В селе Знаменском родился первый внук, Николай Столыпин{89}, в июне 1814 года. Пробыв там несколько времени, мы поехали осенью в Петербург все вместе, и Аркадий Алексеевич поступил на службу.
В Петербурге мы остановились у тетушки Анны Семеновны; пробыв у нее месяц, наняли дом графа Головкина, жили в нем два года, и хотя дом был нарядный, с большими залами, но так как отец мой несколько раз был в нем нездоров и сестра Наталья Николаевна была очень больна нервическою горячкою, то и решились искать другой дом и наняли дом на Театральной площади{90}, а потом отец купил его, и также купил дачу по Петергофской дороге, на 12-й версте от Петербурга. В продолжение этих трех лет мы нанимали приморские дачи за Петергофом для купания.
Хотя здоровье отца моего не поправлялось, но он продолжал заниматься делами. Матушка моя очень тревожилась о его здоровье; он худел, слабел и чрезвычайно был бледен, что всех нас поражало; нашли необходимым ехать за границу.
Июня 6-го 1818 года мы выехали из Петербурга, заехали в Белорусское свое имение, потом через Витебск, Могилев, Житомир переехали границу в Бродах, где остановились на несколько дней; в Лемберге и Ольмюце пробыли также несколько времени; приехали в Вену 12-го августа и остались там две недели. Горы Цимеринг проехали по старой ужасной дороге, границу переехали в Понтебе; были в Венеции, Падуе, Болонье, во Флоренции и приехали в Ливорно 16-го сент. Пробыли два месяца у тетушки Партридж в ее великолепной приморской вилле; но как от моря там было очень холодно, то поехали зимовать в Пизу, и тетушка с нами. Здесь отец мой познакомился с несколькими учеными людьми, которые составляли ему приятное общество. Один из них был профессор Санти{91}, и с женою его мы коротко познакомились; они были тетушкины приятели и часто бывали у нас.
Отец представлялся герцогу, обыкновенно проводившему там зиму, и посетил несколько знатных особ, находившихся при тосканском дворе{92}. Весною мы поехали во Флоренцию, пробыв там несколько дней, отправились через Перуджию и Сполето в Рим видеть все торжественные празднества Папы на Пасхе, куда приехал и наш великий князь Михаил Павлович{93} со свитою, и несколько русских семейств; кроме того, там зимовали еще многие из русских. Мы скоро познакомились с тамошними нашими соотечественниками и часто съезжались с ними смотреть католические празднества, церкви, знаменитые галереи, древние редкости и развалины Рима, и ездили осматривать все окрестности. В Неаполь не поехали, остерегаясь разбойников, нередко нападающих там на путешественников. Выехав из Рима 15-го апреля 1819 года, мы возвратились опять во Флоренцию; пробыв там более недели и простясь с тетушкою, поехали в Милан. Разлука с тетушкою была очень горестна для обеих сестер; по своим летам они не надеялись уже более увидеться. В Милане мы пробыли дней десять; там жил ученый Джойя,{94} статистик, которого отец мой по приезде своем немедленно посетил. Джойя был известен ему учеными сочинениями по части политической экономии, на итальянском языке. Во время нашего пребывания в Милане они виделись каждый день, можно сказать подружились; нам даже интересно было слушать их разговоры. Джойя, приятный, умный человек, с своей стороны, удивлялся глубоким познаниям отца моего в политической экономии и во всех других ученых предметах; знакомство их было для обоих большим наслаждением. Джойя часто бывал у нас, даже один раз остался обедать, сказав при том, что двадцать лет уже, как он нигде в гостях не обедал. После он с отцом моим вел переписку и прислал ему полное издание своих сочинений*.Из Милана мы поехали смотреть в Ароне огромную статую св. Карла Баромея {95}, ездили по живописному озеру Лаго-Маджиоре, посетили Изолабеллу и Мадре, потом через Симплон проехали в Швейцарию, там ездили по разным городам и из Женевы поехали в Париж, а потом, отправясь в Англию, приехали в Дувр 15-го июля. Три недели пробыли в Лондоне, где отец мой часто виделся с известным Иеремиею Бентамом.{96}
