«Дохожу до таком крайности, — жаловался Ушаков Афанасьеву, — что вынужден заложить собственный мой дом и, покупая необходимо надобные вещи, исправлять все необходимости, дабы быть готову» к походу[159].
Деньги Ушаков занимал, и всё недостающее на флоте приобреталось. 26 июня Ушаков рапортовал Потёмкину: «Состоящие на рейде десять кораблей, шесть фрегатов и прочие крейсерские суда к выходу в море готовы»[160].
Десять линейных кораблей при шести фрегатах представляли силу, с которой не мог не считаться противник, даже имеющий многочисленный флот. Ушаков, непосредственно создавший флот, кропотливо готовивший личный состав, верил в его силу и готов был на решительные бои с противником.
Потёмкин, рекомендуя Ушакову присоединить к Севастопольскому флоту херсонские и таганрогские суда, высказывал опасение, как бы они не были уничтожены противником на пути в Севастополь.
На это Ушаков уверенно отвечал Потёмкину: «При готовности ныне Севастопольского флота, оные последовать могут без всякого сомнения, ибо не уповаю, чтобы неприятель, знав о силах нашего флота, осмелился показаться при здешних берегах»[161].
В конце нюня Ушаков установил боевой порядок для кораблей и фрегатов, стоявших на рейде. В кордебаталию вошли четыре корабля и два фрегата, которые в походе и бою оставались под командованием Ушакова. Флаг свой Ушаков поднял на 80-пушечном корабле «Рождество Христово». Авангардия состояла из трёх кораблей и двух фрегатов и находилась под начальством бригадир-капитана Голенкина. Арьергард был составлен из того же числа кораблей и фрегатов.
Появление турецкого флота в Чёрном море ожидалось со дня на день. В середине июня Потёмкин разрешил Ушакову «со всеми изготовленными кораблями и фрегатами выступить в море». Он приказывал ему «противу городов поисков не делать», чтобы «напрасно не расстреливаться»[162]. Главная цель похода заключалась в победоносном сражении с неприятелем. Этого-то и хотел Ушаков.
2 июля 1790 г. Севастопольский флот под флагом Ушакова в составе десяти кораблей, шести фрегатов, репетичного судна, двух брандеров и пятнадцати корсарских судов спешно вышел в море.
Накануне у крымских берегов против Георгиевского монастыря показался неприятельский флот, который шёл на восток, к Керченскому проливу.
Ушаков погнался за турецким флотом, чтобы «решить с ним дело». Тихие, до полного штиля, ветры затрудняли движение флота. Утром 6 июля русский флот подошёл к Феодосии. Здесь Ушаков узнал от коменданта порта, что турецкий флот за день до прихода его на феодосийский рейд прошёл в направлении Керченского пролива.
Ушаков поспешил в пролив, чтобы помешать противнику высадить войска на Крымский полуостров. 8 июля в 7 часов утра русский флот подошёл к проливу и лёг на якорь против Таманского полуострова, надежно прикрывая вход в Керченский пролив и охраняя подступы Крыма. Во все стороны были высланы разведывательные суда. Одно разведывательное судно Ушаков специально послал к Анапе, где, по его предположению, скорее всего находился флот неприятеля.
Ушаков не ошибся. В десятом часу со стороны Анапы с крейсера был дан сигнал, что видны «посторонние суда». Через полчаса в утреннем тумане показался турецкий флот, шедший от анапского берега по ветру под всеми парусами прямо на линию русских судов.
Противник имел десять линейных кораблей, из них четыре флагманских, четыре «отборных» и два «поменьше», восемь фрегатов и тридцать шесть мелких судов разного типа и величины. Флотом командовал капудан-паша Гуссейн (см. схему 1).
Схема 1. Турецкий флот под ветром, не соблюдая походного строя приближается к Керченскому проливу. Контр-адмирал Ушаков, снявшись, с якоря и быстро поставив эскадру в боевую линию, приготовился принять бой под парусами.
Заметив противника, Ушаков приказал немедленно сняться с якоря, лечь в боевую линию и приготовиться к бою на левом галсе. Для усиления мощности огня Ушаков поставил в линию баталии и фрегаты, так как среди кораблей находились 46- и 50-пушечные, «построенные на вид фрегатов». По существу, это были большие фрегаты, названные линейными кораблями. Крейсерские суда расположились за линией флота под ветром.
Несмотря на то, что при численном превосходстве противника и его выгодном положении формальная тактика предписывала сражаться на якорях, Ушаков решил вести бой под парусами, чтобы сохранить за собой свободу манёвра.
Русские экипажи были охвачены большим энтузиазмом. Все готовы были сразиться с неприятелем. Канониры спокойно стояли у заряженных пушек, готовые точно послать смертоносные залпы в корабли противника. Полные решимости матросы занимали свои места. Все приказания выполнялись быстро и сноровисто. На флоте на какое-то мгновение установилась полная тишина, как перед бурей. Лишь скрип мачт да свист ветра в снастях нарушали напряжённую тишину.
