Заиграла знакомая музыкальная заставка. Красная лампочка на камере загорелась. Синицкий выдержал паузу, глядя прямо в объектив, затем начал:
— Доброй ночи, уважаемые телезрители! Или раннего утра — для тех, кто, как и я, не спит в этот судьбоносный час. Меня зовут Геральд Синицкий, и у меня для вас экстренный выпуск «Фронтовых сводок»!
Он сделал еще одну паузу, наслаждаясь моментом. Где-то там, в темноте за камерами, затаили дыхание операторы и техники. А через несколько минут затаит дыхание вся система.
— Друзья мои, то, что я расскажу вам сегодня, изменит ваше представление о нашей обороне. Изменит кардинально! Но начну издалека. Все вы знаете о Константиновом Вале — нашем щите, нашей гордости, нашей непреодолимой преграде на пути врагов.
Синицкий встал, подошел к парящей в воздухе позади него голограмме. На ней появилась схема системы «Сураж» с обозначенным поясом фортов, находящихся в данный момент у перехода на «Лиду».
— Тысяча двести пятьдесят автоматических крепостей, — продолжал он, обводя рукой изображение. — Созданные лучшими умами Российской Империи, вооруженные новейшими орудиями, связанные единой системой управления. Казалось бы — что можно улучшить в этом совершенстве?
Он вернулся к столу, но не сел — стоял, опираясь руками о столешницу, наклонившись к камере:
— Оказывается — можно! И сегодня ночью я готов раскрыть вам детали революционного плана модернизации нашей обороны! Плана, который уже, возможно, приводится в исполнение!
В режиссерской раздался сдавленный возглас. Крапивин вцепился в пульт:
— Он что, совсем спятил? Военные секреты в прямом эфире?
— Тихо! — шикнул на него помощник. — Шеф знает, что делает!
А Синицкий уже вошел в раж. Глаза горели, жесты стали размашистыми, голос звенел от возбуждения:
— Представьте себе, дорогие зрители — форты Константинова Вала больше не будут привязаны к одному месту! Используя систему магнитных связей и маневровые двигатели, их можно будет разделять на группы и перемещать по всей системе!
Он снова подлетел к тактической карте и начал яростно двигать ее, перемещая парящие в воздухе предметы:
— Вот форты у стационарного перехода. Враг атакует — и вот они уже на орбите Суража-4. Форты уже переместились! Вот группа фортов создает заслон. Противник пытается обойти — а форты уже там! Мобильность, маневренность, непредсказуемость — вот новые принципы нашей обороны!
Синицкий оставил карту в покое и снова уперся руками в стол:
— Я знаю, о чем вы думаете. Откуда такие сведения? Кто мой источник? Друзья мои, журналист не раскрывает источники. Но поверьте — информация достоверна на сто процентов! Более того — я располагаю деталями технической реализации!
Следующие десять минут он вещал о преимуществах мобильной обороны, о тактических возможностях, о том, как это изменит расклад сил в системе. Временами его заносило в технические дебри, но он тут же возвращался к эмоциональной подаче:
— Только подумайте! Враг больше не сможет рассчитать безопасные коридоры! Любая точка системы может в считанные часы превратиться в неприступную крепость! Это гениально!
Но кульминация была впереди. Синицкий выдержал драматическую паузу, налил воды из стакана, сделал глоток. Камера терпеливо ждала.
— И знаете, что самое поразительное? — начал он тише, заставляя зрителей прислушиваться. — Этот план уже запущен в действие. Прямо сейчас, пока мы с вами говорим, технические команды уже прибыли на корабли, чтобы прибыть к вратам на «Лиду» и приготовить форты к разделению. Я не могу назвать точные сроки — это было бы преступлением. Но уверяю вас — очень скоро наша система получит принципиально новый уровень защиты!
Он сел обратно в кресло, сложил руки, изобразив усталость после эмоционального монолога:
— Дорогие друзья. Я понимаю — эта информация шокирует. Возможно, кто-то скажет, что я не должен был ее разглашать. Но я считаю — народ имеет право знать, как его защищают! Народ имеет право гордиться гением наших стратегов!
Финальный аккорд:
— Это был Геральд Синицкий с экстренным выпуском «Фронтовых сводок». Оставайтесь с нами — скоро мы вернемся с комментариями военных экспертов. А пока — обдумайте услышанное. И помните — «Голос Суража» всегда расскажет вам правду! Даже если кому-то это не нравится.
Красная лампочка погасла. Синицкий откинулся в кресле, вытирая пот со лба. В студию ворвался Крапивин:
— Геральд, ты понимаешь, что натворил? Это же военная тайна! Нас закроют! А то и посадят!
— Успокойся, — лениво отмахнулся ведущий. — Во-первых, я журналист, а не военный. Военная цензура на меня не распространяется. Во-вторых, я не раскрыл ничего, что могло бы помочь врагу — ни сроков, ни технических деталей, ни участвующих подразделений.
— Но откуда информация? — стонал продюсер.
— Анонимный источник, — пожал плечами Синицкий. — Возможно, кто-то из патриотов решил, что народ должен знать о новых методах защиты. Кто я такой, чтобы этому возражать?