Из Лондона мы поехали в Ливерпуль, где пробыли пять недель у приятельницы матушки миссис Эрл (Earl), погостили у дядюшки (John) Джона Коблей, который жил в Чедаре, близ Бристоля; пробыв несколько времени в Лондоне, поехали зимовать в Париж. Там тогда было много русских семейств; чаще всех нас посещал князь Долгорукий,{97} который очень забавлял нас рассказами о разных происшествиях, случившихся при иностранных дворах, где он был посланником. Часто бывал у нас сенатор Сумароков{98}, также граф Соллогуб, князь Щербатов{99} и другие русские, проживавшие тогда в Париже. Был у отца моего несколько раз и герцог Ришелье{100}, бывший военный губернатор в Крыму, а в то время министром при Людовике XVIII. В Париже нашли мы также старых знакомых: французских эмигрантов, графа и графиню Клермон-Тонер, гр. Роспек и Вальгра, приверженцев Бурбонов{101}. Еще отец мой пожелал познакомиться с г. Лоранси{102}, человеком очень образованным и ученым литератором; отец мой даже приглашал его приехать к нам в Россию. Случились тогда в Париже два происшествия, очень неприятные. Явились «пикеры»{103}, которые привели в смятение весь Париж, и мы, в числе других, не смели выезжать; шесть недель все сидели дома, до тех пор, пока полиция не взяла меры уничтожить их; потом весною был убит герцог Берри. Смерть его всех встревожила, и мы рады были скорее уехать. В мае месяце мы оставили Париж, останавливались на пути в разных городах; пробыли месяц в Тёплице {104}, потом через Дрезден и Берлин возвратились в августе 1820 года в Петербург. Во время путешествия отец мой совершенно поправился здоровьем, делал более движения, не имел никаких забот, ни служебных, ни частных; в больших городах все его занимало; он осматривал все замечательности с большим удовольствием и везде был вместе с нами.
Дорожные заботы ему никогда не были в тягость. При нас курьера не было, и отец мой сам исполнял эту должность, смотрел за всем порядком, все сам заказывал и сам расплачивался, выходил с братом смотреть квартиры по гостиницам и, уезжая, требовал от нас, чтобы все комнаты оставались в порядке; заходил даже в наши спальни, наблюдая, чтобы и там все было прибрано. Он всегда приучал нас к большому порядку, быв сам во всем аккуратен, и повторял часто, что это для каждого необходимо и что нужно всегда приучать детей с малых лет к порядку и аккуратности, что подействует на всю их жизнь.
В отсутствие наше у нас в доме верхний этаж был отдан внаймы; занимал его американский посланник; во втором жила тетушка Анна Семеновна с семейством, а ближнюю нашу дачу занимала сестра Вера Николаевна Столыпина с мужем и детьми. Возвратясь из-за границы, мы прожили всю осень вместе на даче. У сестры моей тогда было уже четверо детей.
К зиме мы переехали в Петербург, в собственный свой дом. Тетушка Анна Семеновна, хотя и жила с своим сыном на квартире, но всегда имела у нас в доме комнату и часто ночевала. На зиму приехали в Петербург обе тетушки, Елизавета Семеновна с тремя дочерьми и Екатерина Семеновна, которая, по отъезде нашем за границу, вскоре овдовела; все они бывали у нас каждый день. Матушка всю эту зиму была очень слаба; путешествие за границу, против нашего ожидания, ее очень утомило; она страдала ревматическою болью в руках, которую она получила от простуды в Италии, и в Париже всю зиму была нездорова. По возвращении из путешествия она долго не могла поправиться. Летом в 1821 году мы поехали в Ревель на шесть недель для купанья; осенью возвратились довольно рано. Матушка моя желала провести еще несколько времени за городом, так как осень была прекрасная. Ближняя наша дача была отдана внаймы, и мы проехали прямо в Ораниенбаум. Остановясь в гостинице, нашли в окрестности дачу адмирала Лупандина{105} свободною уже от жильцов, остались там всю осень и решили купить эту дачу; она давно была нам знакома, как и все прибрежье; мы несколько лет проводили там каникулы для купанья по разным дачам, как-то: у Грейга{106}, Чичагова, Бека и на этой даче. Она славится великолепными, огромными дубами; неизвестно, кем они были посажены, но, вероятно, еще при Петре Великом, а может быть, и ранее. Дача эта принадлежала некогда графу Роману Илларионовичу Воронцову{107}, отцу княгини Дашковой, которая упоминает о ней в своих Записках. После того мы несколько лет, весну и осень жили на ближней даче. Отец и брат мой ездили каждый день в город, в девять часов утра, на службу, и к обеду возвращались. Но летние шесть недель, вакантное время для отца, мы проживали на дальней даче и пользовались морским купаньем, что принесло большую пользу матушке. Она приглашала туда многих из наших знакомых, и мы проводили время очень приятно. Брат жил в городе, но приезжал каждую пятницу к обеду, а в понедельник утром опять уезжал на службу. У нас на даче была оранжерея с виноградом. К нам всегда собирались на лето много молодых девиц гостить, а к