— Кстати, доча, слышишь меня? — крикнул он, удобно расположившись на унитазе. — Как она, сильно ругалась, ночью то?
— А ты что не помнишь? — крикнула девочка из-за двери. — Не, не ругалась совсем…
— Вот это, самое плохое, — тихо, сам себе сказал мужчина, пытаясь вспомнить, как он всё же оказался дома…
Позже, уже на кухне во время завтрака, где Варя, играя роль хозяйки, ухаживала за отцом, отправляя одну за другой, порции дегидратов в кухонную печь, Волынец спросил:
— А ты почему дома? Почему не в школе?
— Какой день то, хоть помнишь? — постучала она отцу по лбу. — Воскресенье.
Генерал почесал затылок, другой рукой отодвинул дочь от печи, пока та не перевела все домашние продуктовые пакеты.
Он действительно забыл, какой сегодня день недели, все дни слились для него в бесконечную вереницу дежурств. Да и какая разница, что на календаре, вторник или пятница, если ты комендант космической крепости. На этом посту у тебя нет, ни выходных, ни отпусков, ни больничных, слишком много ответственности для подобных глупостей. Однако Волынец не жаловался, он настолько привык к подобному режиму работы, что просто не представлял, как можно жить по-другому.
«Измаил» — крепость, которой он командовал, вот уже восемь стандартных лет была его домом, детищем и самым любимым местом во всём необъятном космосе. Генерал-майор знал об этой станции практически всё, уж точно лучше любого местного инженера, техника или снабженца. Что где расположено, как функционирует оборудование, что нужно исправить, где случилась очередная неполадка, сколько людей числится в штате каждого из отсеков — все эти данные сохранялись в его голове без особых усилий. Знающие люди удивлялись, как можно помнить такое множество деталей и мелочей, да и зачем, если у тебя для этого есть, и помощники, и искусственный интеллект. Ответ прост, Фёдор Афанасьевич настолько сильно любил свой «Измаил», что ему было даже в удовольствие ведать всё, что происходило внутри и снаружи его стен.
Он был настоящим заботливым отцом для этой старой крепости и одним из самых лучших её комендантов за всю историю. Да и отцом, в обычном понимании этого слова, Волынец стал именно здесь. Варя появилась на свет менее чем через год после того, как они с Яниной (его супругой), перевелись из состава флота на службу в гарнизон «Измаила». Рождение ребёнка для уже немолодого генерала стало поистине чудом и нежданной радостью. И это произошло в стенах медицинского модуля, именно здесь, на его любимой станции. И как было нелюбить это место, ведь на этих палубах, по сути, прошли лучшие годы его жизни.
Каждая смена начиналась одинаково. Генерал вставал, надевал мундир тёмно-зелёного цвета, цеплял на руку тот самый идентификационный браслет, которым его сегодня разбудила Варя, и отправлялся своим обычным маршрутом к непосредственному месту своей работы — Пункту Управления.
Центральный Пункт Управления представлял собой, автономный бронированный отсек на верней палубе станции. (Уровни и сектора космических крепостей, для простоты, носили такие же названия, что и на кораблях флота). Это было самое защищенное и безопасное место на всём «Измаиле» — трёхслойная обшивка из нимидийской брони и мощный энергетический экран, делали командный отсек практически непробиваемым даже для самых мощных орудий врага, направленных со стороны космоса.
Вообще, вся крепость являлась примером фортификационного гения отечественных военных инженеров. И пусть никого не смущает, что «Измаилу» в этом — 2215 году исполнилось ровно четверть века, с того времени, как боевая станция встала на дежурство по охране имперских границ. Даже считаясь некоторыми специалистами, устаревшей, она представляла собой, неприступную твердыню, о которую уже не раз разбивались целые дивизии кораблей врага.
Крайний раз, когда название «Измаил» прогремело на всю Империю, произошло в Русско-османскую войну. В 2212 году у «стен» именно этой крепости произошло одно из самых кровопролитных и упорных космических сражений того времени — Идрицкая битва. Наш Черноморский флот сумел тогда, не только выстоять, но и одержать свою первую победу, остановившую наступление кораблей султана Селима по всему фронту. Крепость сыграла в этом сражении чуть ли не главную роль, став ключевым элементом нашей обороны.
Адмирал Самсонов — новый командующий флотом, расположил «Измаил» в центе своих позиций, но не как обычно — в авангарде, а во второй линии, как своего рода заслон на случай прорыва основного строя, кораблями османов. Многие командующие дивизиями недоумевали, почему адмирал это сделал, ведь в условиях, когда противник числом превосходил нас почти в полтора раза, правильнее было бы поставить крепость именно в первую «линию», на одном из направлений вражеского удара. Однако, как показали последующие события, командующий принял самое верное, на тот момент, решение.
Всё время сражения, крейсера и линкоры «черноморцев» сильно страдавшие от огня противника, ротировались между собой, по очереди заходя под защиту крепости. Та же, прикрывая их отход огнём главных орудий, принимала на себя удар основных сил врага. Русские корабли, тем самым, получали время на краткосрочный ремонт, а главное, на восстановление своих истощённых энергетических полей. Частично обновлённые, они снова вступали в бой, теперь уже в свою очередь, отгоняя османов от «Измаила».