Под прикрытием высланных вперёд бомбардирских судов капудан-паша спешил построить линию баталии параллельно русской. В первой линии он поставил линейные корабли, вторую составили фрегаты. Мелкие суда находились за фрегатами (см. схему 2).
Схема 2. Боевые линии русского и турецкого флотов, вступивших в сражение в 12 часов. Контр-адмирал Ушаков для усиления своего авангарда приказал фрегатам выйти из боевой линии (обозначено пунктиром) и построиться за авангардом.
К двенадцати часам дня противники закончили построение и сблизились. Капудан-паша намеревался атаковать русский авангард. Это был хорошо знакомый Ушакову с прошлых встреч тактический приём турецких адмиралов.
В двенадцать часов пополудни турецкий флот подошёл на дистанцию пушечного выстрела и открыл жестокий огонь.
По сигналу Ушакова «вступить в бой» русские корабли по всей линии дружно вступили в сражение.
Турки яростно атаковали русские передовые корабли. Однако авангард под командованием бригадир-капитана Голенкина нападение «выдерживал с отличной храбростью». Канониры точным прицельным огнём привели атакующие корабли неприятеля «в замешательство и расстройку» так, что противник «пальбу свою весьма уменьшил»[163].
Заметив ослабление атаки, капудан-паша стал непрерывно усиливать нажим на русский авангард, вводя в бой другие корабли «с большими орудиями»[164].
Ушаков быстро разгадал и оценил тактический замысел капудан-паши, который хотел окружить русский авангард и уничтожить его. У него мгновенно созрел план не только помешать противнику осуществить свои намерения, но и поставить его в невыгодное и рискованное положение. Ушаков приказал сигналом выделиться из линии баталии фрегатам и прийти на помощь авангарду. Так родилась идея создания «корпуса резерва». Этим манёвром Ушакова противник ставился под огонь с двух сторон. Остальным кораблям Ушаков приказал плотнее сомкнуть боевую линию. Сам же он с кордебаталией, прибавив парусов, поспешил к авангарду «против усилившегося неприятеля». При таком манёвре атакующие корабли и часть кораблей кордебаталии противника оказались под сильным огнём русского флота.
Встречный ветер не давал русским судам подойти на короткую дистанцию.
Около трёх часов дня ветер переменился, и русские эскадры, оказавшись в выгодном положении, получили возможность приблизиться к линии противника на такую короткую дистанцию, что даже «картечь из малых пушек могла быть действительна»[165]. На турецкие корабли обрушилась лавина картечи, рвавшая в клочья паруса, такелаж и засыпавшая палубы обломками мачт и рей. Особенно большие и тяжёлые потери от картечи несли десантные войска, находившиеся на палубах. На многих кораблях турки, спасаясь от ураганного огня русской артиллерии, закрывали пушечные порты.
Капудан-паша заметил невыгодное положение своего флота относительно ветра и приказал всей линии совершить поворот против ветра на другой галс, чтобы в свою очередь занять удобную позицию. Совершая этот поворот, некоторые корабли противника подошли ещё ближе к русской линии и оказались под губительным обстрелом русских пушек. Флагманский корабль «Рождество Христово» и шедший перед ним «Преображение» оказались ближе всего к противнику и, засыпая его ядрами, брандскугелями и картечью, причинили «великий вред на многих кораблях».
Два неприятельских корабля, один с подбитыми стеньгами и реями, другой с раздроблённой мачтой и повреждённым рулем, потеряв управление, оказались так близко к русским кораблям, что появилась опасность столкновения с ними. Этим воспользовались русские канониры и произвели на них страшные опустошения.
Турецкий корабль вице-адмирала с сильно подбитыми парусами и рангоутом, плохо слушаясь руля, идя параллельно русской линии, подвергся обстрелу всех русских судов. Сбитые турецкие флаги, в том числе и вице-адмирала, полетели в море. Один из них был поднят посланной с корабля «Георгий» шлюпкой и стал почётным трофеем.
Увидев, в какое трудное положение попали его корабли, капудан-паша вместе с остальными судами спустился под ветер и бросился на помощь. Идя параллельно русской линии контр-галсом[166], он попал под прицельный огонь всех пушечных калибров. Русские моряки наблюдали «великое повреждение его кораблей и множество подбитого экипажа»[167]. При этом кирлангич с людьми был потоплен.
Ушаков мастерски использовал переменившийся ветер и совершил искусный манёвр. Он с кораблями кордебаталии, выйдя из линии на помощь авангарду, оказался на ветре. Чтобы напасть на турецкие суда с ветра всеми силами, он сигналами приказал авангарду «вдруг поворотить овер-штаг»