Ошибался, однако, младший гардемарин, что, впрочем, ему простительно. Но ошибались, как оказалось, и правящие классы России, и сам самодержец, уверенные в незыблемости российских порядков. Империя стремительно приближалась к рубежу грозных социальных бурь. Детонатором стала ненужная и непонятная стране война с далекой Японией.
В конце января Галлер и его товарищи по роте прочитали в газетах о внезапном нападении японских миноносцев на корабли Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре. Занятия отошли на второй план. Обступив корпусных офицеров, гардемарины выспрашивали о подробностях. Но те и сами мало что знали, да и судить о случившемся по первым известиям воздерживались. Лишь лейтенант А. Н. Щеглов, читавший военно-морскую историю, с гневом обронил: «Ведь предупреждал же Степан Осипович Макаров, что опасно держать суда на внешнем рейде Порт-Артура! И еще, зачем, спрашивается, наместнику Алексееву в донесении в Петербург приводить названия поврежденных японскими минами судов, сообщать о характере повреждений? Зачем это донесение печатать в газетах? Японцам-то, их разведке как раз это и нужно знать…»
На следующий день все шесть рот Морского корпуса выстроили вдоль стен столового зала. Гардемарины и кадеты стояли молча, посматривая на модель парусного корабля — подарок Морскому корпусу адмирала П. С. Нахимова. Ждали царя…
Николай II появился в сопровождении генерал-адмирала Алексея Александровича, управляющего Морским министерством адмирала Ф. К. Авелана и свиты. «Дерзкий враг напал на нас…» — так начал царь[4]. Он говорил, что Япония будет наказана, что храбрые русские воины сокрушат неприятеля. Затем старших гардемарин произвели в мичманы. Одним предстояло немедленно отправляться в далекие Порт-Артур и Владивосток, другим — пополнить экипажи спешно достраивающихся броненосцев. Война началась за год до завершения судостроительной программы, в момент, выгодный Японии: ее флот был готов к сражениям и имел численное преимущество перед Тихоокеанской эскадрой русского флота, стоявшей в Порт-Артуре.
Обо всем этом, конечно, не знал младший гардемарин Галлер. Как он завидовал старшим гардемаринам 1-й роты! На полгода раньше стали офицерами! Они-то успеют вступить в бой с японцами. А ему еще почти два года учиться в корпусе. Нет, их роте не успеть выйти на флот, прежде чем разгромят японцев…
Вскоре, однако, стало ясно, что события на Дальнем Востоке развиваются далеко не так, как все ожидали. Никаких побед, напротив, в первые недели войны погибли заградитель «Енисей», крейсера «Боярин» и «Варяг», канонерские лодки «Кореец» и «Сивуч»; близ Владивостока потерпел аварию, выскочив на камни, крейсер «Богатырь»… Дядюшка Оскар пофыркивал: «Плохо, кое-как воюют твои моряки!» Война не перекинулась на Японские острова, как надеялись в петербургском обществе, наоборот, японские армии, высадившись на материк, заняв Корею, все дальше продвигались в Маньчжурии, осадили Порт-Артур. Затонул, подорвавшись на минах, броненосец «Петропавловск», погиб адмирал С. О. Макаров — надежда флота. После битв при Ляояне и Мукдене русские войска отходили «на заранее укрепленные позиции». Бывая в гостях у дядюшек, Галлер внимательно вслушивался в разговоры взрослых. Недовольство чиновного Петербурга находило выход в злословии по адресу царствующего дома, в легком дворянском фрондерстве. Особенно доставалось генерал-адмиралу Алексею Александровичу, прозванному «куском августейшего мяса». Говорили, что он выкинул немалые деньги, и, кажется, казенные, на свою любовницу-итальянку. Флотом «августейший шеф» практически не занимался. «Загубили „Варяг“ — прекрасный крейсер! — возмущался кто-то из гостей. — Неужели вовремя не могли уйти из Чемульпо?! И затопили-то, говорят, на мелком месте. Теперь японцы его поднимут и отремонтируют…» «Как хорошо сказал давным-давно Державин: „О! Жалкий полубог, кто тщетно носит сан: Пред троном он ничто, на троне истукан!“» — говорил другой гость.
Галлер скорее всего понимал правоту фрондирующих статских, хотя это было и нелегко для юноши, избравшего своей стезей флотскую службу. Он ожидал, надеялся, как, пожалуй, ж большинство «в обществе», что 2-я Тихоокеанская эскадра из судов Балтийского флота отомстит японцам. Командующий японским флотом адмирал X. Того непременно потерпит поражение под ударами соединенных русских эскадр — Тихоокеанской и пришедшей из Балтики! Ведь на заводах Нового Адмиралтейства и Балтийском, в Кронштадте тысячи рабочих трудились на достраивающихся броненосцах, на крейсерах. Им предстоял долгий путь через три океана на Дальний Восток.
