— Логично, — кивнула Таисия Константиновна. — Но тогда возникает другой вопрос. Даже если ты уговоришь этих взбалмошных адмиральш следовать за тобой, как угадать, где перехватить одну из эскадр противника? Куда они направятся?
Я откинулся в кресле, позволив себе загадочную улыбку. Это была ключевая часть моего плана, та самая безумная идея, которая могла все изменить.
— Действительно, стратегических точек, которые интересны врагу, в системе предостаточно, — согласился я. — Столица, запасы интария, верфи, Константинов Вал, промышленные комплексы… Казалось бы, как можно догадаться?
— И как? — Таисия подалась вперед, заинтригованная.
— А не нужно гадать, — я улыбнулся шире. — Есть одна точка в системе, мимо которой ни контр-адмирал Суровцев, ни тем более адмирал Шереметев, а именно они, помимо первого министра Грауса, находятся во главе двух из трех эскадр противника, пройти не смогут. Приманка, перед которой они не устоят. Гарантирую.
— Что за точка? — нетерпеливо спросила Тася. — Не тяни! Да говори же!
Я поднялся, подошел к окну и посмотрел на догорающий закат.
— Мимо которой, ни контр-адмирал Суровцев, ни тем более адмирал Шереметев пройти не смогут… — повторил я эхом своим же слова, смакуя момент.
Таисия встала рядом и толкнула меня кулачком в спину, явно сгорая от любопытства. Но я молчал, растягивая интригу. В конце концов, если мир рушится, почему бы не добавить немного драматизма?
Глава 6
Место действия: столичная звездная система HD 30909, созвездие «Ориона».
Национальное название: «Сураж» — сектор Российской Империи.
Нынешний статус: контролируется силами императора.
Точка пространства: столичная планета Сураж-4.
Правительственный квартал. Губернаторская резиденция.
Дата: 11 августа 2215 года.
Я сидел в кресле напротив Таисии, прокручивая в голове каждую секунду нашей недавней аудиенции у императора. Что-то было фундаментально неправильным в поведении восьмилетнего мальчика. Не просто странным — неправильным на каком-то базовом уровне.
— Он даже не выглядел встревоженным, — произнес я вслух, больше для себя, чем для княжны. — Три вражеских флота на подходе, адмиралы грызутся между собой, единого командования нет, а он… спокоен. Как будто речь идет о предстоящем чаепитии, а не о судьбе Империи.
Таисия кивнула:
— Я тоже это заметила. Когда ты докладывал о численности противника — триста кораблей! — он должен был… не знаю, испугаться? Разозлиться? Хоть как-то отреагировать! А он просто кивал, словно слушал отчет о погоде.
— И эта фраза, — я встал и начал мерить шагами комнату. — «Решение принято». Какое решение? Не назначать главнокомандующего в критической ситуации — это не решение, это отсутствие решения!
— Может, он просто не понимает масштаба угрозы? — предположила Таисия без особой уверенности, и я услышал в ее голосе ту же растерянность, что чувствовал сам. — Все-таки восемь лет…
— Не понимает? — я остановился у окна, глядя на мерцающие огни правительственного квартала. — Тася, твой брат за последние недели продемонстрировал интеллект, которому позавидовал бы иной академик. Он схватывает суть проблем на лету, анализирует варианты, принимает взвешенные решения. И вдруг — такой провал?
— Тогда что? — княжна встала и подошла ко мне, и я уловил аромат ее духов — что-то легкое, с нотками жасмина. — Ты что-то подозреваешь?
Я открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент дверь покоев бесшумно отворилась. В проеме появился робот.
— Прошу прощения за вторжение, — произнес он голосом, в котором синтезированная учтивость граничила с пародией. — Его Императорское Величество желает видеть Ее Высочество княжну Таисию и господина контр-адмирала Василькова в библиотеке. Немедленно.
Таисия и я переглянулись. Библиотека. Снова библиотека. Что туда всех так тянет?
— Передай Его Величеству, что мы будем через несколько минут, — ответила Таисия Константиновна.
— Его Величество ожидает вас сейчас, — настойчиво повторил робот, и мне показалось, что в его голосе проскользнули властные нотки. — Он особо подчеркнул срочность.
Что ж, когда император зовет — даже восьмилетний — отказываться неразумно. Мы последовали за механическим слугой по коридорам резиденции. Я шел, размышляя о том, что время утекает как вода сквозь пальцы. Мне давно пора было быть на «Афине», связываться с Хромцовой и Зиминой, пытаться выстроить хоть какое-то подобие координации. А вместо этого я брожу по дворцу, играя в загадки с ребенком-императором.
Библиотека губернаторской резиденции поразила меня своим размахом. Я ожидал увидеть скромное собрание книг провинциального чиновника, а попал в настоящий храм знаний. Высоченные стеллажи из красного дерева уходили под самый потолок — метров пять, не меньше. Старинные фолианты в кожаных переплетах соседствовали с современными инфопанелями, создавая причудливый симбиоз эпох. Воздух был пропитан запахом старой бумаги, кожи и воска — ароматом, который невозможно воспроизвести искусственно.
