. Общение с англичанами и американцами облегчалось тем, что Колчак превосходно говорил по-английски. Известность его была такова, что, как писал адмирал В.К. Пилкин, «проезжавшего через Лондон, его узнавали даже на улицах, и равнодушные ко всему, что не свое, англичане приветствовали Колчака»[80].
В конце августа миссия на британском корабле направилась в Канаду, а оттуда по суше прибыла в начале сентября в Нью-Йорк и Вашингтон. В США Колчак пробыл около двух месяцев, нанес визиты высшим официальным лицам – госсекретарю, военному и морскому министрам. В октябре его принял сам президент Вудро Вильсон. Внешне прием выглядел любезным. Но пока шло время, положение в России менялось к худшему.
Отчаянной попыткой спасти страну от хаоса и анархии стало выступление Верховного главнокомандующего генерала Лавра Георгиевича Корнилова в конце августа 1917 года. План Корнилова состоял в восстановлении единой власти в армии и стране, роспуске (или хотя бы ограничении полномочий) Советов и солдатских комитетов, запрете партии большевиков как изменнической и антигосударственной, восстановлении смертной казни на фронте и в тылу и разоружении окончательно разложившегося петроградского гарнизона. После колебаний Керенский принял этот план. Во исполнение его с фронта был снят и двинут на Петроград сохранивший надежность 3-й кавалерийский корпус генерала А.М. Крымова. Но в последний момент Керенский испугался возможности собственного отстранения от власти решительными генералами и распорядился об отмене движения войск на Петроград и об отставке Корнилова, что явилось полной неожиданностью. В этой ситуации Корнилов решил идти до конца и отказался исполнять распоряжения Керенского, обратившись с воззванием ко всем патриотам. В ответ Керенский объявил его мятежником и отдал приказ об его аресте. Скрывавшийся в Финляндии Ленин увидел в этой ситуации уникальную возможность для своей партии и настоял на поддержке Керенского (как менее опасного противника) против Корнилова. Забастовавшие железнодорожники остановили двигавшиеся к Петрограду эшелоны с корниловскими войсками, в которых появились большевистские агитаторы. В итоге выступление окончилось провалом и арестом Корнилова.
Результатом этих событий стало усиление влияния большевиков. Власть ускользала из рук Временного правительства, потерявшего поддержку правых кругов, группировавшихся вокруг Корнилова, и все более терявшего поддержку народных масс, подпадавших под влияние большевиков с их заманчивыми популистскими лозунгами. Развал государства прогрессировал. Поэтому интерес американцев к представителям России и планам совместных военных действий быстро угас, а с ним отпал и основной смысл миссии Колчака. Он был глубоко разочарован таким оборотом событий.
В итоге реальное содержание миссии свелось к частичному обмену опытом: Колчак по просьбе коллег-союзников консультировал слушателей американской Морской академии по минному делу, признанным мастером которого он был, а в качестве ответной любезности по приглашению морского министра США на его флагманском корабле наблюдал за маневрами американского флота.
Тем временем ситуация в России стремительно приближалась к развязке. Глава русской демократии и Временного правительства, знаменитый оратор и поначалу общий кумир народа и интеллигенции, Александр Федорович Керенский терял остатки авторитета и власти, утопая в бесплодных словоизлияниях. Как вспоминал впоследствии лидер кадетов П.Н. Милюков: «Выражением глаз, которые он фиксировал на воображаемом противнике, напряженной игрой рук, интонациями голоса, который то и дело, целыми периодами повышался до крика и падал до трагического шепота, размеренностью фраз и рассчитанными паузами этот человек как будто хотел кого-то устрашить и на всех произвести впечатление силы и власти в старом стиле. В действительности он возбуждал только жалость»[81]. Тем временем, министерская чехарда превзошла все рекорды последних лет царского режима: за 8 месяцев существования Временного правительства его состав сменился 4 раза!
Успеху большевистской пропаганды способствовала малокультурность широких народных масс. Не забудем, что 60 % населения России были неграмотны. Предводители армии, деловых кругов и даже либеральных партий видели единственное спасение от катастрофы в военной диктатуре. Но неудача выступления Л.Г. Корнилова, подавленного Керенским при помощи большевиков, похоронила эти надежды. Своей двусмысленной, путаной и колеблющейся политикой Временное правительство окончательно расчистило дорогу к власти большевикам.
