я английскому флоту при высадке десанта. Вот почему русское командование решило создать на Кавказском побережье цепь береговых укреплений, чтобы предотвратить угрозу высадки на побережье Кавказа иностранных войск.
Началом Черноморской береговой укрепленной линии послужили небольшие форты, выстроенные еще в 1830–1831 гг. в Геленджике, Гаграх и Бомборах. В 1834–1836 годах была создана Геленджикская укрепленная линия от Ольгинского укрепления на реке Кубани до побережья Черного моря»{347}.
По этой линии в 1834–1837 годах было построено несколько укреплений, в том числе с помощью высадки морского десанта. Этот метод занятия опорных пунктов на побережье, в условиях отсутствия дорог и непроходимых гор, обрывающихся в море, имел очевидные преимущества.
В 1838, 1839 и 1840 годах М. П. Лазарев лично командовал высадкой войск на кавказские берега.
Чтобы разрушить коварные планы англичан и турок и пресечь их попытки помочь мятежному предводителю кавказских горцев Шамилю с моря, Черноморский флот под руководством Лазарева блокировал кавказские берега. Для действий у побережья Кавказа Михаил Петрович выделил отряд, а позднее эскадру судов Черноморского флота, в числе которых было шесть вооруженных пароходов.
Чтобы увеличить время пребывания кораблей в море, Михаил Петрович выделил в распоряжение командиров специальные транспорты, которые снабжали корабли боезапасом, продовольствием и пресной водой прямо в море. Повышению эффективности действий у берегов Кавказа способствовало также закрепление за каждым кораблем определенного участка контролируемого побережья.
Командиры кораблей обязаны были ежедневно проводить учения по управлению парусами, артиллерийские стрельбы, а потом ежемесячно представлять в штаб флота подробные отчеты с указанием времени, затрачиваемого на выполнение различных команд.
В 1838 году именно Лазарев, решая стратегические задачи Черноморского флота, выбрал место для базирования эскадры возле устья реки Цемес, чем было положено начало основанного здесь форта, а затем города и порта Новороссийск.
Следует отметить, что территория Цемесской бухты перешла от Турции к России в 1829 году согласно Адрианопольскому мирному договору, но фактически эту территорию контролировали горцы.
Михаил Петрович был одним из тех, кто по достоинству оценил качества Цемесской бухты.
В своем донесении начальнику Главного морского штаба адмиралу Александру Сергеевичу Меншикову Лазарев сообщал:
Занятие устья реки Цемес весьма важно для крейсирующих здесь военных судов Черноморского флота по закрытому положению Суджукской бухты, где целые эскадры могут иметь всегда хорошее убежище и где самое устроение для них пристани я признаю более удобным, нежели в Геленджике{348}.
Разрешение императора Николая I на это пришло 4 сентября 1838 года. В результате 12 сентября корабли российской эскадры вошли в Цемесскую бухту, и 5816 человек под командованием Н. Н. Раевского и М. П. Лазарева высадились на развалины турецкой крепости.
После захода в бухту эскадры с десантом М. П. Лазарев составил следующий рапорт:
Эскадра Черноморского флота, состоящая под личным моим начальством из кораблей «Императрица Екатерина II», «Султан Махмуд», «Силистрия», фрегатов «Энос», «Тенедос», «Бургас», «Агатополь» и «Браилов» с присоединением находившихся у Черкесских берегов пароходов «Северная звезда», «Громоносец» и «Колхида», по прибытии десантных войск под начальством генерал-лейтенанта Раевского из укрепления при реке Шапсухо 12-го числа сего месяца прибыли в Суджукскую бухту и вместе со сводным морским батальоном, составленным из 600 человек нижних чинов, с приличным числом офицеров, высадила означенный отряд сухопутных войск на берег при устье реки Цемес благополучно{349}.
В свое время, узнав, что эскадрой будет командовать сам главный командир Черноморского флота и портов М. П. Лазарев, Николай Николаевич Раевский написал ему, что он почтет себя счастливым, если его усердие и его служба оправдают благосклонность, которой Михаил Петрович его удостоил.
На это М. П. Лазарев ответил так:
Письмо [Вашего Превосходительства] от 30 марта я имел особенное удовольствие получить и благодарю вас за лестное для меня желание находиться под моим начальством, но это слишком много — начальником вашим я не буду, а постараюсь быть ревностнейшим вашим сотрудником и содействовать вам всеми имеющимися у меня средствами к выполнению возложенных на вас поручений{350}.
Эта переписка показывает, что между двумя русскими офицерами сразу же установились дружеские отношения, способствующие лучшему выполнению поставленной задачи.
После высадки Лазарев и Раевский осмотрели западный берег бухты вплоть до развалин Суджук-кале и отметили, что турки выбрали неудачное место для строительства крепости. Для порта оно непригодно, а крепость не защищает обширный вход в бухту и не оказывает существенного действия на неприятеля, находящегося в Цемесской долине.
