Пользуясь попутным ветром, Ушаков приказал под всеми парусами идти на сближение и атаковать противника с хода. Не ожидавшие опасности турки, заметив быстро несущийся на них русский флот, растерялись, начали спешно рубить якоря и ставить паруса. Не соблюдая ни малейшего порядка, весь турецкий флот двинулся в направлении Дуная.
В десятом часу утра Ушаков увидел, что турецкие передовые корабли вместе с кораблём капудан-паши ушли далеко вперёд и совсем оторвались от своего арьергарда. Ушаков, придерживая свои корабли к ветру, старался отрезать отставшие суда противника, прижать их к берегу и окружить.
Гуссейн скоро заметил, в какой опасности находится его арьергард. Он вынужден был повернуть обратно, приказав всему флоту построиться ему в кильватер. Так капудан-паша был принужден перестроить свою боевую линию. Турецкие флагманские корабли сосредоточились впереди.
Ушаков сигналами приказал своим эскадрам, не прекращая наступления, строиться в линию баталии; затем он повернул боевую линию параллельно турецкой эскадре. Чтобы усилить авангард на случай нападения на него, Ушаков приказал трём передовым фрегатам выйти из строя и, составляя «корпус резерва», занять место против передовых кораблей.
В третьем часу дня Ушаков поднял сигнал «спускаться на неприятеля». Русские корабли подошли на ближнюю дистанцию и открыли сильный огонь по всей турецкой линии. Хорошо обученные и закалённые в боях с турецким флотом, русские канониры с удивительным хладнокровием и точностью наводили свои пушки и с короткой дистанции обрушивали на противника смертоносные залпы.
Турки, по опыту знавшие силу русского огня, не смогли и на этот раз долго противиться ему. «Не стерпя жестокого огня, с великою силою на него производимого, — читаем в флагманском журнале, — противник начал уклоняться под ветер», т. е. уходить от боя.
На флагманском корабле Ушакова всё время держался сигнал о преследовании противника. Русские моряки, воодушевлённые первым успехом, чувствуя свое моральное превосходство над многочисленным турецким флотом, на всех парусах теснили противника, непрерывно поражая его корабли из пушек всех калибров.
К пяти часам вечера турецкая линия баталии была разбита, и противник стал в беспорядке уходить. По приказанию Ушакова авангард и кордебаталия сосредоточили огонь по турецким флагманам, которые находились среди передовых самых сильных кораблей. Удар по передовой части турецкой линии был дружным и сокрушительным. Лучшие русские корабли «Рождество Христово», «Преображение», «Александр» и другие подходили вплотную к турецким кораблям и били их в упор залпами целых бортов. Более всех пострадали корабли капудан-паши и адмирала Сеид-Бея. Лучшая часть турецкого флота дрогнула и стала беспорядочно отступать в сторону Дуная. Это окончательно расстроило турецкий боевой порядок. Все суда султанского флота бежали, спасаясь от преследования страшною «Ушак-паши».
Погоня за отступавшим противником продолжалась до восьми часов вечера. И на сей раз капудан-паша ушёл от полного разгрома лишь благодаря лучшему ходу кораблей и ночной темноте. Русский флот оставался в море под парусами. К ночи ветер стал крепчать, появилась крупная волна. Пришлось бросить якорь. Часть мелких крейсерских судов ушла к берегам Очакова и там укрылась от ветра.
На рассвете 29 августа на русских кораблях заметили недалеко лавирующий турецкий флот. Он был настолько рассыпан, что некоторые его суда находились у русских под ветром на очень близком расстоянии.
К удивлению и беспокойству Ушакова, когда рассвело, выяснилось, что фрегат «Амвросий Медиоланский» стоит среди группы турецких судов. При спущенных флагах турки, видимо, считали его своим. Выдержка и находчивость командира капитана 2-го ранга Михаила Нелединского спасла фрегат от плена. Нелединский, не поднимая флага, снялся с якоря вместе с турецкими судами и некоторое время шёл с ними, а затем отстал, поднял русский флаг и благополучно присоединился к своему флоту.
Ф. Ф. Ушаков дал сигнал сняться с якоря, поднять паруса и преследовать противника. Турки, обнаружив неожиданно близкое соседство русского флота, растерянно стали рубить канаты, так как выбирать якоря не было времени, и спешно ставить паруса, чтобы выйти на ветер. Капудан-паша с несколькими кораблями ушёл далеко в море. Повреждённые накануне 74-пушечный корабль «Капитания» под флагом адмирала Саид-Бея и 66-пушечный корабль «Мелеки-Бахри»[174] отстали и в десять часов утра были отрезаны от своего флота.
