Жители острова окружили русские корабли на лодках, полных разнообразных фруктов, и наши путешественники их охотно покупали. Группа офицеров с обоих шлюпов совершила поездку по острову и, вернувшись, они с восторгом рассказывали о красивейших видах, открывающихся с гор, и о долинах, полных дарами тропической природы.
19 сентября корабли оставили Санта-Крус и пошли через Атлантический океан в направлении Рио-де-Жанейро, где были запланированы отдых команды перед утомительным и сложным плаванием в Антарктике, подготовка шлюпов к штормовым походам и принятие на борт запасов воды и провизии.
Ну а пока наши моряки имели еще почти полтора месяца для того, чтобы насладиться плаванием в тропиках.
Особенный восторг испытывали те, кто впервые оказался в океане в этих широтах. Новосильский вспоминал: «Вообще плавание в тропических морях восхитительно! Между тем как судно с пассатным ветром под всеми парусами быстро несется к своей цели, бесчисленное множество разнообразных обитателей моря и воздуха беспрестанно привлекают на себя ваше внимание. Повсюду жизнь кипит и блещет самыми яркими, радужными цветами.
Около шести часов вечера солнце скрывается за горизонт, и, после светлого дня, вскоре, почти без сумерек, настает темная ночь.
Но тропические ночи неизъяснимо прелестны! Воздух чистый, прозрачный, упоительный! <…> Море покрывается фосфорическим светом, пена вокруг судна превращается в огонь и золото, струя за кормою кажется пламенною рекою. Многие звезды, никогда в Северном полушарии невидимые, как, например, в созвездии Эридана, Корабля, Центавра и Южного Креста, горят самым чистейшим светом… <…> никакой бриллиант, никакой самоцветный камень не дадут и слабого понятия о чудном, изумительном блеске звезды на нижней оконечности этого дивного Креста»{92}.
При хорошем северо-восточном пассатном ветре корабли шли к берегам Бразилии со скоростью до семи миль в час. Но спокойное плавание сопровождалось частыми, налетавшими неожиданно шквальными ветрами и грозами с проливными дождями. На кораблях экспедиции был организован сбор дождевой воды с помощью растягиваемых над верхней палубой тентов с пришитыми к ним сточными рукавами, которые, в свою очередь, удерживались привязанными к ним ядрами. За один раз удавалось набрать пару бочек и еще несколько ведер дождевой влаги, которую использовали для животных и птиц, находившихся на судах. А всем членам команды вменялось выходить наверх и стирать белье.
Однако частые дождевые тучи со шквалами, начавшиеся в октябре, предвещали окончание благоприятного пассата. С приближением к экватору суда вошли в полосу штилей, а с ними мореплавателям открылась и оборотная сторона тропического рая — жара и духота, которая и в океане переносится с трудом, поскольку окружающее водное пространство не дает прохлады, нагреваясь за день до той же температуры, что и воздух, особенно во время штилей. Спасения от зноя нет нигде. Такие условия особенно тяжело переносятся людьми, привыкшими к иному климату.
Через 29 дней после выхода с Тенерифе, 18 октября в десять часов утра, «Восток» и «Мирный» пересекли экватор. Как заведено, на судах по этому случаю состоялся праздник. Большинство членов обоих экипажей впервые оказались на экваторе. Произносились забавные речи, а у Лазарева на «Мирном» всех выкупали в морской воде, налитой в шлюпку. По воспоминаниям Новосильского: «Офицеры, однако, откупились от этого обряда. Затем началось угощение океанских посетителей и всего экипажа. Громкие песни и пляски не прекращались до самой ночи»{93}.
На шлюпе «Восток» Беллинсгаузен оказался вообще единственным, кому уже довелось побывать на нулевой параллели. Морской водой из Южного полушария он окропил всех офицеров и ученых, а на каждого из членов команды была вылита кружка морской воды. После этого всем раздали по кружке пунша.
Беллинсгаузен считал, что праздник пересечения экватора был придуман не случайно, он пишет по этому поводу: «Обыкновение особенным образом торжествовать переход экватора, хотя кажется маловажным и совершенно детскою забавою, однако производит большое действие на мореплавателей. Скучный и единообразный путь между тропиками разделен экватором на две части, достигнув экватора, мореплаватель радуется, что совершил половину сего пути, празднует и начинает снова вести счет дням, забывая прошедшее. Остальная часть плавания кажется ему не столь продолжительною; он не вспоминает о протекших скучных, томительных знойных днях, приятные чувствования удовольствия способствуют сохранению здоровья мореплавателей»{94}.
Пользуясь хорошей погодой, Беллинсгаузен организовал практические наблюдения секстанами офицерами обоих шлюпов. При этом Беллинсгаузен и Лазарев пользовались инструментами работы известного лондонского мастера Траутона, считавшимися одними из лучших. На обоих кораблях никто из офицеров, кроме командиров шлюпов и капитан-лейтенанта Заводовского на «Востоке», до того времени не занимались астрономическими наблюдениями, но охотно и даже с удовольствием приступили к занятиям. Беллинсгаузен вспоминал: «Все старались друг друга превзойти, как в узнании и точной поверке своих инструментов, так и в измерении расстояний Луны от Солнца, и, не дойдя еще до Рио-де-Жанейро, все сделались хорошими наблюдателями. Лазарев особенно хвалил искусство Куприянова»{95}.
