Но зачем? Неужели они в курсе, что там моя дочь? — пронеслось в голове Фёдора и по спине его пробежали мурашки.
«Соколы» отчаянно старались не подпустить «Хамидие» к транспорту. Они набрасывались на османский крейсер, стараясь, то с одного, то с другого угла приблизиться к нему. Но каждый раз зенитная артиллерия османов открывала ураганный огонь и не позволяла нашим истребителям войти в ближнюю «мёртвую» зону. МиГов у Наэмы было под рукой слишком мало, для такого корабля, который сейчас ей противостоял. Поэтому, как ни старались «соколы», они не смогли воспрепятствовать тому, что османский корабль подошёл вплотную к «Фортуне» и выпустил в её сторону магнитный трос.
Однако, как только «Хамидие» начал буксировку транспортника, в секторе снова как по волшебству возник русский крейсер, который ударил своим главным калибром по защитному полю османа. Буксировочный трос сразу же исчез и «Хамидие» начал улёпётывать на всех парах. Энергополе османского корабля и так «дышало на ладан», а совсем скоро могло вообще исчезнуть. «Одинокому», а крейсером, прогнавшим «Хамидие» был именно он, хватило бы нескольких минут, чтобы уничтожить врага. Поэтому османский капитан благоразумно решил спраздновать труса и стал на максимальной скорости удаляться.
— Молодец Сашка! — воскликнул обрадовано Волынец, видя, что «Фортуна» свободна и ей ничего не угрожает. — Теперь только отведи её к переходу и всё…
Но сделать это «Одинокий» не мог, как не мог и преследовать отступающий «Хамидие», потому что к нему самому приближалась смертельная опасность в виде огромного «Абдул Кадир», который, покинув сектор крепости, мчался в сторону перехода. Фёдор Афанасьевич понял, что Васильков сделал всё что мог — отвернул в сторону от линии вероятной атаки и отогнал лёгкий «Хамидие» от «Фортуны», хотя не имел права делать это в виду приближающегося линкора врага. И в данный момент его «Одинокий» снова разворачивался, чтобы дать бой «Абдул Кадиру», бой, в котором первый по определению не мог победить второго…
Да победить он не мог, но мог и не проиграть. Волынец расплылся в улыбке, когда увидел, какрусский крейсер включает форсаж и сначала пошёл на сближение с линкором, но потом стал быстро уклоняться от огневого контакта.
— Он уводит «Кадир» за собой! — воскликнул Волынец, разгадавший задумку Василькова. — Он уводит его от перехода!
Действительно «Одинокий» непонятно маневрируя, вертясь перед носом османского линкора, старался отвлечь его на себя, в то время как «Фортуна» а с ней ещё несколько гражданских транспортов начали входить в район кольца перехода, которое уже осветилось, открывая портал для прыжка.
— Давай Сашка, давай дорогой! Зачем ему какое-то там судно с мирными людьми, когда тут такой лакомый трофей, — прохрипел Волынец в полголоса, желая не меньше Василькова, чтобы «Абдул Кадир» выбрал для своей цели именно «Одинокий».
И османский линкор на самом деле поменял свой прежний маршрут к переходу и начал манёвр по перехвату русского тяжёлого крейсера. Фёдор Афанасьевич облегчённо выдохнул. Теперь «Фортуна» в безопасности и может спокойно совершить прыжок в «Тавриду», а «Одинокий», ты турок ещё сумей поймать!
В эту же секунду радость на лице старого генерала сменилась гримасой боли и нечеловеческого страдания, когда он увидел, что транспорт «Фортуна», как в замедленном кино превращается в огромный красно-жёлтый шар взрыва…
Сообщение от Алексы о гибели «Фортуны» меня, Наэму и Дорохова настигло в одном из ангаров, где сейчас находились остатки моей палубной эскадрильи.
Угрозами, уговорами и неприкрытой ложью мне удалось заманить Белло обратно на «Одинокий». Нам удалось отогнать этот противный «Хамидие» от транспортника и сейчас майор рвалась на помощь 155-й и ни в какую не желала меня слушать. Пришлось взывать к её разуму и чувству долга перед товарищами.
— Ты собралась лететь к Дибич, а своих ребят, МиГи которых подбили и которые до сих пор находятся в спасательных капсулах в открытом космосе, забыла?! — задал я ей вопрос.
— Я не забыла про них, — резко ответила Наэма, уже готовая отдать приказ своему подразделению брать курс на «Монтерей».
— Если не забыла, так и собирай их, — тут же распорядился я. — У нас времени в обрез, если сейчас не подберём ребят, то они здесь останутся навечно… Быстро и без пререканий!
— Но, я…
— Чтобы через пять минут все катапультировавшиеся лётчики были на палубе крейсера! — я не давал ей ни одного шанса, потому как понимал, что если отпущу сейчас Наэму в бой, назад, ни она, ни «соколы» уже не вернуться. — И к тому же, как ты собралась воевать с заканчивающимся боезапасом? Давай мигом подбирай ребят и в ангары для техобслуживания и пополнения плазмы…
— А потом я смогу взлететь? — попыталась вырвать из меня обещание, Наэма.
— Скоро все взлетим, — неудачно отшутился я.
Конечно, никуда я не собирался выпускать Белло и беззастенчиво врал, потому как знал, что мой крайне принципиальный командир истребителей может нарушить приказ и не подчиниться мне в данной ситуации. Наэма ведь дала обещание, как только разберётся с «Хамидие» сразу присоединиться к Янине…
И вот сейчас, когда Белло поняла, что её обманом заманили на борт «Одинокого» и никуда выпускать не собираются, она плакала и пыталась вырваться и железных объятий Кузьмы Кузьмича, который крепко держал её. Девушка брыкалась и царапалась, неизвестно больше чем уязвлённая, тем, что её обманули и не дают выполнить обещание, или тем, что держат как маленькую девчонку и это всё происходит на глазах её же подчинённых и техников, находящихся в ангаре…
— Пусти меня немедленно жестяная голова! — кричала Наэма на спокойного, как удав, Дорохова. — А вы, господин адмирал…
Я в ожидании какого-нибудь оскорбления строго посмотрел на неё. Наэма видимо уже придумавшая несколько хлёстких выражений в мой адрес, увидела этот взгляд и попыталась смягчить нападение.
— Вы, вы бессовестный!
— О, удивила, — я облегчённо улыбнулся.
— Как так можно! Вы обманули меня… Я бы никогда не завела машины в ангары, если бы знала, что это ловушка!
— Поймёшь мою правоту, когда остынешь, — отозвался я.
— Они же ждут нас, господин адмирал, — умоляюще смотрела на меня Наэма, размазывая слёзы по лицу. — Они же сейчас там умирают!
— Не переживай, убить Дибич не так то просто, — загадочно ответил я. — Перед тем как тебя «бессовестно» обмануть, я связался с ней и мы вдвоём, оценив сложившуюся ситуацию, решили, что 155-я возвращается к «Измаилу». Поэтому в этот самый момент, пока ты тут истеришь, Дибич со своими ребятами, вырвавшись на оперативный простор, улепётывает под защиту зенитный крепостных батарей… Американцы с «Монтерея» конечно же, погнались за ней, но поверь догнать 155-ю также сложно, как и уничтожить…
— Я вам не верю, вы снова обманываете! — воскликнула майор, но всё же с надеждой пристально посмотрела на меня, вдруг это действительно правда.
— Ну, не способен же я постоянно врать, — пожал я плечами.
— С вас станется…
— Откуда ты всё-таки так хорошо знаешь русский язык? — недоумённо спросил я, в очередной раз удивляясь словарному запасу Наэмы. — Ты точно с Агры, а не с Новой Москвы?
В этот самый момент Алекса из рубки передала сообщение о том, что транспорт «Фортуна», шедший к межзвёздному переходу и уже было готовившийся совершить прыжок, уничтожен полностью и все находящиеся на его борту люди погибли. Триста человек! И среди этих людей была маленькая Варя! Я не мог осознать произошедшее.
Наэма перестала брыкаться, но Дорохов отпустил её не поэтому, а потому, что сам стоял, как вкопанный, не в силах поверить в случившееся.
— Кто-нибудь уцелел? — задал я глупый вопрос, хотя ответ был очевиден.
— Нет, господин контр-адмирал, выживших нет, — сообщила Алекса, — все 327 пассажиров и девять членов экипажа погибли…
— Кто это был, Алекса? — выдавил я из себя после недолгого молчания и попытки собраться с мыслями.
Боже, что сейчас творится с Яниной и Фёдором, которые видят на экранах взрыв «Фортуны»?
— Если вы спрашиваете о причине гибели гражданского судна, то его разрушение произошло в результате прямого попадания боевым плазменным зарядом из орудия крейсера «Хамидие», — сообщила моя старшая помощница.
— Будь ты проклят, Демир! — я сжал кулаки. — Нет, будь я проклят, что сохранил твою подлую душонку и не расстрелял «Хамидие» когда была такая возможность!
Я схватился за голову не в силах простить себя за такую роковую оплошность. Зачем я играл в благородство и отпускал под честное слово этого негодяя?! И вот такой удар ножом в спину… Теперь было в пору Наэме, которая наблюдала, что творится с её командиром, успокаивать меня.
Но делать этого ей не пришлось, потому, как я взял себя в руки буквально через секунду. Никаких эмоций адмирал, только холодный, жестокий и беспощадный расчёт…
— Алекса, вычисляй траекторию на перехват «Хамидие», — приказал я и быстрым шагом направился из ангара…
— Выполняю, — отозвалась та, даже не став оспаривать мой неоднозначный приказ.
«Одинокий» в последнюю минуту не дав приблизиться к себе на расстояние выстрела «Абдул Кадиру», отвернул в сторону и пошёл в направлении крейсера Карталя Демира.
Капитан «Хамидие» когда отдавал приказ на уничтожение гражданского судна, руководствовался тем, что оно вот-вот ускользнуло бы от османов. Перехватить его Демир не мог, а не выполнить приказ Каракурта боялся больше смерти. Поэтому, оценив положение, османский капитан выбрал, как ему казалось самый верный вариант — так не доставайся же ты «Фортуна» никому! Кто был в этот момент на судне, что там было, Демира интересовало в последнюю очередь, и он просто открыл огонь…
За что поплатился своей жизнью и жизнями своей команды. Я не стал долго тянуть с местью, но перед тем, как отдать приказ на уничтожение османского крейсера, всё же связался с этим без пятнадцати секунд покойником.
— Триста двадцать семь мирных, ни в чём не повинных людей ты только что убил, мерзавец, — сказал я ему. — Жаль, что ты можешь умереть всего один раз…