Как бы то ни было, события на берегах Тихого океана — одно, а повседневная жизнь Морского корпуса — другое. Скончавшегося Доможирова сменяет адмирал Чухния. Кадеты осваивают премудрости флотских наук, мечтают о все приближающемся времени, когда, отплавав еще одну кампанию на судах учебного отряда, станут старшими гардемаринами. И все-таки, что-то нарушилось в привычном течении дней, что-то менялось в Морском корпусе. О поражении Крымской войны забыть успели давно, из последней русско-турецкой 1877–1878 годов помнились лихие дела молодого С. О. Макарова на пароходе «Великий князь Константин» — носителе минных катеров да дерзкие атаки минных же катеров на Дунае, топивших вражеские мониторы. А теперь одна за другой неудачи на суше и на море в войне с японцами. Тихоокеанская эскадра практически блокирована в Порт-Артуре. И даже гибель двух лучших броненосцев адмирала Того на минах, поставленных заградителем «Амур», почему-то не меняет дела, хотя соотношение сил после этого благоприятствует русскому флоту. Лейтенант Щеглов как-то говорит гардемаринам, что, по его мнению, эскадре нужно, не теряя времени, прорываться из Порт-Артура во Владивосток, но проходят недели и все остается, по-прежнему. Быть может, после гибели Макарова на мостике флагманского броненосца Тихоокеанской эскадры нет волевого адмирала? Впервые Галлер задумывается: так ли все хорошо в российском флоте, состоятельны ли решения, принятые Главным морским штабом и наместником на Дальнем Востоке Е. И. Алексеевым?
Для гардемарин наступает пора экзаменов. На Неве, у набережной напротив Морского корпуса, уже ошвартовались все те же суда учебного отряда — впереди очередное плавание. Гардемарины и кадеты без сожаления прощаются с недолго правившим корпусом Чухниным: он назначен на Черноморский флот. В Морском корпусе скоро забудутся его гонения на кадет, излишнее увлечение шагистикой. Но в историю-то он войдет — кровавым палачом доведенных до отчаяния и восставших матросов Черноморского флота. Чухнина сменяет контр-адмирал Н. А. Римский-Корсаков, мягкий и интеллигентный человек. Под его флагом отряд судов Морского корпуса покидает Кронштадт.
Сорок пять дней на «Адмирале Корнилове» проходят быстро. Затем рота отправляется в плавание на «Вестнике», крейсере II ранга, по Балтийскому морю.
5 августа 1904 года «Вестник», бывший корвет, оставивший за кормой тысячи тихоокеанских миль в последние десятилетия минувшего века, проходит Большой Кронштадтский рейд, ложится на створы Морского канала, ведущего от Котлина к устью Невы. На рейде стоят на бочках новейшие красавцы броненосцы «Князь Суворов», «Бородино» и «Император Александр III» и те, что постарее, — броненосцы «Сисой Великий» и «Наварин». Тут же крейсера… Высокие борта выкрашены в черный цвет, трубы, надстройки и орудийные башни — в желтый. Им предстоит выйти на просторы Тихого океана. Как красивы и могучи эти корабли, думает Галлер. Эскадра, которую поведет через полмира сам начальник Главного морского штаба вице-адмирал Рожественский, непременно сокрушит врага! Ведь флот России — третий по силе после флотов Британии и Франции. Рожественский не повторит, конечно, ошибок командующего Тихоокеанской эскадрой контр-адмирала Витгефта в июльском сражении в Желтом море, будет действовать смело и решительно. А пять броненосцев, вернувшихся в Порт-Артур после гибели Витгефта, присоединятся к эскадре Рожественского, еще более усилив ее мощь. Андреевский флаг будет победоносно реять в водах Японского моря…
Осенью 1904 года на погонах Льва Галлера три белых нашивки — он старший унтер-офицер. Усиленные занятия не мешали усердному чтению. Только теперь внимание Галлера все больше привлекала периодика. В субботу или воскресенье он старался зайти в читальный зал Публичной библиотеки, чтобы просмотреть последние лондонские и берлинские газеты. Новости, в них содержащиеся, весьма огорчительны. В декабре 1904 года спущен российский флаг в Порт-Артуре, перестала существовать Тихоокеанская эскадра, ее корабли затоплены или интернированы в нейтральных портах. Патриотические чувства Галлера уязвлены…
В Публичке Галлер читал и газеты, и журналы, знакомство с коими не рекомендовалось гардемаринам. Среди них газету «Речь», издающуюся в Штутгарте, журнал «Освобождение», что печатают «земцев» — деятелей из образовавшегося в январе прошлого года «Союза освобождения», будущих членов партии конституционных демократов. Его привлекают критические материалы о военных действиях в Маньчжурии, от номера к номеру все более резкие высказывания в адрес морского ведомства. Но Галлер чувствовал: главное из происходящего в стране не попадает на страницы прессы. Это ощущение приходит благодаря разговорам, которые он слышит на улицах и в вагоне конки, рассказам дяди Оскара, у которого он продолжает бывать, о «подпольных революционерах». В последнем вообще-то для Галлера нет ничего неожиданного. Он помнил об убийстве революционером министра внутренних дел и шефа жандармов Д. С. Сипягина в год поступления в Морской корпус, о недавнем, 15 июля 1904 года, убийстве фон Плеве, опять-таки министра внутренних дел и шефа жандармов. «Почитай историю французской революции господина Тьера, — советует Оскар Фердинандович. — Не кажется ли тебе, что наши либералы стараются походить на легкомысленных французов?!» Племянник, однако, не согласен с дядюшкой. Ведь российские либералы не покушаются на государственные установления. «Земцы», на его взгляд, предлагают лишь некоторые и вполне разумные преобразования.