В январе 1870 г. Макаров был назначен ревизором на винтовую шхуну «Тунгус», на которой он совершил почти кругосветное плавание из Балтийского моря через Магелланов пролив на Дальний Восток. Плавание это, с заходом в Копенгаген, Фальмут, Порто-Гранде, Рио-де-Жанейро, Вальпараисо, Гонолулу и Нагасаки, продолжалось до 14 июня 1871 г.
На шхуне Макаров встретился с бездарным малокультурным командиром, что еще больше ухудшало его настроение. Работа не спорилась. Макаров не надеялся продвинуться дальше, у него появляется мрачное желание бросить службу и обеспечить жизнь другим заработком.
Появлению этих настроений не могли не способствовать и общественные тенденции того периода. 70-е годы прошлого столетия — годы, когда «крестьянская реформа» давала себя основательно чувствовать во всех областях хозяйственной жизни. На новой базе развивающегося промышленного капитализма бурно произрастали всевозможные «товарищества» и «акционерные компании». Все это сказалось на росте коммерческого флота и торгового мореплавания и выдвинуло большой спрос на специалистов морского дела.
Плавание военного флота сокращалось, и это тоже толкало некоторых молодых офицеров уходить в отставку и переходить в торговый флот. Макарова особенно привлекало Амурское пароходное товарищество, где он ожидал получить широкое поле деятельности. Однако, производство Макарова в лейтенанты в 1871 г. и вызов в Петербург удержали его от этого шага.
Прибыв в Петербург, Макаров поступил в подчинение адмирала Попова и до 1876 г. работал по непотопляемости вновь строящихся броненосных судов «Поповок».
Круглый броненосец „Новгород“.
Один из близких Макарову биографов говорит, что в это время «…приходилось проводить впервые в жизнь эти новые идеи, переменять существующие, тревожить рутину и часто выступать учителем лиц, стоящих выше по служебной иерархии, да к тому же и специалистов по этому делу, а потому нередко приходилось переносить большие неприятности, не говоря об утомительной и напряженной работе по столь ответственному делу».1
А сам Макаров коротко замечает: «Мне не только приходилось ставить все это, но и учить употреблению на месте, а также читать лекции и писать статьи, инструкции и описания»2.
Ни корабельные инженеры, ни флотские офицеры не любили заниматься вопросами непотопляемости и сопряженным с ней лазанием по трюмам, и Макарову почти одному приходилось изучать этот вопрос и проводить работы, которые никем не замечались.
Большой и интересной новизной было предложение Макарова, оставшееся неосуществленным, о создании водяного корабля. На водяном корабле предполагалось иметь пробоины, устраивать впуск воды и на практике учиться бороться за непотопляемость корабля. Предполагалось непосредственно на практике учить команду.
Врангель, Ф. Ф. «С. О. Макаров. Биографический очерк», ч. I, изд. 1911 г., стр. 51.↩
Там же.↩
Макаров в русско-турецкой войне 1877–1878 гг.
Нараставшая угроза русско-турецкой войны привлекла Макарова снова в действующий флот. Вскоре он получил разрешение поехать в Николаев, где предложил план действия против турецкого флота.
Сознавая слабость русского флота, имевшего только две плавучие батареи-поповки, перед турецким флотом, который состоял из 13 броненосцев, 2 двухбашенных мониторов и около 10 канонерских лодок, Макаров предлагает развить совершенно новое строительство — минные катеры. При живейшем участии Макарова, Шестакова, Зацаренного и др. срочно оборудуются минные катеры для обороны берегов. Кроме того, Макаров также предлагает подготовить пароход для подъема на палубу катеров с тем, чтобы отыскивать турецкие корабли на отдаленных рейдах, неожиданно для них спускать катеры на воду и атаковать противника, а после атаки поднимать катеры на борт и отходить в безопасное место.
Идея эта была для того времени очень смелая, так как ранее крупных катеров на палубу не поднимали, но Макаров предлагал ее, имея все расчеты, чертежи и схемы. Главной целью, которую ставил автор проекта, было увеличение дальности действия минных катеров, робко опробованных в междоусобной войне Севера и Юга Америки в 1861 г.
Однако, высшее командование недоброжелательно встретило идеи «молодого выскочки». Всеми мерами задерживалось рассмотрение и осуществление проекта. Министерские «авторитеты» считали постройку такого корабля очень дорогой, непосредственные начальники отказывали в помощи, а командование сомневалось в успехе нового оружия.
Добившись все-таки разрешения, он кропотливо работал и руководил оборудованием парохода «Константин» и через четыре месяца упорных стараний доложил о готовности парохода к операциям.
С объявлением военных действий Макаров обратился к главному командиру за разрешением выйти в крейсерство, но и здесь рутина и косность не обошли молодого энергичного Макарова. Обращение, пролежав 11 дней у главного командира, было направлено на высочайшее рассмотрение. Тем временем турки напали на кавказское побережье.
14, 15, 23 и 30 апреля они обстреляли пограничные посты, Поти, а 1 и 2 мая броненосцы бомбардировали Очемчиры и Сухум-Кале, нанеся последнему значительные повреждения. Прохлопотав о выходе ровно две недели, Макаров, наконец, 26 апреля вышел в море и начал крейсерство.
