Союзники не потеряли ни одного корабля. Их потери убитыми и ранеными составили от 600 до 800 человек. По другой оценке, всего было «убито 174 человека, ранено 475, итого 649»{279}.
Среди раненых оказалось 18 офицеров, в том числе шесть с «Азова». В частности, лейтенанту И. П. Бутеневу, совершившему в 1822–1825 годах кругосветное плавание на фрегате «Крейсер» под командой М. П. Лазарева, ядром оторвало по плечо руку.
П. С. Нахимов, командовавший батареей на линейном корабле «Азов», потом писал своему другу и однокашнику по морскому корпусу: «Я не понимаю, любезный друг, как я уцелел. Я был наверху, на баке, у меня было 34 человека, из которых шестерых убило и 17 ранило, меня даже и щепкой не тронуло»{280}.
После сражения союзный флот оставался в Наваринской бухте до 26 октября.
Контр-адмирал Л. П. Гейден за это сражение 9 ноября 1827 года был пожалован в вице-адмиралы и удостоен ордена Святого Георгия 3-го класса.
За свой подвиг в Наваринском сражении линейный корабль «Азов» впервые в истории российского флота «в честь достохвальных деяний начальников, мужества и неустрашимости офицеров и храбрости нижних чинов» был награжден кормовым Георгиевским флагом. Таким образом, лазаревский «Азов» стал первым русским кораблем, удостоившимся гвардейского отличия.
Торжественная церемония, проходившая на Мальте 23 марта 1828 года, и ее великолепие надолго запомнились очевидцам. Вот как описывает это событие один из них: «Около десяти часов утра красивый рейд Ла-Валетты был покрыт парадными гребными судами, принадлежавшими генерал-губернатору и другим членам правительства острова Мальты, шлюпками английского адмирала со своими капитанами и командиров российских военных судов, и все они с большим великолепием отправились на корабль «Азов» для поздравления Гейдена по случаю торжества.
Адмирал и генерал-губернатор были приняты с известными почестями и салютами; реи «Азова» унизаны были людьми, а офицеры и команда одеты были в свои красивые мундиры и кивера. По окончании церемониальных визитов торжественное молебствие по обрядам греческой церкви отслужено на шканцах, Георгиевский флаг принесен был с большою почестью и освящен отправлявшим службу священником, причем офицеры и команда корабля произнесли клятву защищать его до последней минуты жизни, ибо флаг этот не может быть сдан неприятелю. Стены, укрепления, вершины домов и купола церквей в Валетте были улеплены зрителями в праздничном платье.
Вдруг реи всех судов российской эскадры покрылись людьми, Георгиевский флаг начал извивать складки шелковой ткани своей над кормою «Азова»; 500 пушечных выстрелов раздирали воздух громом великолепного салюта, корпуса кораблей и в скорости самые реи потонули в облаках белого дыма; люди, бывшие на бом-брам-реях[54], казались в самом деле висящими в облаках; 10 000 раз эхо Валетты и Коттореро повторяло раскаты пушечного грома. Затем последовала мертвая тишина, покуда батареи всех крепостных линий Мальты вместе с пушками английских военных судов не заплатили в свою очередь долга почтения. Весь народ был в высшей степени в восторге; махание платками, радостные крики тысяч придали еще более торжества этому празднеству.
Снова заговорили пушки корабля «Азов» в знак признательности за [оказанную] честь… потом звуки победной музыки нескольких военных хоров последовали за ревом пушек. Никогда не забуду я этой сцены…»{281}
А вот запись от 23 марта 1828 года церемонии награждения 12-го флотского экипажа на корабле «Азов» Георгиевским флагом, сделанная во флагманском шханечном журнале плавания эскадры Л. П. Гейдена: «…В половине третьего часа начальствующий эскадрой г. вице-адмирал и кавалер Гейден, начальник штаба г. контр-адмирал и кавалер Лазарев 2-й вышли из каюты, и по приказанию их вынесен флаг и вымпел в сопровождении экипажного адъютанта и офицера корпуса штурманов, четырех унтер-офицеров; по поставлению стола с новожалованным флагом и вымпелом на указанное место обер-аудитор Алексеев читал грамоту на вновь пожалованный Георгиевский флаг и вымпел государем императором 12-му линейному экипажу и воинский артикул из законов Петра Великого. По окончании чтения артикулов… священник начал богослужение на освящение флага и вымпела, по освящению же оных читано клятвенное обещание, и все предстоящие генералитеты, штаб- и обер-офицеры и нижние чины произносили [его] вполголоса. По окончании присяги посланы были люди по реям и, подняв новожалованный Георгиевский флаг, прокричали три раза «ура!», [после чего] салютовали от нас из всех орудий, а с прочих судов нашей эскадры по 21 выстрелу. Вымпел же отослан был на английский вице-адмиральский шлюп «Тальбот» с мичманом Истоминым 1-м, на коем в три часа подняли оный на грот-брам-стеньге[55]. При поднятии салютовано было со всей английской эскадры военных судов, неаполитанской шхуны и крепостей…»{282}
Что же касается самого М. П. Лазарева, то приказом начальника морского штаба А. В. Меллера от 10 (22) декабря 1827 года он был произведен в контр-адмиралы и награжден орденами сразу трех стран: греческим командорским крестом Спасителя, британским орденом Бани и французским Святого Людовика. Кстати сказать, М. П. Лазарев был представлен Л. П. Гейденом к награждению орденом Святого Георгия 3-й степени (этим орденом 4-й степени М. П. Лазарев был награжден ранее), однако на это последовала резолюция императора Николая I: «Произвести в контр-адмиралы»{283}.