Он встал, потягиваясь. Адреналин схлынул, оставив приятную усталость. Месть свершилась. Сейчас генерал Борисевич наверняка уже разбуженный своими адъютантами, смотрит запись эфира, багровея от ярости…
Словно в подтверждение его мыслей, на столе режиссера зазвонил допотопный, сделанный под старину телефон. Тот снял трубку, послушал, заметно при этом побледнев:
— Геральд Владиславович… это генерал-губернатор. Он… он очень зол.
Синицкий взял трубку с самодовольной улыбкой:
— Генрих Христофорович! Какая неожиданность! Не спится?
— Господин Синицкий! — рев в трубке был такой, что журналист отодвинул ее от уха. — Ты понимаешь, что натворил, паршивец⁈ Это государственная измена! Разглашение военной тайны! Я тебя под трибунал отдам!
— Дорогой мой генерал, — промурлыкал Синицкий, наслаждаясь каждым словом. — Какая военная тайна? Я всего лишь поделился со зрителями информацией из анонимного источника. Кстати, вам не кажется странным, что такие важные сведения попадают к журналистам? Может, стоит проверить систему безопасности в вашей огромной резидеции?
— Не умничай, сопляк! — рявкнул Борисевич. — Я знаю, откуда у тебя информация! И клянусь…
— Что вы знаете? — перебил его Синицкий. — И главное — можете ли доказать? А если нет, то это клевета на честного журналиста. Очень некрасиво, Генрих Христофорович. Особенно после вашей прошлой попытки закрыть мою программу за «недостоверную информацию». Кстати, как насчет достоверности сегодняшней?
В трубке раздалось тяжелое дыхание. Потом Борисевич процедил:
— Ты пожалеешь об этом, Синицкий. Клянусь, пожалеешь.
— Угрожаете? — весело спросил журналист. — Прямо как три месяца назад. Тогда не вышло, и сейчас не выйдет. Всего хорошего, генерал-губернатор. Бывший генерал-губернатор… И спокойной вам ночи!
Он положил трубку, повернулся к ошарашенным сотрудникам:
— Вот видите? Никакого опровержения! Значит, информация верная!
— Но… но если губернатор пойдет дальше? — начал было Крапивин.
— Пусть злится, — отмахнулся Синицкий. — Ему полезно. А мы сделали свое дело — донесли правду до народа. Кстати, какая реакция?
Помощник режиссера уткнулся в планшет:
— Невероятно! За пятнадцать минут — двести тысяч просмотров! Репосты, комментарии… Соцсети взрываются!
— Отлично! — Синицкий потер руки. — Давайте экспертов в эфир. Пусть разжевывают для особо непонятливых. А я пойду отдохну. Славно поработали, господа!
Он вышел из студии, оставив за спиной хаос обсуждений. В лифте достал личный коммуникатор — десятки сообщений. Коллеги-журналисты требовали подробностей, военные эксперты предлагали комментарии, простые зрители благодарили за смелость.
— Дурачье, — пробормотал Синицкий. — Смелость тут ни при чем. Это называется профессионализм.
Он вышел из здания медиа-центра. Рассвет окрашивал небо в розовые тона. Где-то там, в космосе, приближались вражеские флоты. А здесь, на планете, уже полсистемы обсуждало революционные планы обороны.
Личный флайер ждал на стоянке. Синицкий устроился в мягком кресле, откинул голову. Водитель вопросительно глянул в зеркало:
— Домой, Геральд Владиславович?
— Домой, Миша. И включи новости. Хочу послушать, как конкуренты пересказывают мой эксклюзив.
Флайер плавно поднялся в воздух. В динамиках уже звучал взволнованный голос ведущего конкурирующего канала:
— … повторяем экстренную новость! По сообщению нашего коллеги Геральда Синицкого, командование императорского флота планирует революционную модернизацию системы обороны…
Синицкий закрыл глаза, улыбаясь. Сделано. Информационная бомба взорвана. Теперь о планах с фортами знает последний колонист… И всему этому переполоху виной он Геральд Синицкий!
…– Я решила, что информация из уст Борисевича будет воспринята со скепсисом. Генерал слишком очевидная фигура. А вот его личный враг господин Синицкий — совсем другое дело, — эту историю сейчас в красках пересказывала мне Таисия, улыбаясь и явно собою гордясь.
— Как ты вообще узнала об их вражде? — спросил я, откидываясь в кресле командирской каюты.
— Александр, я же не в вакууме здесь нахожусь, — в голосе Таси послышался упрек, мол, вы тут на орбите делом заняты, а я мол прохлаждаюсь в ожидании строительства дворца императора. — Три месяца назад был громкий скандал. Борисевич пытался закрыть программу Синицкого, обвинил в распространении паники. Синицкий тогда отбился, но злобу затаил. Весь город знал, что при встрече они готовы вцепиться друг другу в глотки и не раз цапались.
— И ты решила этим воспользоваться, — констатировал я.
— Именно! Помнишь, Ваня рассказывал о том жучке в своих покоях? Так вот, он специально его не убрал, чтобы дезинформировать шпионов. Я же именно туда привела нашего генерала Борисевича под предлогом совета опытного военного. Мы мило побеседовали о планах разделения фортов. Все, как ты просил — достаточно деталей, чтобы выглядело правдоподобно, но без реальных технических подробностей.