Эскадры султана, как ни старались в тот день, однако так и не смогли прорвать нашу оборону. Несколько раз им удавалось вклиниться в порядки Самсонова, но снова и снова на их маршруте становился этот непробиваемый «Измаил». Капудан-паши галер и фрегатов османского флота проклинали крепость, получая огромные пробоины в борта своих кораблей из её дальнобойных пушек. Они спешили побыстрей выбраться из зоны поражения, не в силах на равных противостоять мощи русской крепостной артиллерии. Лишь огромные бронированные линкоры, такие как знаменитый — «Абдул Кадир», могли выдержать подобный огонь, но таких дредноутов у врага оказалось мало в том сражении, а тех, что были, связали артиллерийскими дуэлями наши тяжёлые крейсера.
В результате этаких своеобразных качель, когда Черноморский флот, то прогибался, отходя назад, то снова выравнивал строй, крепость, продолжая вести непрерывный огонь по врагу, попросту перемалывала его порядки. Через какое-то время, силы противоборствующих флотов численно сравнялись, и тогда адмирал Самсонов смог перейти в контрнаступление. Османы оказались морально не готовы к такому повороту событий и, нарушив построение, бежали из сектора боя. Дальше было лишь делом техники, преследовать отступающих, расстреливая их двигатели и не давая возможности кораблям врага снова сгруппироваться.
То была великая и очень необходимая нашей стороне, победа. Сам император прибыл вскоре в расположение флота, чтобы лично наградить отличившихся в этой космической битве, командиров. Основные лавры победителя по праву достались адмиралу Самсонову, как главнокомандующему нашими силами. А вот почётное второе место на этом пьедестале славы заслуженно получил генерал-майор Волынец. Все без исключения отмечали ключевую роль его непобедимой крепости в прошедшем сражении, а также профессионализм и отвагу его коменданта. Многие командиры кораблей подходили и искренне благодарили Фёдора Афанасьевича за своё спасение в той критической ситуации…
Да, хорошие были времена, и наш генерал-майор всегда вспоминал те дни с невероятной теплотой в сердце. Звезду Героя Российской Империи, которую Волынцу надел на мундир сам Константин Александрович, тот с гордостью носил поверх планки всех остальных орденов.
После Идрицкой битвы космическую крепость, изрядно тогда пострадавшую от вражеского огня, отбуксировали в тыл на ремонт и модернизацию. После технического обновления, «Измаил» стал ещё более оснащённой и боеспособной станцией. В частности к её основному сегменту — огромной конструкции в виде неровной сферы, были добавлены четыре, так называемых «бастиона». По сути, они представляли собой автономные артиллерийские батареи, выведенные за пределы основного корпуса и имеющие возможность кругового обстрела. Бастионы находились, каждый, на расстоянии восьми километров от крепости и были соединены с ней переходами, с курсирующими внутри них грузовыми лифтовыми капсулами.
К сожалению, работы по введению крепости в эксплуатацию заняли какое-то время и гарнизону «Измаила» с его отважным командиром, так и не удалось принять участия в дальнейших боевых действиях той кампании. Униженные османы, проигравшие после этого ещё несколько крупных сражений, вынужденно подписали мирный Константинопольский договор. Война была завершена.
Прошли парады и балы в честь великой победы и постепенно, как это всегда и бывает, слава героев той войны, оказавшейся одной из череды непрекращающихся пограничных конфликтов, стала постепенно меркнуть. Об «Измаиле» и его неоценимых заслугах перед отечеством уже и не вспоминали. Крепость поставили на дежурство в одну из захолустных пограничных систем, затем в другую. Так три года подряд и продолжала она кочевать по космическим просторам, пока несколько месяцев назад снова не оказалась вблизи границ с Османской Империей, в системе «Бессарабия». Всё это время гарнизон крепости продолжал нести унылую монотонную службу, где самым «опасным» инцидентом, был небольшой бой с одиноким пиратским крейсером, случайно вошедшим в зону действия орудий «Измаила».
За последние годы Волынец, так скажем, «раздобрел» на казённых харчах, отъел приличный животик и заметно погрузнел. Да, не о такой карьере мечтал генерал, когда они с его супругой Яниной Дибич — которая была лётчиком-истребителем и командиром гарнизонной эскадрильи на «Измаиле», решили связать свою судьбу с этим местом. Его молодая красавица-жена, как верная боевая подруга, перевелась восемь лет назад в гарнизон крепости, решив остаться служить рядом со своим супругом…
Фёдор Афанасьевич поморщился, когда неожиданно вспомнил о жене. Сейчас ему вообще не хотелось о ней думать. Генерал быстрым шагом шёл по одной из палуб крепости в сторону лифтовых капсул. Маленькая Варя семенила вслед за отцом, постоянно мешаясь тому под ногами.