— Всем, абордажным группам 21-ой, в данный момент находящимся на линкоре «Афина», — капитан, успевший заскочить за укрытие, связался с остальными подразделениями штурмовиков, — прибыть к пирсу верхней палубы. Нам срочно нужна поддержка!
Его парни с хода вступили в бой с защитниками ангара, явно немногочисленными, судя по плотности огня. Капитан профессиональным взглядом оценил картину боя и расположение противостоящих отрядов. Американцам повезло, они заскочили на пирс в то время как отряд беглецов еще не успел добраться до шаттлов, и теперь был отсечен огнем без возможности сесть на ближайший из них — пространство простреливалось людьми Ронни полностью. Капитан поняв это, успокоился — Дрейку и его спутникам с линкора уже никуда не удастся деться. Тем более, в бою можно теперь разделаться с «Короткой ногой», так чтобы смерть адмирала выглядела как можно естественней…
Однако каково же было удивление у Ронни и его солдат, когда по причальному мостику группа противника все-таки начала движение. Это же явное самоубийство⁈
— Ладно, они сами этого хотели, — улыбнулся капитан и отдал приказ на открытие огня на поражение.
Лица Ронни и остальных вытянулись, пораженные увиденным, — маленький отряд, несмотря на шквал заградительного огня штурмовиков, как ни в чем не бывало, продолжал двигаться по направлению к шаттлам, стоящим невдалеке. Как такое могло быть⁈
Ронни присмотрелся и только сейчас увидел необычную конфигурацию этой плотностоящей друг к другу группе. Оказывается Дрейк и все кто с ним находился, бежали по пирсу, прикрытые плотным строем роботов-андроидов. Около двух десятков технических ботов, попросту окружили людей, загородив их от пуль своими корпусами. Так отряд, теряя одного андроида за другим, под непрекращающимся огнем американцев, продолжал продвигаться к ближайшему челноку.
Весь маршрут следования беглецов был устлан искрящимися и вздрагивающими телами и частями тел человекоподобных роботов. Жуткая и одновременно потрясающая взгляд картина. В результате русским практически удалось добраться до челнока…
— Нет, просто так, я вас не отпущу, — ухмыльнулся капитан, кивая сразу двум стрелкам из своего отряда.
Те выскочили на открытое пространство и направили в сторону шаттла, к которому направлялись русские, ручные плазменные огнеметы. Выстрел из такого оружия имел разрушительную силу и применялся в абордажных сражениях крайне редко. Плазма, высвобождаемая при выстреле, в тесных коридорах и отсеках кораблей могла задеть и своих, так мощен был взрыв. Однако в данном случае на открытом пространстве в просторном ангаре причального пирса подобнок оружие применить так сказать — сам дьявол велел…
Два ярких луча одновременно ударили в борт челнока, прошивая корпус и разрывая его изнутри на куски. Плавящиеся осколки шаттла разлетелись во все стороны, усыпав пирс и буквально сметя ударной волной бегущий отряд с ног. Было видно, как русские повалились на пол, а оставшихся роботов и вовсе смело и раскидало взрывом по разным углам. В одночасье беглецы остались, и без своего прикрытия, и главное без спасительной цели, к которой они стремились — челнок был разрушен полностью. Более того, два соседних с ним шаттла тоже были повреждены и стояли с развороченными бортами…
— Что-то не идет сегодня, — покривился я, немного отойдя от взрыва, чуть не снесшего меня с ног.
За пламенем и дымом я отчетливо видел, как нас медленно окружают со всех сторон. Причем врагов было так много, что всякая возможность отбиться или добежать до стоящих крайними на пирсе шаттлов была нулевой. Наш маленький отряд оказался на открытой площадке без возможности двигаться и за чем-либо укрыться.
Я печально усмехнулся когда краем уха услышал знакомые команды моих штурмовиков, а затем, дублирующие и американских, причем звучащих в нашем отряде. Морпехи они и а Африке — морпехи, всегда чуть более человечней роботов. Ситуация безвыходная, а эти ребята действуют по инструкции, как запрограммированные. Единственное выглядело это крайне красиво…
— Цель на четыре минуты… Цель на шесть минут… Коллективная цель на сорок пять минут… — разносились команды Полины и Дорохова, которые сидя в положении стрельбы с колена, беспрерывно меняли цели наведения, так много было вокруг врагов, которые приближались с разных направлений. Наэма все это время молчала, лишь зловеще улыбалась и подмигивала, то мне, то своим новых подчиненным — двум пилотам с «Афины», с которыми у майора похоже, сложились отношения…
Дорохов держал винтовку одной рукой, а второй прижимал упирающуюся Варю как можно ниже к полу, чтобы та ненароком не подняла голову и не вскочила в самый опасный момент.
С другой стороны я неожиданно для себя услышал дублирующие приказы, но уже по-английски:
— Вижу цель — четыре градуса… Нас обходят, капрал… Держать периметр…
Трое американских штурмовиков: капрал Дулли, взятый в плен Наэмой, а также Дейл и Снупп действовали не менее слаженно, чем мои ребята. Парни понимали, что им не выбраться, а свои не простят, поэтому решили подороже продать жизни и смотрели сейчас в прицел винтовок на своих бывших боевых товарищей, как на смертельных врагов…
— К бою готовы, сэр, — раненый в руку капрал, повернулся к адмиралу Дрейку, как к своему командиру. — Ваши приказания?
