Незадолго до Нового года вспыхнуло восстание в Иркутске, где и раньше были сильны социалистические настроения. Пытаясь еще что-то спасти, группа министров из Иркутска телеграфировала Колчаку просьбу об отречении. К тому времени адмирал утратил реальную власть. Понимая это, 4 января 1920 года на станции Нижнеудинск в ответ на телеграмму министров он сложил с себя полномочия Верховного правителя, передав их А.И. Деникину (войска которого к тому времени уже тоже отступали по всему фронту) и одновременно предоставив власть на Востоке атаману Г.М. Семёнову[749]. Современные историки, однако, обращают внимание, что в телеграммах Колчака говорится лишь о предрешении им передачи власти Деникину и имеется важная оговорка, что официальный акт будет им подписан после проезда Иркутска в Верхнеудинске[750] (ныне Улан-Удэ): очевидно, адмирал хотел по приезде в мятежный Иркутск сохранять еще все необходимые для подавления мятежа полномочия.
Телеграмма Верховного правителя адмирала А.В. Колчака Совету министров и союзным державам о передаче верховной власти генералу А.И. Деникину
4 января 1920
[АВПРИ. Ф. Миссия в Пекине. Оп. 761. Д. 1586. Л. 44]
Атаман
Григорий Михайлович Семёнов
[Из открытых источников]
Одно время он обдумывал мысль пробиться со своим конвоем, состоявшим из 60 офицеров и 500 солдат, в Монголию. Но после откровенного разговора на эту тему солдаты конвоя, которым адмирал предложил свободу выбора, ночью покинули его. Офицеры же, не отказываясь в принципе следовать за ним, высказали мнение, что безопаснее уходить поодиночке, а адмиралу довериться предложению Жанена перейти под охрану чехов. По описанию очевидца этой драматической сцены, на вопрос Колчака: «Что же, вы бросаете меня?» – старший офицер почтительно ответил: «Никак нет, Ваше Высокопревосходительство, если Вы прикажете, мы пойдем»[751]. Но было ясно, что они не верят в успех. Ему ничего не оставалось, как положиться на судьбу.
Переносить подобные удары было тяжело. По воспоминаниям очевидцев, Колчак поседел за одну ночь. После «отречения» адмиралу было заявлено, что он взят под международную охрану. От имени командующего союзными войсками генерала Жанена Колчаку были обещаны гарантии безопасности. Личная охрана его (остатки конвоя) была заменена чехами. Отсюда ему был предоставлен только один вагон, расцвеченный союзными флагами, в который перешли верная Анна Тимирёва и те немногие приближенные адмирала, кто пожелал остаться с ним. «Золотой эшелон» тоже перекочевал под охрану чехов. Вагоны Колчака и Пепеляева прицепили к эшелону одного из чешских полков.
Предательство союзников и выдача Колчака. Судьба золотого запаса
Когда 15 января поезд Колчака прибыл в Иркутск, город был уже в руках повстанцев (в критические дни накануне его падения атаман Семёнов послал отряд казаков на выручку, но генерал Жанен приказал чехам занять оборону вокзала и пригрозил, что в случае попытки вмешательства семёновских войск прикажет чехам стрелять из артиллерийских орудий). Они согласились пропустить дальше союзных представителей и чехов при условии выдачи адмирала. Несмотря на данные ранее заверения и «гарантии» безопасности и защиты, французский генерал и подчиненные ему чехи предали адмирала. Жанен предложил взять Колчака под охрану стоявшему неподалеку японскому батальону, но японцы уклонились, ссылаясь на отсутствие инструкций на этот счет. Таким образом, никто из них не хотел брать на себя ответственность.
В тот же день Колчаку и Пепеляеву объявили, что они будут переданы повстанческому «Политцентру», объявившему себя властью в городе. В 9 часов вечера их выдали и препроводили в губернскую тюрьму. За адмиралом добровольно последовала его верная подруга Анна Тимирёва.
Воззвание иркутского Политцентра о свержении правительства А.В. Колчака
5 января 1920
[ГА РФ. Ф. Р-341. Оп. 1. Д. 10. Л. 3]
Акт передачи А.В. Колчака представителями чешского командования иркутскому Политцентру
15 января 1920
[ГА РФ. Ф. Р-341. Оп. 1. Д. 78. Л. 29]
По всей видимости, чехи успели прихватить с собой часть русского золотого запаса. Впоследствии они основали в Праге банк для чешских легионеров; на сегодняшний день Легиобанк – один из крупнейших банков Чехии.
Тут следует пояснить. Согласно справке Наркоминдела СССР от 11 декабря 1924 года, из примерно 650 млн рублей золотом, захваченных в Казани войсками Комуча в августе 1918 года, у Колчака под конец оставалось свыше 400 млн, остальные ушли на оплату военных поставок союзников. При эвакуации Омска золото было погружено в специальный поезд из 40 вагонов, следовавший за поездом Верховного правителя из 7 вагонов. При передаче золота чехами советским представителям (при эвакуации их последнего эшелона из Иркутска в начале февраля), даже по данным этой справки, это золото не пересчитывали, а поскольку «с того момента, когда поезд с золотом остановился в Нижнеудинске, судьба этого золота не может быть определена с той [же] точностью, и вся ответственность за его сохранение падает на чехословаков»[752]. Указывалось и на то, что уже после перехода поезда с золотом под охрану чехов и до прибытия в Иркутск 13 ящиков с золотом бесследно исчезли[753].
