<…> Валы поднимаются до высоты необъятной!»{134}
Но экспедиция все равно не отказалась от попыток достижения материка Антарктиды. Покушений для продвижения возможно далее к югу в этот период было сделано пять, и в последний день 1820 года шлюпы «Восток» и «Мирный» находились на южной широте 67°30′, долготе 119°48′ западной, в пятый раз проникнув за Южный полярный круг{135}.
Однако в этом секторе Антарктики материк не достигает Южного полярного круга, льды распространяются на север на значительное расстояние и парусные суда не могут проникнуть далее на юг. Во время плавания между бесчисленными ледяными островами роковая опасность постоянно угрожала мореплавателям, особенно ночью. 9 января в половине третьего часа утра, когда шлюп «Мирный» проходил в тесноте между полями льдов и мелкими плавающими льдинами, он наткнулся на довольно большую льдину и ударился так сильно, что все выбежали наверх.
А. Ф. Трешников в этой связи заметил: «Если бы плавание здесь проходило позднее, в конце антарктического лета, то, может быть, нашим мореплавателям и удалось бы пройти дальше на юг и увидеть берега в этом секторе, в районе Земли Виктории, открытой Д. К. Россом через 20 лет, в 1840 году»{136}.
А потому лишь четвертое покушение увенчалось успехом: 10 января 1821 года был открыт остров Петра I. Это было первое за все плавание открытие земли, которую члены экспедиции смогли определить не только по различным признакам, а в свете солнечных лучей увидеть воочию высокие скалы, покрытые снегом. В этот день корабли достигли наибольшей южной широты за все плавание, и в момент, когда на обоих шлюпах увидели остров, она составляла 69°21′42″{137}.
На следующий день шлюпы подошли к нему на расстояние 14 миль. Дальнейший путь, к сожалению, преградил сплошной лед, не позволивший совершить высадку на берег. Несмотря на это, по словам Беллинсгаузена, «обретение острова» вызвало огромную радость и воодушевление у всех участников плавания. «Мирный» сблизился с «Востоком», и команды шлюпов приветствовали друг друга троекратным «ура!». Он назвал эту частицу антарктических земель именем основателя российского военного флота — остров Петра I.
Нашим морякам удалось определить его размеры: длина девять с половиной миль, ширина четыре мили, высота по измерениям Симонова составила 4390 футов (1338 метров), а по данным Лазарева — 3961 фут (1207 метров). Однако из-за ограниченной видимости мореплаватели смогли определить лишь видимые гористые образования. Наивысшей точкой, по современным данным, является вершина потухшего вулкана высотой 1640 метров, находящаяся в глубине острова.
Новосильский вспомнил напутственные слова экспедиции, произнесенные императором Александром I: «Многозначительное слово Государя Императора при отпуске капитанов в путешествие «посмотрим!» теперь вполне оправдалось. Русским представлена была честь впервые поднять завесу, скрывавшую отдаленный таинственный юг, и доказать, что за ледяною стеною, его опоясывающую, таятся острова и земли»{138}.
Теперь у наших первооткрывателей не было никаких сомнений в том, что у Южного полюса существуют земли — и в виде островов, и, возможно, в виде материка. Общее мнение участников экспедиции выразил Беллинсгаузен: «Ныне обретенный нами берег подавал надежду, что непременно должны быть еще другие берега, ибо существование токмо одного в таковом обширном водном пространстве нам казалось невозможно»{139}.
А вот первая высадка людей на остров Петра I состоялась только спустя более века со дня его открытия — 2 февраля 1929 года. Это были участники норвежской антарктической экспедиции на судне «Норвегия». Норвежцы сразу же установили на берегу свой государственный флаг и объявили остров владением норвежской короны. В 1931 году норвежский парламент законодательно подтвердил территориальные претензии на остров.
Большинству объектов этого открытого русскими мореплавателями острова — вершине вулкана, ледникам, мысам, заливам и пр. — норвежцы дали свои топонимы. Однако, в отличие от английского адмиралтейства, норвежские исследователи в память о первооткрывателях назвали два ледника в честь участников русской экспедиции — Симонова и Завадовского.