Мягкий свет лился из замысловатых светильников, стилизованных под старинные канделябры, но явно использующих современные технологии. В нишах между стеллажами стояли бюсты философов и ученых — от Аристотеля до Эйнштейна, от Ломоносова до современных светил науки. Гинце пока среди них не наблюдалось. А в центре зала, на толстом персидском ковре с замысловатым узором, располагался низкий столик из черного дерева.
За столиком, скрестив ноги по-турецки, сидел император. Перед ним находился широкий поднос с мелким белым песком, набор тонких бамбуковых палочек разной длины, несколько кистей с натуральным ворсом. Рядом стоял еще один робот, но этот разительно отличался от безликого слуги, приведшего нас.
Робот-дворецкий Иннокентий Евграфович был действительно произведением искусства. Его создатели из «Имперский КиберСистем» явно стремились к максимальному человекоподобию — благородные черты лица пожилого джентльмена, аккуратно подстриженные усы с проседью, даже морщинки в уголках глаз. Одет он был в безупречный фрак дворецкого старой школы, с белоснежной манишкой и бабочкой.
— А, сестра! Господин контр-адмирал! — Иван поднял голову и улыбнулся той обезоруживающей улыбкой, которая напоминала, что перед нами все-таки ребенок. — Как хорошо, что вы пришли! Я тут осваиваю искусство ханьской каллиграфии. Знаете, это удивительно увлекательно!
Я едва сдержал раздражение. Каллиграфия? Сейчас?
— Ваше Величество, — начал я максимально вежливым тоном, хотя внутри все кипело, — при всем уважении к этому древнему искусству, у нас есть более насущные проблемы. Вражеские корабли…
— Контр-адмирал Васильков считает, что каллиграфия — пустая трата времени, — обратился мальчик к роботу с лукавой улыбкой. — Что скажешь, учитель Чэнь?
Робот-дворецкий слегка наклонил голову, и я поразился, насколько естественным вышло это движение — никакой механистичности, чистая грация:
— Искусство каллиграфии учит терпению, сосредоточенности и точности, Ваше Величество, — произнес Иннокентий Евграфович голосом, в котором слышались нотки мягкого укора в мою сторону. — Качества, необходимые любому правителю. И любому военному, — он повернулся ко мне, и я готов был поклясться, что в его искусственных глазах мелькнуло что-то похожее на иронию. — Возможно, господину контр-адмиралу стоит попробовать? Это может оказаться… поучительным.
— Да-да! — воскликнул Иван с энтузиазмом ребенка, получившего новую игрушку. — Александр Иванович, вы должны попробовать! Это совсем не сложно. Ну, почти не сложно. Ну ладно, довольно сложно, но зато как красиво!
Я взглянул на Таисию. Княжна пожала плечами с выражением «что поделаешь, он же император», но в ее глазах я увидел то же недоумение, что чувствовал сам.
— Ваше Величество, — попытался я еще раз, стараясь не срываться. — Мне действительно необходимо вернуться на флагман. Времени осталось…
— Всего несколько минут! — перебил меня мальчик, и в его голосе появились капризные нотки. — Я покажу вам основы. Учитель Чэнь говорит, что у меня неплохо получается. Правда, учитель?
— Не понимаю, почему Ваше Величество называет меня этим странным именем, но, что касаемо каллиграфии, вы действительно делаете успехи, — подтвердил робот, и я отметил, как тепло звучит его голос — создатели явно не поскупились на эмоциональные модуляторы. — Хотя техника написания иероглифа «вода» все еще требует доработки. Нижний элемент получается слишком резким, словно Ваше Величество пытается не написать иероглиф, а зарубить врага.
— Я стараюсь! — император надул губы, на мгновение став похожим на обычного мальчишку. — Просто палочка все время соскальзывает. И песок неправильный!
— Песок как раз идеальный, — мягко возразил Иннокентий Евграфович. — Привезен с берегов озера Сиху, просеян через три сита и прокален при температуре…
— Ладно-ладно, песок хороший, — сдался Иван. — Александр Иванович, садитесь! Сейчас я вам покажу, как надо!
Я сдался. Чем быстрее подыграю в эту игру, тем быстрее смогу уйти. Опустился на колени у низкого столика, чувствуя, как персидский ковер мягко пружинит под весом. Взял предложенную палочку — на удивление тяжелую, видимо, из какого-то плотного дерева.
— Отлично! — обрадовался Иван. — Теперь смотрите внимательно. Начинаем с простого — иероглиф «человек». Два штриха, но какие важные!
Мальчик склонился над подносом с песком, и я невольно залюбовался грацией его движений. Может, в этой каллиграфии и правда что-то есть? Император начал медленно выводить символ, комментируя:
— Видите? Сначала наклонная черта влево, потом вправо. Человек как бы идет, расставив ноги. Просто и красиво!
Я следил за движением его руки, пытаясь понять, к чему вся эта комедия. И вдруг…
Рука императора дрогнула. Палочка соскользнула в сторону и выписала не иероглиф, а несколько строк убористым почерком: