[72]. Ответ произвел впечатление, и больше этот вопрос не поднимался.
Телеграмма командующего Черноморским флотом вице-адмирала А.В. Колчака военному и морскому министру А.Ф. Керенскому об усилении большевистской агитации в Севастополе
4 июня 1917
[РГАВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 117. Л. 42]
Однако обстановка продолжала накаляться. На митингах стали звучать требования разоружить офицеров. Один мичман, не выдержав травли, покончил с собой. 6 июня собрание матросских делегатов по инициативе большевиков (которых среди делегатов было уже немало) постановило отстранить от должности Колчака и его начальника штаба М.И. Смирнова и передать на рассмотрение судовых комитетов вопрос о целесообразности их ареста. Тогда Колчак прибыл на флагманский корабль линкор «Свободная Россия» (до революции называвшийся «Георгий Победоносец») и на глазах у построенной на палубе команды вынес из каюты свою золотую Георгиевскую саблю и выбросил ее в море.
Телеграмма командующего Черноморским флотом вице-адмирала А.В. Колчака военному и морскому министру А.Ф. Керенскому в связи с постановлением делегатского собрания матросов о разоружении офицеров
6 июня 1917
[РГАВМФ. Ф. 1311. Оп. 1. Д. 1. Л. 92]
Демонстративный жест адмирала, отказавшегося сдать оружие взбунтовавшимся матросам (на фоне многих других командующих, вынужденных бессильно потакать разнузданной вольнице), стал достоянием всех газет и произвел огромное впечатление в России и за границей. В глазах правых кругов, уже начавших искать выход в идее военной диктатуры, его имя приобретает еще большую популярность. Газета знаменитого петроградского журналиста Б.А. Суворина в те дни прямо писала: «Пусть князь Львов уступит место председателя в кабинете [министров] адмиралу Колчаку. Это будет министерство победы. Колчак сумеет грозно поднять оружие над головой немца, и кончится война! Наступит долгожданный мир!»[73] В конце июня в Петрограде Союз офицеров армии и флота поднес Колчаку золотую саблю взамен выброшенной с гравировкой «Рыцарю чести» и выразил ему официально «чувство глубокого уважения… Вашим гражданским мужеством»[74].
Телеграмма вице-адмирала А.В. Колчака в Главный комитет Союза офицеров армии и флота с благодарностью за поддержку
17 июня 1917
[РГАВМФ. Ф. Р-342. Оп. 1. Д. 2. Л. 287]
После этой истории Александр Васильевич отправил Временному правительству телеграмму с отказом от командования флотом и, передав его контр-адмиралу В.К. Лукину, съехал на берег. На запрос, разосланный делегатским собранием всем командам кораблей и береговым частям, как поступить с Колчаком, поступило только 4 резолюции за его арест и 68 – против[75]. На собрании была оглашена телеграмма, подписанная главой правительства князем Г.Е. Львовым и военным и морским министром А.Ф. Керенским, в которой говорилось: «Временное правительство требует… немедленного подчинения Черноморского флота законной власти… приказывает адмиралу Колчаку и капитану Смирнову, допустившим явный бунт, немедленно выехать в Петроград для личного доклада… временное командование Черноморским флотом принять адмиралу Лукину… возвратить оружие офицерам… Чинов, которые осмелятся не подчиняться сему повелению, немедленно арестовать как изменников Отечеству и революции и предать суду»[76].
Делегатское собрание подчинилось приказу правительства. Но это была лишь небольшая отсрочка агонии. На следующий день Колчак и Смирнов отбыли в Петроград. Знаменательно, что практически сразу после его ухода (о котором немцы узнали по агентурным данным), 12 июня у русских берегов появился немецкий крейсер «Бреслау», разгромивший на острове Фидониси маяк с радиостанцией и пленивший его гарнизон[77]. По этому поводу морские офицеры мрачно шутили: «Иной адмирал лучше пары дредноутов». Разложение Черноморского флота продолжалось. Позднее, в декабре 1917 года, его постигла та же печальная участь, что и Балтийский флот еще в начале марта: по нему прокатилась волна кровавых самосудов и офицерских погромов.
Адмирал тяжело переживал случившееся. Человек талантливый, энергичный, преданный своему делу и в то же время впечатлительный и нервный, он воспринял такой оборот событий как личную трагедию. Но наряду с горечью в его душе накапливается и ненависть. В те дни он откровенно писал Анне Тимиревой: «Я хотел вести свой флот по пути славы и чести… но бессмысленное и глупое правительство и обезумевший, дикий, неспособный выйти из психологии рабов народ этого не захотели… Мне нет места на Родине, которой я служил 25 лет»[78]. Эти строки очень важны для понимания его последующих настроений.
Доклад по прямому проводу председателя Севастопольского ЦИК К. Сафонова в Морской генеральный штаб о событиях, вызвавших уход А.В. Колчака
8 июня 1917
[РГАВМФ. Ф. 716. Оп. 1. Д. 277. Л. 280–283]
Прибыв в Петроград, на заседании правительства Колчак выступил с отчетом, где обрисовал положение флота и тенденции к его развалу. К изменившемуся в мае 1917 года составу правительства, тон в котором уже задавали социалисты во главе с А.Ф. Керенским, он относился критически. В заключение своего доклада он прямо и резко указал на неспособность правительства спасти флот как боевую силу в условиях, когда командный состав поставлен в «совершенно бесправное и беспомощное положение».
Доклад, по отзывам, произвел сильное впечатление. И хотя большинство министров не могли согласиться с главными выводами Колчака, отношение к нему было уважительным. К тому же, Колчак был далеко не единственным из военных, кто в это время подвергал правительство резкой критике за развал армии. С аналогичных позиций в эти месяцы выступали генералы М.В. Алексеев, Л.Г. Корнилов, А.И. Деникин, атаман А.М. Каледин.
По возвращении правительственной комиссии из Севастополя, пришедшей к выводу, что все действия его были правомерны, председатель комиссии министр юстиции А.С. Зарудный убеждал Колчака вернуться к командованию флотом. Это предложение он отверг.
Командировка в Америку
Время шло, а боевой адмирал оставался не у дел. Нужно было искать какой-то выход из положения. Незадолго до этого в Россию прибыла специальная американская миссия во главе с сенатором Э. Рутом, направленная президентом США Вудро Вильсоном. Соединенные Штаты к тому времени (в апреле 1917 года) вступили в мировую войну как союзник России, и данная миссия призвана была решить вопросы координации совместных действий. Накануне наступившей для Колчака драматической развязки на Черноморском флоте в Севастополь приехал морской представитель этой миссии вице-адмирал Дж. Гленнон. Американцев интересовал план захвата турецких проливов. Но в силу быстро развивавшихся негативных событий на флоте поездка Гленнона в Севастополь оказалась безрезультатной.
Телеграмма временно управляющего Морским министерством В.И. Лебедева военному и морскому министру А.Ф. Керенскому о назначении вице-адмирала А.В. Колчака руководителем военно-морской миссии в США
25 июня 1917
[РГАВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 119. Л. 2]
Тем не менее американский адмирал был наслышан о Колчаке как о незаурядном и энергичном флотоводце и выдающемся специалисте в области минного дела. При личном знакомстве Александр Васильевич произвел на него впечатление. Вскоре в Петрограде Колчак получил от руководителей американской миссии приглашение приехать в Штаты с ответной миссией. Официальной ее целью выставлялся обмен опытом по минному делу и борьбе с подводными лодками, а основной и секретной, по некоторым данным – разработка плана десантной операции в Турцию через Босфор и Дарданеллы. Колчак не возражал, поскольку применения себе в России уже не находил. После этого руководители американской миссии обратились к Временному правительству с официальным запросом о его командировании в США.
К тому времени А.Ф. Керенский, ставший в июле главой правительства и ревниво относившийся к своей власти, по некоторым данным, стал опасаться растущей в кругах правой оппозиции и офицерства популярности находившегося в столице не у дел адмирала. Правые газеты создавали ему рекламу. Некоторые уже называли его имя в числе вероятных кандидатов на роль военного диктатора. В эти месяцы у него были встречи с видными деятелями правой оппозиции П.Н. Милюковым (лидером кадетов) и В.В. Шульгиным (известным монархистом), активистами правого «Республиканского центра».
Судя по всему, в этих условиях Керенскому было на руку предложение американцев, позволявшее под благовидным предлогом удалить опального адмирала за границу. Через некоторое время последовало официальное распоряжение правительства о его командировке со специальной миссией в США в сопровождении группы морских офицеров.
До отъезда адмирал стал невольным свидетелем июльских событий в Петрограде, связанных с большевистским восстанием матросов и солдат. Казалось бы, для правительства оно должно было послужить серьезным уроком. Но, как показали последующие события, должных выводов оно так и не извлекло…
В конце июля миссия Колчака отбыла из Петрограда через Норвегию и в начале августа прибыла в Лондон. Здесь Колчак задержался на две недели: знакомился с морской авиацией, подводными лодками, тактикой противолодочной борьбы, посещал заводы по военно-морскому производству и даже летал на разведку над морем. С британскими адмиралами у него сложились самые лучшие отношения, его доверительно посвящали в военные планы[79]