— Обкладывают по всем правилам охоты, — хмуро отозвался Волынец…
Началась настоящая гонка изматывающая своим напряжением, постоянно работающих на пределе возможностей силовых установок, и напряжением человеческих нервов. В ожидании финальной точки этого действа, османы и американцы, как было точно подмечено генералом Волынцом, как стая голодных хищников, терпеливо следовали за нами, отбирая для себя один миллион километров за другим. Их отделившиеся от основной группы корабли медленно, но неуклонно обходили крепость, пытаясь перерезать нам путь к отступлению и постоянно угрожая нападением.
За всё это время было несколько попыток противника подойти ближе, «срезать» так сказать маршрут своего движения, но канониры «Измаила» огнём главной батареи быстро пресекали подобные маневры, заставляя корабли преследователей снова отходить на безопасное для себя расстояние. И мы, и они, боролись сейчас за каждую лишнюю минуту, и ни в какую не желали дарить её своему сопернику. Османам приходилось огибать «Измаил» по максимально широкой траектории, что дарило нам дополнительное время.
Сектор перехода неуклонно приближался и уже горел на трёхмерной карте Пункта Управления большим пульсирующим кольцом серого цвета. Именно с этим кольцом все мы связывали надежду на своё спасение. Только активировав его и в одно мгновение, пройдя межзвёздное пространство, мы сможем оказаться в относительной безопасности, в системе «Таврида». Конечно, по ту сторону перехода, непосредственно у таможенной станции нас не ждало никакое подкрепление и наличие систем оборонительных сооружений, однако даже одной крепости «Измаил» в купе с тяжёлым крейсером «Одинокий» было достаточно для того, чтобы остановить всю ту армаду кораблей, идущую за нами следом.
Как это могло быть возможным? Очень просто, все звёздные врата, через которые корабли попадают в ту или иную систему, имеют определённые размеры. Как правило, средний диаметр кольца межзвёздного перехода в Российской Империи был стандартной величины — двадцать километров. Этого было достаточно, чтобы сквозь него прошёл даже самый большой корабль, когда-либо бороздивший космическое пространство. И огромные транспорты колонистов, и сухогрузы, типа нашего «элефанта», обладалигораздо меньшими габаритами и спокойно попадали в нужную им систему. Более того, данный диаметр кольца позволял целой группе корабле совершать одновременный прыжок…
Так мог поступить и, конечно же, поступит, наш противник, преследуя крепость по пятам, но прыгнуть в «Тавриду» османы и американцы, могли только разделившись — целая дивизия, либо бригада не могла этого сделать. Вот тут то и скрывается самое слабое место нападающей стороны и самое сильное, для обороняющейся. Именно во время такого постепенного входа в новую систему вражеский флот находится в заведомо проигрышной для себя ситуации. Достаточно нескольких кораблей противной стороны, чтобы сдержать в несколько раз превосходящие их силы атакующих. Только что вошедшие корабли с полупустыми баками и отключённой на время прыжка, аппаратурой, являются лёгкими мишенями для орудий их противника. Само же владение межзвёздным переходом считалось неполноценным и даже бесполезным, если космический флот контролировал лишь одни «исходящие» врата, а «принимающие» были заняты их противником…
Именно поэтому для нас с Волынцом было принципиально первыми прыгнуть в «Тавриду» и закрепиться в непосредственной близости от кольца, и уже оттуда не допустить в искомую систему всю вражескую эскадру. Сделай мы это и продержись хотя бы недолгое время, и вся операция авангарда противника летела ко всем чертям. Дивизии Черноморского Императорского флота оказались бы возле перехода уже через несколько часов после этого, а дальше было лишь делом техники — уничтожить всю вражескую эскадру американцев и османов без остатка…
Я посмотрел на таймер, на котором синхронизировались цифры по скоростям нашей группы и групп кораблей противника. Все кривые данных сходились именно в точке пространства, буквально в нескольких миллионах километров от врат. Другими словами у наших преследователей только у самого перехода появлялась единственная возможность для атаки крепости в системе «Бессарабия». И к моему разочарованию, похоже, они успевали её провести…
— Одновременный вход кораблей противника в зону действия нашей артиллерии! — воскликнула своим тонким голоском Катя Васнецова, чем вывела меня, да и всех остальных, из некой полудрёмы. — Атака сразу с четырёх направлений!
— Главной батарее, приготовиться, — тут же отреагировал Волынец. — Огонь по ближайшему из кораблей…
Дальнобойное орудие ударило по одному из линкоров 13-ой дивизии — «Техасу», который шёл в авангарде американцев. Его защитное поле выдержало этот удар, и корабль спокойно продолжил своё движение. Вся остальная дивизия следовала за ним явно никуда не собираясь отступать. Вскоре сократившееся между нами расстояние позволило присоединиться к бою и основным батареям среднего калибра «Измаила», космическое пространство озарилось десятками очередей плазменных зарядов. Корабельные орудия американцев ответили столь же массированным залпом.
