— Поступают новые данные со сканеров наблюдения, господин адмирал, — третий оператор повернул голову и посмотрел на своих командиров. — Восемь кораблей дивизии «Тандерберд» сгруппировались и движутся по направлению к вратам перехода «Бессарабия-Таврида». Предположительно с целью взятия под контроль данного портала… Идут на «форсаже». Менее чем через сорок минут они будут у назначенных координат…
Василий Иванович переглянулся с каперангом Соколовой.
— Ну, вот и все, Елена Николаевна, отвоевались, — тяжело вздохнул адмирал, понимая, что операцию по вызволению «Афины» из плена пора срочно сворачивать, иначе все четыре корабля могут навсегда остаться во враждебной звездной системе. — Если сейчас же не выйдем из боя, пропали наши головушки…
— А чего вы так испугались, господин вице-адмирал? — пожурила старика Соколова, которая за словом в карман не лезла и авторитетов, как до этого почувствовал на себе Козицын, в лице старших по званию не признавала. — Какая разница, где умирать? Только сейчас, если мы поднажмем и навалимся все одновременно, можно собрать хороший урожай…
Смотрите, «Джорджия» потрепанная великой княжной, совсем плоха, «Мэн» хоть еще и держится, но мы на него накидываться и не будем, лишь отгоним от остальных… Зато целая когорта из тяжелых крейсеров 21-ой уже дышат на ладан. «Де-Мойн», «Марблхед» и «Огаста» не выдержат еще одного навала. Их поля уже на нуле, а броня и батареи искорежены. Достаточно десяти минут, чтобы завершить начатое и отправить данные корабли к праотцам! Я уже молчу про эсминцы и фрегаты Джонса-старшего, которые остаются на местах и не убегают, а значит, все они тоже попадут под раздачу… Куда вы собрались Василий Иванович, тут только жара началась⁈ Давайте, решайтесь уже! Это будет отличным финалом!
— Вашу бы энергию да в мирных целях использовать, — покачал головой Козицын, у которого на самом деле руки чесались не меньше, но голова была гораздо холодней, чем у каперанга, седевшей справа. — Можно было бы колонию средней величины освещать… Что значат в военном плане эти три крейсера пусть и тяжелых, а также эсминцы, которые Джонс не отправил в «тыл», против четырех лучших дредноутов Черноморского флота? Которые, я согласен, несомненно сожгут, и «Де-Мойн», и «Огасту», и еще несколько кораблей, но потеряют время и будут навечно заблокированы в «Бессарабии»? Вы что с ума сошли менять крейсеры на линкоры⁈ С такой арифметикой у российского флота никаких шансов победить американцев в этой войне не останется… Не мелите ерунды, Елена Николаевна, вроде умная женщина, а как в бой ввяжетесь — за уши не оттащить!
— Чья бы корова мычала, — обиделась Соколова.
— Госпожа каперанг! — Василий Иванович ударил кулаком по подлокотнику, устав бороться с этой нахальной дамой.
— Ладно-ладно, — вздохнула та, — слушаю ваши приказания, господин адмирал…
— То-то же… Надо отходить, это без вариантов, — Козицын почесал голову и задумался. — Но остается одна загвоздка…
— Я даже знаю, как ее зовут, — невесело усмехнулась каперанг.
— Может, вы поговорите, так сказать по-девичьи, — адмирал с надеждой посмотрел на Соколову.
— Ха, за «девицу», конечно, спасибо, давно меня так не называли, — хмыкнула Елена Николаевна, — но давайте вы уж сами связывайтесь с «Кагулом» и уговаривайте вашу княжну отступить… Желаю удачи в этом безнадежном деле…
Глава 27
— Они еще живы! Они сражаются, я уверена! — кричала Тася, не стесняясь своих слез, двумя тонкими струйками падающих ей на китель. — Василий Иванович, пожалуйста, скажите остальным, что мы должны вернуться!
— Дочка, ты же все понимаешь, — Козицын сам еле сдерживал эмоции, чтобы не разреветься, только строгая и напряженная, как струна каперанг Соколова, сидевшая рядом, удерживала старика от проявления лишних чувств. — Вот уже двадцать минут, как на «Афине» молчат все эфирные каналы связи. Ты не первый год на службе и понимаешь, что это значит. Все, кто еще мог сопротивляться на данном линкоре… — адмирал запнулся. — В общем, некому больше там сражаться…
— Я не верю, этого не может быть! — замотала головой княжна. — Там Васильков, там мои моряки… Они еще живы, я это знаю!
— Может быть, часть экипажа взята в плен, — кивнул, соглашаясь, вице-адмирал, — я даже в этом уверен. У Александра Ивановича холодная голова, когда дело касается выживания. Контр-адмирал не будет рисковать жизнями людей и непременно отдаст приказ о сдаче… Так что не волнуйся — живы твои люди, и Васильков жив — здоров… Вот только к «Афине» мы не можем подойти, как бы этого не хотелось…
— Давайте еще раз попробуем, прошу вас, Василий Иванович! — взмолилась Тася. — 21-ая почти разгромлена. Последний рывок и они побегут, а путь к «Афине» будет свободен!
— И в этом ты права, дорогая, — ответил Козицын. — Прорвемся, без сомнения. Только вот что делать потом? Даже если штурмовые команды американцев самостоятельно, не дожидаясь нашего подхода, покинут линкор, который они только что захватили, и оставят на его борту всех членов экипажа «Афины». Что уже невероятно звучит. То как быть, когда уже мы окажемся лицом к лицу со окружающими нас врагами…
Адмирал кивнул на тактическую карту, горящую за спиной Таисии Константиновны, которая показывала одинаковую картину космоса на обоих кораблях.