Другая часть «золота Колчака» попала в руки к японцам. Это были те два вагона золота, которые в свое время были направлены в оплату союзных военных поставок и под пустяковым предлогом «задержаны» атаманом Г.М. Семёновым. Эта часть была передана японцам под расписку на временное хранение атаманом Семёновым и генералом Розановым. Впоследствии японцы отклонили ходатайство Семёнова о возврате золота на том основании, что он уже не является представителем России. Это золото так и осталось у них.
Основная часть «золотого эшелона» была передана чехами большевикам в обмен на пропуск на восток. Ценой этого золота и жизнью Колчака чехи и французский командующий, которому они были подчинены, откупились от красных. Как бы то ни было, поступок генерала Мориса Жанена, нарушившего свое слово, не вызвал одобрения даже на Западе, а бывшие члены правительства Колчака направили из Харбина телеграмму, в которой выражали возмущение и протест, называя выдачу адмирала в нарушение всех данных ранее гарантий «неслыханным вероломством» и «актом беспримерного предательства», а оправдания генерала Жанена в якобы «превосходстве революционных войск» – лживыми, ибо силы повстанцев никак не превосходили чешского гарнизона Иркутска[754]. Как бы то ни было, карьера генерала на этом закончилась, а среди русской эмиграции он «заработал» (наряду с подчиненным ему чешским генералом Я. Сыровы, отдавшим непосредственный приказ о выдаче) прочную репутацию предателя. Впоследствии, когда чехи грузились на предоставленные им наконец союзные пароходы во Владивостоке, группа русских офицеров передала Сыровы запечатанный пакет с 30 серебряными монетами, прямо намекая на библейскую цену предательства Иуды. Характерно, что после убийства белоэмигрантом Павлом Горгуловым президента Франции Поля Думера (впрочем, никак к этому делу не причастного) в 1932 году в жилище убийцы полиция обнаружила портрет Колчака с надписанными датами смерти адмирала и предстоящей смерти французского президента, т. е. одним из мотивов убийства было то, что «французы продали Колчака».
Заявление бывших членов Российского правительства с протестом против выдачи союзниками адмирала А.В. Колчака
Не ранее 29 января 1920
[ГА РФ. Ф. Р-196. Оп. 2. Д. 8. Л. 1–2]
И все-таки судьба значительной части «золотого эшелона» так и осталась неизвестной. Долгое время ходили легенды, будто колчаковцы при отступлении зарыли часть золота в тайге. Впоследствии поисками занимались чекисты и археологи, но все поиски оказались бесплодными. И до сих пор многих занимает проблема «таинственного золота Колчака».
А 21 января 1920 года, через 6 дней после выдачи Колчака, иркутский повстанческий эсеровский Политцентр вынужден был без боя (по ироническому выражению большевика А. Ширямова, «с пролитием лишь небольшого количества чернил») передать власть большевистскому ревкому. Но это уже не волновало чехов. Ими владело лишь одно желание – вернуться домой. И уже 7 февраля, в день расстрела Колчака, в переговорах с командованием 5-й Красной армии на станции Куйтун чехи подписали соглашение об его оставлении «в распоряжении советской власти под охраной советских войск» (как и о передаче золотого запаса, после эвакуации последнего чешского эшелона). Впрочем, реального значения это уже не имело – расстрел был предрешен и без них…
Листовка иркутского Политцентра о передаче власти большевистскому Ревкому
21 января 1920
[ГА РФ. Ф. 10073. Оп. 2. Д. 861. Л. 7]
Следствие
Еще до передачи власти большевикам «Политцентр» создал Чрезвычайную следственную комиссию в составе профессиональных юристов из своих сторонников под председательством меньшевика К.А. Попова, которого затем принявший у «Политцентра» власть ревком (Военно-революционный комитет) заменил большевиком, председателем Иркутской губЧК Самуилом Чудновским. Следственная комиссия готовилась к обстоятельному допросу Колчака и приступила к нему 21 января. Последний допрос состоялся 6 февраля, когда вопрос о расстреле был уже решен.
Адмирал обвинялся «в захвате власти вопреки воле народа и в ведении Гражданской войны в целях восстановления дореволюционного режима… в частности: 1) в упразднении всех политических и социальных завоеваний революции, в особенности по отношению к рабочему классу и беднейшему крестьянству; 2) в расхищении прямым и косвенным путями народного достояния; 3) в создании целой системы организованных грабежей, вооруженных разбоев и всякого рода насилий над населением, разгромов и выжиганий целых сел и деревень; 4) в организации одиночных и