Вице-адмирал лорд Кодрингтон назвал Михаила Петровича «первым моряком нашего времени»{284}.
Эти слова из уст английского адмирала почти невероятно было услышать в то время по отношению к русскому морскому офицеру. И это дорогого стоит, как в признании заслуг Михаила Петровича Лазарева, так и всей русской эскадры.
Отметим, что к мнению Кодрингтона «внимательно прислушивались в Англии, в связи с чем в британских политических кругах именно его (Лазарева, а не Грейга!) считали наиболее опасным противником на море в возможном англо-российском морском противостоянии»{285}.
Безусловно, «первый лавр из победного венка, сорванного русской эскадрой в Наварине, принадлежит этому впоследствии знаменитому начальнику Черноморского флота, о чем свидетельствует сам адмирал, граф Гейден, у которого Лазарев был начальником штаба. Вообще, в течение этой кампании выказались блестящие дарования Лазарева в управлении эскадрой, состоявшей по большей части из полусгнивших судов и неопытной команды, в образовании отличных офицеров, в умении узнавать в молодых людях достойных себе преемников и приобрести уважение и приязнь лучших моряков английского флота»{286}.
Командующий русской эскадрой граф Л. П. Гейден так потом описывал в своем донесении императору Николаю I с острова Мальта от 13 ноября 1827 года роль Лазарева в Наваринском сражении:
…Корабль же «Азов»… тогда как сам окружен был неприятелем, много помог английскому адмиралу, который сражался с 80-пушечным кораблем, имевшим флаг Мухарем-бея.
К чести капитана Лазарева я должен всеподданнейше присовокупить, что строгая дисциплина, ежедневные учения по пушкам и порядок, в коем служители всегда содержались, были причиной и чему я совершенно обязан, что корабль «Азов» действовал с толиким успехом в поражении и истреблении неприятеля. Он сильным своим огнем потопил 2 огромных фрегата и корвет, сбил 80-пушечный корабль, который бросило на мель и напоследок был взорван, истребил двухдечный фрегат, на коем главнокомандующий турецкого флота Тахир-паша имел свой флаг и который на другой день сгорел, имев, по признанию самого паши, из 600 человек своей команды до 500 убитых и раненых.
По достовернейшим сведениям оказалось, что из 60 военных судов, турецкий и египетский флот составлявших, остался только фрегат и до 15 мелких судов{287}.
Также Л. П. Гейден писал: «Неустрашимый капитан 1-го ранга Лазарев 2-й управлял движениями «Азова» с хладнокровием, искусством и мужеством примерным»{288}.
На «Азове» во время сражения отлично проявили себя будущие российские флотоводцы, герои Синопа и Севастопольской обороны 1854–1855 годов лейтенант Павел Степанович Нахимов, мичман Владимир Алексеевич Корнилов и гардемарин Владимир Иванович Истомин. Мичман Корнилов «командовал тремя пушками нижнего дека» и, по отзыву М. П. Лазарева, «действовал как весьма деятельный и храбрый офицер»{289}. За отличие в Наваринском сражении В. А. Корнилов был награжден орденом Святой Анны 4-й степени.
А П. С. Нахимов получил в 1827 году орден Святого Георгия 4-го класса за храбрость и чин капитан-лейтенанта. 1828 год он провел на корабле «Азов», а в 1829 году его назначили командиром 16-пушечного корвета «Наварин», отнятого у египтян.
Также на «Азове» служил мичман Евфимий Васильевич Путятин, впоследствии адмирал и член Государственного совета.
Что же касается М. П. Лазарева, то он после Наваринского сражения оставался начальником штаба русской эскадры в Средиземном море в продолжение всей Русско-турецкой войны 1828–1829 годов.
При этом он находился на «Азове», на котором держал свой флаг командующий эскадрой вице-адмирал Л. П. Гейден.