„Константин“ и минный катер „Чесма“.
Период командования пароходом «Константин» составляет самый блестящий этап в его молодости, да и вообще замечательное время в его жизни. Вооружив катеры, приспособив их к подъему на палубу парохода, Степан Осипович, преисполненный отваги, дерзости и решительности, присущей настоящему русскому герою, ходил в самые рискованные операции, наводя ужас на противника, приводя его в замешательство. Энергия неутомимого Макарова выразилась в стремлении напасть, уничтожить, победить.
30 апреля состоялась первая атака у Батуми. Однако, хорошо подведенная мина взрыва не дала. Но это не остановило ни Макарова, ни макаровцев. Атака ночью при полной темноте под беспорядочным огнем с кораблей, стоящих на рейде, послужила хорошей боевой практикой и вселила в личный состав героизм для будущих боевых подвигов.
Вскоре в другом конце моря — в Мачинском рукаве Дунайского устья — такими же катерами был атакован турецкий броненосец «Сейфи». Атака состоялась 14 мая в 3 часа утра. Лейтенант Шестаков блестяще подвел мины, и на глазах десятка других турецких судов взорвал корабль, который пошел ко дну.
28 мая на Сулинском рейде взрывами мин-крылаток катеры с «Константина» подорвали турецкий броненосец «Иджалие», надолго выведя его из строя.
Не привлекая к себе внимания своим внешним видом днем, скромный пароход торгового образца «Константин» собирал сведения у портовых начальников о появившихся турецких кораблях и по ночам появлялся там, где отстаивался противник.
12 августа неутомимый, проводивший большинство ночей на мостике Макаров наносит очередной удар туркам у Сухуми.
Заранее предусмотрев, что в ночь на 12 августа предстоит лунное затмение, Макаров подошел к Сухумскому рейду, спустил катеры, которые и вошли с началом затмения на рейд. Ориентируясь на местности по береговым кострам, три катера пошли в атаку, а «Чесма» с лейтенантом Зацаренным вышла в резерв на случай необходимой помощи. Подойдя поочередно к правому борту турецкого броненосца, на катерах взорвали мины.
Лишь посыльный катер, стоявший у борта броненосца, пытался сцепиться на абордаж с русским катером «Минер». В ход пошли весла, отпорные крючья и пистолеты. Несмотря на ранение командира катера, русские быстро отбились от турок и благополучно возвратились к пароходу, ожидавшему поблизости. Удачные взрывы трех мин у борта броненосца «Ассари-Шевкет» разнесли в щепы парадный трап, часть надстроек и рангоута и пробили бреши в борту. Лишь небольшая глубина спасла огромный корабль от гибели.
Бой катеров у Сухуми.
Прокачав воду три дня, турки кое-как заделали пробоины и на четвертый день утащили броненосец на буксирах.
Беспрерывно крейсируя от порта к порту, С. О. Макаров выполнял на «Константине» и ряд других задач: перевозку больных и раненых, провианта и оружия в разные пункты Черного моря (анатолийского и кавказского берегов). Встречаясь с турецкими коммерческими судами, Макаров, обычно сняв команды, взрывал их или поджигал и тем самым дополнял активную деятельность против военных судов активной деятельностью против коммерческого и каботажного судоходства.
Снятые же команды и пассажиров обычно высаживал на берег.
Активность Макарова и атаки минных катеров настолько сильно подействовали на турецкий флот, что он находился в состоянии беспокойства даже в таких портах, куда катеры никогда не заглядывали. Имея флот во много сильнее русского, турки не решались ни разу остаться на ночь у наших берегов. К Одессе они даже и днем перестали подходить ближе чем на 15 миль.
К концу года успех был настолько очевиден, что Макарову удалось добиться разрешения на использование самодвижущихся мин Уайтхеда, которые упорно задерживались на складах, как исключительно ценные виды оружия (на русских складах было всего 5 мин Уайтхеда, тогда как динамитных мин и мин с пушечным порохом было до 750).
Первая атака с применением мин Уайтхеда (она же была первой атакой во флотах вообще) у Батуми 16 декабря прошла неудачно. Мины были выпущены с расстояния нескольких саженей по большому броненосцу, но в борт не попали, а, пройдя под днищем, выкатили на берег, при этом одна из них оказалась поврежденной. Самодвижущиеся мины были выпущены с катера и со специального плотика, на которых они были подвешены под водой в специальных деревянных рамах-каркасах. При залпе мины просто освобождались от креплений и после спуска курка, вручную, своим ходом шли к цели.
14 января 1878 г. катеры с парохода «Константин» опять вышли на Батумский рейд и с дистанции около 30 саженей пустили две мины Уайтхеда, взорвавшиеся с сильным треском у борта турецкого судна.
Макаров в своем дневнике так отмечает этот случай и его последствия: «Пароход лег на правую сторону и быстро погрузился на дно, с большею частью своего экипажа. Громкие крики «ура» команд обоих катеров известили эскадру Гобарта-паши, что его сторожевой пароход потоплен…