дошли сведения, что «мятежный» адмирал Итан Дрейк объявился в национальных звёздных дистриктах Американской Сенатской Республики и поднял мятеж против Сената.
При упоминании имени Дрейка я невольно вздрогнул. Итан Дрейк… Старый хитрый лис снова показал зубы. Мысленно я перенёсся на несколько месяцев назад, в систему «Бессарабия», где мы с Дрейком проводили совместные операции против наступающего 6-го ударного космофлота американцев. Вынужденный союз, неудобное партнёрство. Он использовал меня, я использовал его. Классическая ситуация временного перемирия перед лицом общей угрозы.
Дрейк был последним из лидеров «федератов», проигравших в минувшей гражданской войне дистриктов. После нескольких совместных операций я понял, что он просто использует меня и готов пожертвовать мною и моими людьми. Как только я осознал его игру, наше «сотрудничество» завершилось. В итоге после проигранного у перехода сражения адмирал Дрейк увёл свои немногочисленные корабли и надолго исчез с радаров.
И вот теперь этот старый лис снова в игре. Подняв мятеж в национальных дистриктах, он фактически оказал нам неоценимую услугу — американские флоты вторжения, те, что еще не были разгромлены и сохраняли достаточную боеспособностью, вынуждены были вернуться домой для подавления восстания. В разгар нашей собственной гражданской войны это было настоящим подарком судьбы.
— Адмирал Дрейк, — задумчиво произнёс Иван, и я удивился, откуда юный император знает это имя. — Отец рассказывал о нём. Он называл его «самым опасным из американцев, потому что единственный, кто мыслит не как американец».
Тася бросила на меня быстрый взгляд. Мы оба знали, что император Константин обладал уникальным талантом оценки людей. Его характеристики всегда были точны, иногда даже пугающе прозорливы.
— Совершенно верно, Ваше Величество, — подтвердил Гревс, явно впечатлённый познаниями мальчика. — И этот самый Дрейк в данный момент объединяет вокруг себя всех недовольных политикой Сената. Это даёт нам стратегическую передышку, но главное — это позволило нам принять то решение, которое мы должны были принять с самого начала.
Пегов выпрямился ещё сильнее, его голос зазвучал торжественно:
— Ваше Императорское Величество, «балтийцы» всегда были и будут верны законной власти. Мы присягали династии Романовых, и эта присяга священна для нас. Сегодня я, вице-адмирал Арсений Павлович Пегов, от имени 1-ой «ударной» дивизии Балтийского космического флота, клянусь в верности вам и Российской Империи!
— Я, вице-адмирал Яков Сергеевич Гревс, от имени 18-ой «линейной» дивизии Балтийского космического флота, клянусь в верности вам и Империи, — эхом отозвался Гревс.
Я наблюдал за этой сценой, пытаясь сохранить отстранённое выражение лица. Но внутри меня бушевали эмоции. Эти люди, эти корабли, эта сила — всё это теперь на нашей стороне. Возможно, теперь у нас действительно есть шанс.
Пока я размышлял, мой взгляд снова невольно вернулся к Зиминой. Было в ней что-то такое, что невольно притягивало внимание. Не просто красота — хотя она, безусловно, была красива — но и та внутренняя сила, которая ощущалась в каждом её движении, каждом слове.
Я вдруг понял, что мы с Настасьей учились в одно время в Нахимовском Училище ВКС. Она была на два курса младше, и, что странно, но я не помнил её тогда — вероятно, наши пути просто не пересекались в огромных учебных комплексах. Сейчас я почему-то жалел об этом. Интересно, какой она была тогда, до того как звёзды контр-адмирала легли на её плечи?
Тася, стоявшая рядом, легонько толкнула меня локтем в бок — почти незаметное движение, которое могли заметить только мы двое. Я перевёл взгляд на неё и увидел в её глазах смесь веселья и… Неужели княжна заметила моё внимание к Зиминой и ревнует? Эта мысль была одновременно забавной и тревожной.
Мы с Тасей всегда были друзьями, боевыми товарищами, союзниками в политических интригах — но не более того. По крайней мере, я всегда так думал. Сейчас, глядя на её лёгкую улыбку, я уже не был так уверен. Впрочем, лёгкая ревность к Зиминой с её стороны могла быть просто дружеской шуткой, которую я неправильно истолковал.
— Я, контр-адмирал Настасья Николаевна Зимина, — голос молодой женщины вернул меня к реальности, — от лица 17-ой «линейной» дивизии Балтийского космического флота, клянусь в верности вам, Ваше Императорское Величество, и вечной России!
С этими словами она, а вместе с ней Пегов и Гревс, опустились на одно колено перед юным императором. Этот жест, этот момент имел глубочайшее символическое значение. Высшие офицеры одного из старейших флотов Империи признавали власть восьмилетнего мальчика, подтверждая тем самым легитимность его правления.