В период с 1838 по 1840 год на Кавказском побережье Черного моря от Анапы до Поти с кораблей Черноморского флота под непосредственным руководством Лазарева было высажено несколько десантов[62], которые очистили от противника побережье и устья рек Туапсе, Субаши и Псезуапсе, причем на берегу последней русские построили форт, названный потом именем Лазарева. Несколько десантов в качестве главной задачи имели именно строительство фортов.
Михаилом Петровичем были введены нормативные показатели посадки войск на корабли и высадки их на берег, и они были достаточно серьезны. Например, 9 июля 1838 года в Туапсе, несмотря на неблагоприятную погоду, на корабли было принято 7744 человека со всем вооружением и большим тыловым хозяйством, и сделано это было всего за 13 часов.
Общее руководство высадкой десантов практически всегда осуществлял сам М. П. Лазарев, иногда это делал начальник штаба флота контр-адмирал С. П. Хрущов. С момента посадки десанта на корабли и до высадки его на берег им подчинялся и командир десантных войск.
Переход десантного отряда кораблей от места посадки до места высадки чаще всего производился ночью, что обеспечивало внезапность высадки.
О прекрасном взаимодействии армии и флота в это время говорит следующий отзыв генерала Н. Н. Раевского о роли Михаила Петровича:
От самого начала и до конца он не переставал предупреждать наши желания и предоставил нам все средства Черноморского флота. Очищая предварительно берег ужасным огнем своей артиллерии, он выучил нас высаживаться в порядке с военных кораблей и в порядке на гребных судах приставать к берегу. По важному влиянию на успех первого дела он решил успех всей кампании. Наконец, при всех высадках, заставляя моряков содействовать нам на твердой земле, он соединил их и сухопутные войска дружественными сношениями, столь необходимыми для службы и успеха.{351}
У кавказских берегов в сложных условиях малоизвестного тогда побережья черноморские моряки лазаревской школы проявили большое искусство взаимодействия с сухопутными войсками, наглядным примером чего являются действия кораблей отряда контр-адмирала Михаила Николаевича Станюковича, посланных Лазаревым для содействия продвижению русских войск генерала И. Р. Анрепа (преемника Н. Н. Раевского) в район Сочи — Адлер в 1841 году.
В 1840 году на побережье между Анапой и Сухум-Кале русские имели 12 укреплений, построенных на территориях, занятых при содействии кораблей Черноморского флота. Укрепления эти подвергались частым нападениям отрядов Шамиля, подстрекаемого английскими и турецкими агентами. В целях борьбы с этими отрядами на мысе Адлер у укрепления Святого Духа к октябрю 1841 года был сосредоточен 11-тысячный отряд под командой генерала И. Р. Анрепа, большая часть которого была доставлена сюда на кораблях Черноморского флота. В отряд также входила милиция, состоявшая из кавказских народов и племен, поддерживавших русских.
В первых числах октября 1841 года генерал И. Р. Анреп вместе с контр-адмиралом М. Н. Станюковичем произвел рекогносцировку района побережья, в котором предстояло действовать. Были засечены на берегу наиболее крупные завалы, сделанные горцами из огромных вековых деревьев или из двойного ряда плетеных изгородей, заполненных землей. Эти завалы должна была расчистить корабельная артиллерия.
8 октября ночью русский сухопутный отряд двинулся вдоль побережья. На следующий день вдоль берега на буксире у пароходов шли 84-пушечный линейный корабль «Три иерарха» и 60-пушечный фрегат «Агатопль». Они двигались впереди сухопутных войск на расстоянии около километра от них. Когда на берегу показывался крупный завал, адмирал давал сигнал сухопутным частям остановиться. После этого пароходы подводили парусные суда близко к берегу, и они артиллерийским огнем разрушали завалы и выбивали оттуда противника. Затем корабли продолжали движение, а для того чтобы противник не вернулся вновь к местам прежних завалов, между сухопутным отрядом и кораблями курсировали два малых судна.
Кроме того, вдоль побережья ходили 18-пушечные бриги, обстреливавшие скопления противника на берегу. У самого берега непосредственно впереди и сзади войск шли вооруженные казачьи лодки и баркасы, причем на последних были установлены каронады. Временами лодки и баркасы приставали носом к берегу и картечью поражали неприятеля.
Для перевозки раненых имелись специальные невооруженные катера. Они же перевозили с кораблей воду для солдат и офицеров, которые испытывали в ней большую нужду. В результате тесного взаимодействия между сухопутными частями и кораблями в эти дни был разбит крупный отряд одного из сподвижников Шамиля — Хаджи Исмаила Берзека (отряд потерял до 1700 человек убитыми и ранеными) и занят ряд важных опорных пунктов Шамиля на побережье Кавказа.