— Опустить бронированные жалюзи, — распорядился Волынец, — изолировать палубы между собой…
Огромные защитные щиты в несколько слоёв автоматически закрыли собой весь Центр Управления, превращая его за несколько секунд в самое безопасное место на станции. Одновременно с этим дополнительное энергетическое поле активировалось с внешней стороны всей верхней палубы крепости, что ещё больше увеличило защиту места, где мы сейчас находились.
Подобная эшелонированная оборона именно командного отсека невероятно сильно увеличивала жизнестойкость всей крепости. Теперь пробить Центр Управления орудиями атакующих кораблей было практически нереально. Можно изрешетить всё остальное: бастионы, артбатареи, пирсы и технические модули, не оставляя на них живого места, но до «мозга» крепости врагу не было шансов добраться никаких. Кстати, во многом благодаря именно этому российские космические фортификационные сооружения признавались лучшими в своём классе, в отличие от схожих оборонительных объектов других держав.
Как правило, неприступность наших крепостей противник связывал с признаваемой всеми природной стойкостью русского солдата в обороне. Я этого не отрицаю, но по сути, когда станцию, на которой ты находишься, разрывают на куски тысячами зарядов плазмы, от твоей личной храбрости в этот момент мало что зависит. А вот постоянно действующий, несмотря на весь кромешный ад артиллерийской дуэли — командный центр, из которого продолжают исходить приказы и распоряжения, зачастую и был главным секретом нашей стойкости…
Однако сейчас «Измаил», несмотря на всю его оборонительную мощь, находился в большой опасности. Атака на нас шла сразу с четырёх углов, а сопротивляться в этой ситуации такому количеству кораблей противника, крепость была мало приспособлена. Сосредоточив огонь основных орудий на приближающейся 13-ой дивизии американцев, Волынец не мог эффективно противостоять группам османов, набирающих ход с трёх других направлений. В данный момент вести заградительный огонь по этим группам могли лишь бастионы крепости.
— 1-ому, 3-ему и 4-ому бастионам, отражать атаки османских кораблей, каждому со своего направления! — приказал Фёдор Афанасьевич командирам батарей, а сам повернулся ко мне:
— Саня, ты оказался прав, это одновременная атака со всех сторон… Если нападающих было бы меньше и перед нами находились менее защищённые корабли — я смог бы успеть остановить 13-ю, а затем перевести огонь батарей на остальных… Но, дьявол их раздери, сейчас так не получится, Корделли попросту не даст мне такой возможности, слишком уж он силён и умён… Поэтому, сколько бы я не продержался, наше поражение неминуемо и оно лишь вопрос времени… Так что, начинай эвакуацию гражданских из крепости, и пока османы не подобрались слишком близко и не перекрыли тебе маршрут до «врат», ныряй туда со всеми нашими буксировщиками… А я, пока в силах, буду прикрывать ваш отход огнём…
— Ты в своём уме?! — я был поражён словами генерала. — До перехода осталось лететь совсем ничего, мощности энергетических щитов крепости хватит, чтобы продержаться это время… Через полчаса мы будем уже на месте и сразу начнём подготовку к прыжку… Фёдор, что за паникёрские настроения?! Я не собираюсь оставлять тебя здесь на съедение этим гиенам! Ладно, согласен, лично тебя можно оставить, ты старый и тебя не жалко — но крепость у меня не было в планах отдавать врагу, она ещё пригодится нам в дальнейшей войне…
— Ничего не выйдет, — печально улыбнулся Волынец, оценив мой странный юмор, — «Измаил» останется по эту сторону «врат» при любом исходе событий…
Глава 19
Защитное поле «Измаила» работало на пределе возможностей. Ни одной секунды для передышки и хоть какого-нибудь момента для восстановления мощности энергетических щитов у крепости не было. Вражеские корабли своим непрерывным обстрелом попросту не давали её системам ни единого шанса.
Пространство в окружности сотни километров полыхало красно-синим спектром, из-за ударяющихся в невидимую стену длинных очередей плазменных лучей, выпущенных из жерл корабельных орудий, и пытающихся проникнуть сквозь эту преграду. Два вида энергии, соприкасаясь друг с другом, создавали такой яркий космический фейерверк.
— Основное поле работает всего на 37 % мощности, — докладывала сквозь суматоху, царившую на Командном Пункте, лейтенант Васнецова. — Защитные свойства продолжают снижаться… Возможности для восстановления отсутствуют… Хотя бы несколько минут для передышки!
— Кто ж их нам даст, — хмуро отреагировал Волынец. — Сколько осталось времени?
— До полного выгорания основного поля при такой интенсивности огня — пятнадцать минут, — ответила Катя, с тревогой посмотрев на своего командира.
Фёдор Афанасьевич только сейчас заметил, как страшно было этой совсем ещё юной девочке. А ведь она, несмотря на возраст, отчётливо понимала, что в скором времени произойдёт. Она знала, после исчезновения поля волна разрушительной энергии от огня артиллерии вражеской эскадры захлестнёт «Измаил» и станет вгрызаться в обшивку, слизывая один слой нимидийской брони за другим и подбираясь к жилым модулям внутри самой крепости. И тогда станет лишь вопросом времени, когда погибнут все её защитники.