В час дня 2 ноября 1819 года шлюпы «Восток» и «Мирный» бросили якоря на рейде Рио-де-Жанейро возле маленького гранитного острова, называвшегося Крысиным.
Для Михаила Петровича здесь все было знакомо, но ожидал его и приятный сюрприз. Вначале на борт «Востока» прибыл португальский морской офицер и осведомился о причине прихода и цели плавания. Оказалось, что на рейде уже стояли шлюпы «Открытие» и «Благонамеренный», которые под командой капитанов М. Н. Васильева и Г. С. Шишмарева шли из Англии в Рио-де-Жанейро вслед за экспедицией Беллинсгаузена по тому же маршруту и должны были после этого направиться в Индийский, а затем в Тихий океан, чтобы потом попытаться пройти в Атлантику через Ледовитый океан.
Вскоре Михаил Петрович Лазарев увидел идущую от них шлюпку, в которой находились лейтенанты Авинов, Зеленый и Лазарев, брат командира «Мирного». Мичман Новосильский по этому поводу пишет: «Можно представить общую радость при свидании русских, так близких между собою, и где же? В Новом Свете! Они вышли из Портсмута двумя днями после нас и, никуда не заходя, пришли в Рио-де-Жанейро днем раньше нас. Приятная беседа длилась до поздней ночи»{96}.
Генеральный консул России в Бразилии Георгий Генрихович Лангсдорф, которого на русский манер величали Григорий Иванович, в свое время участвовавший вместе с Беллинсгаузеном в кругосветном плавании на шлюпе «Надежда», прибыл с визитом на шлюп «Восток». Все явились свидетелями радостной встречи старых друзей. Да и Лазарев с Лангсдорфом уже были знакомы со времени захода сюда шлюпа «Суворов». Во время пребывания кораблей экспедиции в Рио-де-Жанейро он всячески способствовал скорейшему удовлетворению всех запросов российских моряков.
В один из дней Беллинсгаузен и Лазарев, отправившись на берег, взяли коляску, необычную для русского путешественника: она имела два больших колеса и была запряжена двумя мулами, на одном из которых верхом сидел кучер. Промчавшись по узким и грязным улицам, они подъехали к дому русского министра генерал-майора барона Федора Васильевича Тейль ван Сераскеркена, являвшегося посланником при португальском дворе в Рио-де-Жанейро. Как отмечал Беллисгаузен, «<…> мы были им весьма ласково приняты; он предложил всевозможные услуги и поручил вице-консулу удовлетворять нашим требованиям»{97}.
9 ноября, сопровождаемые министром Тейль ван Сераскеркеном, начальники судов Беллинсгаузен, Лазарев, Васильев и Шишмарев были представлены королю Иоанну VI, который расспрашивал русских мореплавателей о дальнейших планах. Все это время на шлюпах под надзором Завадовского полным ходом шли приготовления к новому походу. Помимо завершения работ, выполнить которые во время плавания невозможно, на корабли было доставлено все, что было заготовлено по просьбе Беллинсгаузена и Лазарева. Надо отдать должное основательности и предусмотрительности опытных командиров. На суда доставили двух быков, 40 свиней и 20 поросят, уток и кур, ром и сахарный песок, лимоны, тыквы, лук, чеснок и другую зелень, а также сено для быков.
В тот же день на шлюпы привезли хронометры, выверка которых производилась на острове Крысином офицерами шлюпов под руководством астронома Симонова.
В Рио-де-Жанейро шлюпы «Восток» и «Мирный» простояли со 2 по 21 ноября, а потом, рано поутру, пользуясь слабым береговым ветром, они дошли до выхода из залива. Но тут поднялся ветер с моря, и корабли вынуждены были опять встать на якорь.
Только на следующий день, в шесть часов утра, «Восток» и «Мирный» снова снялись с якоря и направились прямо к британскому острову Южная Георгия.
Согласно полученной инструкции, экспедиция должна была начать свои научно-исследовательские работы с этого крупного острова в Южной Атлантике, а также с открытых Джеймсом Куком Южных Сандвичевых островов, характер и точные размеры которых не были определены.
Но прежде чем корабли экспедиции достигли этих островов, на шлюпе «Восток» состоялась важная встреча командиров обоих судов. 24 ноября в девять часов утра шлюпы легли в дрейф. С «Востока» на «Мирный» был отправлен ялик, на котором по приглашению Беллинсгаузена к нему на корабль прибыли Лазарев, священник, офицеры Галкин, Анненков и Новосильский.
По окончании молебна о благополучном окончании предстоящего плавания Беллинсгаузен приказал Лазареву принять к себе на корабль жалованье и прочее денежное довольствие для всей команды на 20 месяцев, что позволило бы ему выполнить обязательства перед офицерами и служащими в случае каких-либо неприятных происшествий со шлюпом «Восток».