Октябрьская катастрофа и планы адмирала
Чтобы понять причины вспыхнувшей вскоре в России Гражданской войны, надо вспомнить все деяния советской власти в тот период. Это безбрежная социальная демагогия, лишение собственности имущих классов (вплоть до выселения из родовых домов и квартир или подселения «пролетарских семей»), грубая дискриминация и преследования их, попрание элементарных правовых норм «именем революции», террор по отношению к оппозиции, насилие над культурой и общественными науками, варварские гонения на религию, ломка всех национально-государственных устоев и обычаев. Большевики повторяли якобинцев Французской революции в политическом экстремизме и далеко превзошли их в экстремизме социальном, перейдя вскоре от уравнительного передела земли к полному уничтожению частной собственности.
Более того, по сути был возрожден сословный строй в наиболее уродливой и противоестественной форме «наизнанку»: представители «свергнутых эксплуататорских классов» и вообще «социально чуждые элементы» лишались избирательных прав (отсюда презрительная кличка «лишенец») и права на высшее образование (и такое положение сохранялось вплоть до «сталинской» конституции 1936 года). А насколько широко трактовалось понятие «чуждых элементов», судите сами: в 1920-е годы близкую знакомую моего деда не допустили к вступительным экзаменам в вуз из-за анкеты – дело в том, что ее отец был портной-кустарь, т. е. хоть и «трудящийся», но работавший не на государственной фабрике, а имевший при нэпе собственную мастерскую, т. е., по тогдашней терминологии, «представитель мелкой буржуазии». И таких «лишенцев» в стране было порядка девяти миллионов – бывшие дворяне, предприниматели, мелкие лавочники и ремесленники, представители духовенства, бывшие служащие царской полиции и жандармерии, зажиточные крестьяне («кулаки»), включая большую часть казаков… Большинство тех, кто до революции как раз составляли становой хребет государства.
Все это сопровождалось такими экспериментами периода «военного коммунизма», как частичная замена товарно-денежных отношений натуральным обменом и натуральной же оплатой труда по системе пайков, уравниловкой в зарплате и т. п. Это лишь усугубило хаос в экономике и привело к полной разрухе, рекордной гиперинфляции (деньги за период с 1917 по 1921 год обесценились более чем в 100 тыс. раз), рекордному падению промышленного производства – в 7 раз – за тот же период, голоду в городах. Дабы решить продовольственный вопрос, большевики не нашли ничего лучше, как подвергнуть деревню «продразверстке», подразумевавшей изъятие вооруженными «продотрядами» всех излишков зерна за грошовую компенсацию ничего не стоившими советскими деньгами (защитники большевиков лукаво возражают, что продразверстка-де фактически была введена еще царским правительством осенью 1916 году. «Забывают» только добавить, что «царская продразверстка» была куда более ограниченной и сопровождалась вполне реальной компенсацией за реальные «николаевские» рубли). Власть в деревне предоставили «комитетам бедноты» (комбедам), с помощью которых терроризировали зажиточное крестьянство. Но каков был результат? Не видя выгоды, крестьяне попросту стали сокращать объемы посевов, и продразверстка закончилась полным провалом. Позднее коммунисты научились по-своему хозяйствовать через сверхцентрализацию и жесткий контроль (так и не найдя, однако, естественных стимулов для развития экономики, кроме репрессивных). Но на том этапе они еще не умели и этого, и большевизм ассоциировался прежде всего с разрушением.
Помимо прочего, революция, развалившая армию, лишила Россию плодов общей союзнической победы в Первой мировой войне, обесценив одержанные победы, титаническое напряжение сил страны и миллионы человеческих жертв, приведя в марте 1918 года к позорному и унизительному сепаратному Брестскому миру (его кабальные условия были аннулированы в ноябре того же года, после победы союзников в войне, но воспользоваться плодами общей победы Россия уже не могла).
Ставя русской интеллигенции в вину то, что она своей безвольной политикой и приверженностью к «чистой демократии» сама расчистила дорогу к власти большевикам, известный либеральный профессор Н.В. Устрялов в 1919 году писал: «Окончательная победа над большевизмом – в окончательном преодолении русской интеллигенцией ее прошлого… в отказе от прежней системы идей, чувств и действий… Русская интеллигенция должна сказать большевизму: – Я тебя породила, я тебя и убью»[82]. Не случайно в период революции наблюдается отход либеральной интеллигенции от традиционного атеизма и поворот в сторону религии.
Немало говорилось и о том, что существенной идейной предпосылкой большевизма с его материалистическим культом была слабость духовных начал в среде самой интеллигенции, ее «фанатичное, религиозное преклонение перед материальной культурой и материальным прогрессом»[83]. Здесь уместно добавить, что в конечном итоге именно это впоследствии послужило главной причиной идейного краха коммунистов, поскольку созданная ими экономическая модель не выдержала исторического соревнования с либерально-рыночной экономикой Запада. Но до этого еще было далеко…
Впоследствии белогвардейская пресса признавала, что «мы платим неслыханную подать в виде большевизма за нашу политическую, экономическую и культурную отсталость»