— Посмотри на ближний сектор, что ты видишь? — продолжал старый адмирал, печально глядя на девушку. — Еще несколько минут, которые мы потратим на дивизию Джонса-старшего, и нас самих можно брать тепленькими. Мелвин Дорси уже в миллионе километров, с противоположного угла приближаются семнадцать вымпелов «Звезды Смерти». И это только начало. Все остальные дивизии 6-го и 4-го американских флотов начали движение в нашу сторону. Рано или поздно все они будут здесь…
Можем захватить «Афину», хотя ты понимаешь, без особого шанса освободить ее экипаж. Но в этом случае сами попадаем в смертельную ловушку и погибаем уже все вместе… Примерно через полчаса корабли дивизии «Тандерберд» заблокируют портал перехода, окончательно перекрыв нам маршрут домой в «Тавриду». Сколько мы продержимся в этом случае? Считанные часы…
— Попытаемся уйти вглубь «Бессарабии», затеряемся среди астероидов и малых планет и спутников, — с остатками надежды в голосе воскликнула княжна. — Это наша национальная система, мы имеем карты всех до исключения космических объектов, колоний и станций. Потеряемся среди них и используем момент, когда можно будет прыгнуть, либо назад в «Тавриду», либо в какую-либо другую из российских провинций…
— Все это имело бы смысл, — Елена Николаевна Соколова решила вмешаться в разговор, видя, что происходит на карте, и время на спасение тает на глазах, — а именно уйти из сектора сражения, если бы мы сейчас находились на борту быстроходных эсминцев, или на крайний случай — легких крейсеров. Которые могут развить скорость, достаточную, чтобы оторваться от погони, посланной за нами американцами… Вы же не сомневаетесь, что «янки» пустятся за пятью убегающими кораблями вслед, ваше высочество?
Соколовой было неприятно видеть, как два взрослых человека, причем ладно обычных гражданских, а тут — два офицера высшего ранга, наматывают сопли на кулак и скулят, как маленькие дети. Каперанга передернуло от всего увиденного и услышанного, и она решила заканчивать посиделки, отчего была безжалостна и не выбирала выражений.
— В ваши годы, княжна, а тем более в ваши, господин адмирал, — Соколова раздавала направо и налево, — пора уже прекращать, во-первых, прожектерствовать, а во-вторых, шмыгать носами. На нас смотрят подчиненные, если вы этого не заметили. Поэтому соберитесь оба и включайте мозги!
— Елена Николаевна, прошу вас самой следить за тем, что произносите, — Козицын еще не решил, то ли послать каперанга на три веселые буквы, то ли оставить подобную наглость без внимания. Однако подсознательно понимал, что по сути капитан права, и пора принимать правильное решение…
Между тем хоть Тася и молчала после так называемого выговора, но посмотрела сейчас на ту, таким холодным и проникающим взглядом, что Елена Николаевна решила поумерить пыл…
— Мы знаем, сколько единиц скорости могут выжать наши линкоры, — сказала Соколова. — Если «Ретвизан» и «Рюрик» еще могут считаться скоростными дредноутами, то например, мой «Бородино» с его 16-ю единицами на средней скорости к этой группе отнести уже никак не получится. Да, «Афина» может дать фору любому из наших кораблей, несмотря на внушительные габариты, но вопрос: в целостности ли ее силовые установки после всего того, что произошло с линкором?
И наконец, последнее. Именно ваш «Кагул», капитан-командор, является самым тихоходным из всей группы. Сколько данный линкор может выжать даже на «форсаже»? 15 единиц, если не ошибаюсь. А на средней крейсерской и того меньше. Напоминаю всем, максимальная скорость боевого соединения измеряется не по самому быстроходному, а по самому тихоходному кораблю группы… А это значит, что как бы мы не хотели, оторваться от «янки» с их легкими фрегатами и эсминцами не получится, поэтому и спрятаться в «Бессарабии» не выйдет. К тому же вся система кишит американцами и османами, нас отыщут и уничтожат при любом раскладе…
Так что, хватит болтать ни о чем. Выход один и все мы понимаем, в чем он состоит…
Таисия продолжала холодно и отрешенно смотреть с экрана на своих собеседников. Через несколько секунд она коротко ответила, но не Козицыну и Соколовой, а обратилась к своим штурманам:
— Разворачивайте «Кагул»… Мы идем к переходу «Бессарабия-Таврида»…
— Только не упустите их! — Нейтен Джонс вошел в раж и теперь старался сделать все, чтобы помешать четырем русским кораблям выйти из зоны обстрела. — Фрегатам — начать маневр обхода с двух направлений по широкой дуге… Остальным вымпелам — полный вперед…
Нейтен видел, как постепенно в квадрате становилось тесно от вновь прибывающих американских дивизий и это вице-адмирала злило сейчас больше всего. Значит, когда построение 21-ой трещало по швам под навалами русских дредноутов, никто не торопился помочь, а как только чаша весов качнулась в сторону Джонса — сразу воронье стало слетаться на пиршество. Мелвин Дорси и капитаны кораблей «Звезды Смерти» торопились довершить разгром «раски». На подходе к сектору сражения было еще несколько соединений американцев…