Длительное пребывание в окружении льдов естественным образом сделало их главным объектом наблюдений и исследований, поскольку от состояния и движения льдов зависело не только выполнение экспедицией своей главной цели — открытия новых земель, но зачастую жизнь мореплавателей и сохранность судов. Накопленная к этому времени обширная информация позволила Беллинсгаузену сформулировать некоторые закономерности формирования ледяных образований и сделать очень важное физико-географическое описание континента, в существовании которого он и другие участники экспедиции уже не сомневались. После открытия острова Петра I Беллинсгаузен делает 12 января в своей тетради следующую запись:
Огромные льды, которые по мере близости к Южному полюсу подымаются в огромные горы, называю я матерыми, предполагая, что когда в самый лучший летний день морозу бывает 4 градуса, тогда далее к югу, стужа, конечно, не уменьшается, и по тому заключаю, что сей лед идет через полюс и должен быть неподвижен, касаясь местами мелководиям и островам, подобным острову Петра Первого, которые несомненно находятся в больших южных широтах, и прилежит также берегу, существующему (по моему мнению) в близости той широты и долготы, в коей мы встретили морских ласточек. Сии птицы… <… > принадлежат к приморским, а не к морским птицам (курсив мой. — И. Р.){140}.
А 17 января экспедицию ждал новый успех — была открыта Земля Александра I. Но уже за сутки до этого по изменению цвета воды, от синеватого к более темному, и появлению морских ласточек, этих непременных, по мнению Беллинсгаузена, предвестниц близкого берега, все поняли, что где-то рядом земля.
О новом «обретении берега» Новосильский сделал такую запись: «17 января в 11 часов утра обрадованы были появлением в правой стороне нового берега, северный мыс которого оканчивался высокой, может быть, вулканической горой; она отделялась от других не столь высоких гор, идущих к юго-западу, узким перешейком. «Восток» сделал тот же сигнал, что видит землю. День был прекраснейший, погода совершенно ясная, небо чистое. Широта видимой нами горы оказалась 68°43′, долгота 73°10′ западная. <…> Мы шли на SSO, чтоб приблизиться к берегу; но в четвертом часу принуждены были возле самого сплошного льда, через который не было возможности проникнуть далее, поворотить опять на правый галс. Не случись ясной погоды, и возвышавшийся перед нами берег с величественной горой, покрытой блистающим от солнца снегом, выключая крутые темные скалы, ускользнул бы от наших взоров»{141}.
Открытую землю капитан Беллинсгаузен назвал берегом Александра I[35]:
Я называю обретение сие берегом потому, что отдаленность другого конца к югу исчезала за предел зрения нашего. Сей берег покрыт снегом, но осыпи на горах и крутые скалы не имели снега. Внезапная перемена цвета на поверхности моря подает мысль, что берег обширен, или, по крайней мере, состоит не из той только части, которая находилась пред глазами нашими{142}.
Как выяснилось гораздо позже, это все-таки был остров, связанный при этом с материком единым покровом шельфового льда. Вплоть до 1940 года (!) считалось, что он относится к антарктическому материку. Определить точно, является ли вновь открытый берег частью материка или островом, у экспедиции не было возможности даже в случае высадки на него. Потому что в мире в то время не существовало ни средств, ни научных инструментов для разрешения этого вопроса.
Добавим, что и после 1940 года в научных кругах продолжалась дискуссия вокруг Земли Александра I.
А. Ф. Трешников в своей книге «История открытия и исследования Антарктиды», изданной в 1963 году, по этому поводу отмечал: «Пролив оказался заполненным ледником, поэтому есть основания предполагать, что под ледником находится перешеек»{143}.
Экспедиция вокруг Южного полюса завершалась. Ее участникам удалось совершить то, что до них не смог сделать никто: разгадана великая тайна трех океанов — Тихого, Индийского и Атлантического! Открыт последний неизвестный до той поры материк земли — Антарктида.
Свершилось выдающееся географическое открытие, сравнимое с обретением Америки. Отныне все, кто отважится, рано или поздно, пройти к Южному полюсу после русских моряков, будут знать, что такая земля существует! И достичь ее будет уже лишь вопросом времени.
20 января 1821 года Беллинсгаузен направился к Новой Шетландии, об открытии которой он узнал, находясь еще в Австралии, от русского посла при португальском дворе в Рио-де-Жанейро.
24 января экспедиция увидела землю и вплоть до 27 января обследовала ее южное побережье, обнаружив, что это группа из десятка крупных островов и множества мелких.
Все Южные Шетландские острова, открытые совершенно случайно незадолго до этого английским капитаном Уильямом Смитом, были положены на карту, и всем им были даны русские имена: Бородино, Малоярославец, Смоленск, Березина, Полоцк, Лейпциг, Ватерлоо, а также в честь героев войны 1812 года — вице-адмирала Шишкова, Ф. В. Тейля, адмирала Мордвинова, капитан-командора Михайлова, контр-адмирала Рожнова и др.