Иван встал с кресла и сделал шаг вперёд. В этот момент, несмотря на свой возраст, он выглядел настоящим императором — прямая спина, поднятый подбородок, уверенный взгляд.
— Адмиралы Балтийского флота, — его голос звучал ясно и твёрдо. — Я принимаю вашу клятву верности и вашу службу. В эти трудные времена Империя как никогда нуждается в преданных и храбрых защитниках. Встаньте, ибо вы являетесь надеждой и опорой трона.
Зимина, Пегов и Гревс поднялись. На их лицах читалась смесь гордости, решимости и, кажется, облегчения. Выбор, который они сделали, был нелёгким, но правильным. Глядя на них, присягнувших на верность маленькому императору, я почувствовал, что наши дела налаживаются…
Глава 10
Место действия: столичная звездная система HD 23888, созвездие «Ориона».
Национальное название: «Смоленск» — сектор Российской Империи.
Нынешний статус: никем не контролируется.
Точка пространства: 500 миллионов километров от столичной планеты.
Борт линкора «Афина».
Дата: 9 августа 2215 года.
Когда юный император покинул аудиенц-зал, атмосфера в помещении заметно изменилась. Официальность и торжественность словно испарились вместе с ним, уступив место более непринуждённым, хотя и не менее сложным отношениям между высшими офицерами космофлота.
Я наблюдал, как Иван в сопровождении полковника Дорохова и почётного караула покидает помещение. Стоило дверям закрыться, как адмиралы сразу подошли друг к другу, начиная неформальное общение. Я решил воспользоваться возможностью лично познакомиться с командованием Балтийского космофлота. Первым делом подошёл к вице-адмиралу Пегову.
— Господин вице-адмирал, — я протянул руку, — контр-адмирал Александр Васильков. Позвольте выразить признательность за вашу своевременную поддержку.
— Наслышан о вас, Васильков, — пожимая мою руку в ответ. — Ваша операция по эвакуации императора была рискованной, но блестящей.
— Не настолько блестящей, если Суровцев сел нам на хвост, — заметил я с лёгкой усмешкой.
— Суровцев… — Пегов покачал головой. — Этот настырный ублюдок из новых адмиралов-выкормышей первого министра, что вас преследовал? Странно, но до этого я о нем не слышал от слова вообще…
— Мы учились вместе, — уточнил я. — Хитрый тип…
— Правда? — удивленно воскликнул вице-адмирал. — А мне так не показалось.
В этот момент к нам подошёл вице-адмирал Гревс.
— Не слушайте Арсения Павловича, когда он говорит о наших противниках с видом знатока, — вмешался Гревс с лёгкой улыбкой. — У него такая особенность, делать из себя умника, разбирающегося в людях…
— И я часто оказываюсь прав, — тут же добавил Пегов с гордостью.
— Три раза из десяти, — Гревс подмигнул мне. — Примерно как наши недавние победы…
— Вы что их считали, Яков Сергеевич? — воскликнул Пегов, задетый за живое.
— Приходится, — буркнул Гревс, но в его глазах была улыбка. — У нас, балтийцев, хорошая память на победы. И поражения тоже.
Это последнее замечание, сказанное как бы между прочим, внезапно изменило атмосферу. На лице Гревса промелькнуло что-то мрачное, Пегов тоже нахмурился. Я заметил, как они оба бросили взгляды в сторону Агриппины Ивановны, которая о чем-то разговаривала с княжной.
Я сделал вид, что не заметил этого, и наконец, повернулся к контр-адмиралу Зиминой, которая стояла чуть в стороне, просматривая что-то на трехмерной голографической карте. Признаться, я был заинтригован этой женщиной. Не каждый день встречаешь тридцатидвухлетнего контр-адмирала, тем более — женщину такого ранга и положения. Я до этого думал, что являюсь самым молодым адмиралом в ВКС Российской Империи. Однако, похоже, я ошибался и эта красотка меня обогнала!
— Контр-адмирал, — обратился я, подходя к ней.
Она подняла взгляд от устройства и слегка улыбнулась.
— Александр Иванович. Наконец-то нам снова удалось встретиться.
Я удивлённо приподнял бровь.
— А мы разве знакомы?
Зимина рассмеялась — лёгкий, мелодичный звук, который совершенно не вязался с образом сурового командира линейной дивизии.
— Вы, конечно, этого не помните, — сказала она. — Нахимовское Училище, начало века. Я была на два курса младше вас.
Я мысленно вернулся в то время. Нахимовское Училище, лучшее военно-космическое учебное заведение Империи. Высокие своды аудиторий, оформленные под старину. Молодые курсанты в строгой форме. Ночные пробежки по огромному парку. Подпольные вечеринки в технических тоннелях под общежитием.