Дрейк перевел взгляд на меня, показывая тем самым, что приказы исходят вот от этого русского адмирала. Дулли кивнул и обратился ко мне:
— Приказывайте, контр-адмирал…
— Каждому выбрать первоначальные цели, — ответил я, перезаряжая пистолет и выискивая того самого Ронни, которому так хотелось пустить пулю прямо в забрало шлема. — Не мельтешите винтовками туда-сюда, остановитесь на ближайшем враге, потом, если успеете, переведете огонь на следующего…
Это я так, умничал, штурмовики сами знали, как им нужно действовать…
Дрейк приблизился ко мне вплотную. Мы все вообще сидели практически спина к спине, поэтому старик облокотился на мой скафандр, доставая собственный кольт.
— Еще стандартные сутки назад, если бы мне сказали, что я умру рядом с русскими, отстреливаясь от наседающих американских штурмовиков, — невесело засмеялся, а потом сразу закашлялся, старик, — я бы назвал сказавшего это — сумасшедшим. Но, похоже, фортуна, которая всегда любила меня сегодня решила от души повеселиться. А может, сама спятила…
— Я вижу, вы не теряете чувство юмора, адмирал, — улыбнулся я. — Неожиданно словил себя на мысли, что не хочу вышибить вам мозги, как это было раньше… Странное и очень непривычное чувство…
— А я поймал себя на том, что хотел бы иметь в своем флоте такого дивизионного адмирала, как вы, — кивнул на это Дрейк.
— Типун вам на язык…
— Что?
— Не обращайте внимания, — отмахнулся я.
— Давайте прощаться, контр-адмирал, — Дрейк протянул мне сухую тонкую ладонь. — Несмотря ни на что, мне было приятно с вами познакомиться. После всего, что мне пришлось пережить, я по-другому начал смотреть на русских, и вовсе не как на врагов… Однако, эти признания уже не актуальны, ибо через минуту мы будем мертвы…
Я к своему удивлению, с удовольствием пожал руку командующего, при этом не испытывая к старику ни толики ненависти, обиды или чего-то подобного. Единственное, не нашел, что ответить, потому как в этот самый момент мой взгляд упал на одну, очень колоритную и объемную фигуру человека, выделявшегося из толпы приближающихся к нам солдат…
— А может еще поживет, адмирал, — весело подмигнул я Дрейку, который, наверное, подумал, что русский сошел с ума…
Глава 26
«Афина» осталась несколько в «тылу», а вокруг в пространстве космоса полыхало сражение, по интенсивности огня и накалу не меньшее, чем битвы флотов. Между тем в бою участвовало не более двух десятков вымпелов, причем с нашей стороны их было всего четыре. Но какие четыре! Линкоры — цвет и краса Черноморского космического флота — лучшие и самые боеспособные на этот момент. А если еще учесть, кто находился на их мостиках — грандиозность происходящего вообще трудно было переоценить. Три русских адмирала заняли кресла простых командиров кораблей и это если не считать одного капитана-командора, расположившегося на мостике четвертого…
— Оставшимся истребителям — по возможности подобрать спасательные капсулы уничтоженных МиГов, после — возвращаться на базы! — отдал распоряжение вице-адмирал Козицын, смотря на экран с общими потерями двух сторон. — Отличная работа, ребятушки!
От четырех палубных русских эскадрилий осталось не более четверти машин, это было катастрофично. Однако число уничтоженных вражеских истребителей оказалось куда большим, несмотря на изначальный перевес в количественном отношении американцев перед нами.
Козицын с удовлетворением подсчитал:
Соотношение сторон:
Истребители АСР (21-ая «линейная» дивизия) — 239 единиц.
Истребители сводной группы Черноморского императорского флота — 122 единицы.
Потери сторон:
Сенатская Республика:
Безвозвратные потери: — 107 единиц.
Выведенные из строя: — 44 единицы.
Данные уточняются…
Российская Империя:
Безвозвратные потери: — 85 единиц.
Выведенные из строя: — 11 единиц.
Данные уточняются…
— Очень даже неплохо, — довольно хмыкнул Василий Иванович, крутя ус. — И это при двукратном превосходстве F-4 над нашими соколами! Так надо было раньше бить врага, вечно мы медленно запрягаем… Эти черти-американцы мастера пыль в глаза пускать, а мы как дурачки ведемся, плача «что, мол, они непобедимые в истребительных боях»! Вот вам и результат… Иван Федорович Самсонов порадуется, когда узнает цифры…
— Господин вице-адмирал, я конечно, рада за вас с командующим, но до разговора с ним надо еще как-то дожить… Между тем наше фронтальное поле истончено до критического уровня в 10 %, — настроение Козицыну по привычке испортила каперанг Соколова. — Бортовые поля пока держат средние