Саид-Бей попытался следовать за своим флотом, но, настигнутый и обстрелянный кораблём «Св. Андрей», потерял часть парусов и ещё больше сбавил ход. Скоро к нему подошли ещё два русских корабля и, окружив его, открыли «жестокий огонь». Турецкий флагман продолжал сопротивляться. Адмирал Саид-Бей ожидал помощи от капудан-паши. Но Ушаков, отправив командира авангарда Голенкина с двумя кораблями и двумя фрегатами на преследование «Мелеки-Бахри», приказал остальному флоту преследовать уходившие турецкие корабли с капудан-пашой во главе, а сам пошел к окружённому турецкому флагману. Корабль Ушакова, подойдя к «Капитании» на дистанцию тридцати саженей, залпами своих мощных орудий нанёс ему «наижесточайшее поражение». Став в кильватер Ушакову, разрядили свои пушки и другие три корабля. Однако противник держался мужественно. Тогда 84-пушечный корабль Ушакова подошёл к носу неприятельского корабля и, остановившись, готов был «сделать ему лаг всем бортом», т. е. дать залп из всех пушек одного борта. После этого, несомненно, корабль пошёл бы ко дну.
«Но в сие время люди неприятельского корабля, — читаем в журнале русского флагмана, — выбежали все наверх на бак и на борты, поднимая руки кверху, кричали на мой корабль и просили пощады и своего спасения»[175].
Ушаков, прекратив бой, выслал вооружённые шлюпки для снятия с корабля команды. Со шлюпок были видны на «Капитании» страшные разрушения. Все три мачты были сбиты по самую палубу. Корпус разбит до крайности, и корабль заливало водой. От «влепившегося» в корму брандскугеля распространялся большой пожар, быстро охватывавший весь корабль. Пока шлюпки приближались к кораблю, чудовищные языки пламени лизали уже борта и воду вокруг корабля, не давая подойти к нему. С большим трудом передовой шлюпке удалось снять лишь адмирала Саид-Бея, капитана корабля Мегмет-Дарие-Заим-Мустафу-Агу и ещё восемнадцать чиновников. Другие шлюпки не могли приблизиться к горящему и тонущему кораблю. Налетевший шквальный ветер ещё больше раздул пожар. В одно мгновенье корабль превратился в огромный костёр, брыжжущий во все стороны мириадами искр и застилавший всё вокруг густым едким дымом. Шлюпки поспешили уйти на соседние суда. Через короткое время огонь дошёл до крюйт-камеры[176], и страшной силы взрыв превратил остатки вражеского корабля в груду горящих щеп и обломков.
Корабль «Капитания» был совершенно новый, только первым раз вышедший в море. Этот лучший корабль турецкого флота имел на вооружении крупнокалиберные медные пушки. Экипаж его состоял из восьмисот человек, которые почти все погибли в огне и при взрыве. Кроме двадцати человек, спасенных вместе с адмиралом, было поднято из воды державшихся на обломках ещё восемьдесят один человек. На корабле погибла «весьма знатная сумма» денег, составлявшая всю казну флота.
Второй турецкий корабль «Мелеки-Бахри», будучи отрезан, попытался спастись на мелях между Кинбурном и Гаджибеем. Однако бригадир Голенкин с кораблями настиг его, и турецкий капитан, видя безнадежность положения, сдался с командой без боя. Экипаж корабля состоял из шестисот пятидесяти человек, но в живых оказалось пятьсот шестьдесят человек[177].
Начинавшийся шторм не позволил Ушакову продолжать преследование турецкого флота, который находился далеко на ветре. К тому же на флагманском корабле «Рождество Христово» большим ядром была разбита фок-мачта, а на других судах имелись повреждения в рангоуте и снастях. Ушаков вернул из погони суда и пошёл на соединение с генерал-майором де Рибасом, который с Лиманской флотилией не принимал участия в бою, а «делал… разные движения, и тем неприятелю наводил страх и беспокойство»[178]. Бросив якорь на гаджибейском рейде, Ушаков послал крейсеры «в разные места» для обнаружения подбитых судов. Скоро был приведён турецкий лансон[179] с двадцатью девятью человеками команды. На другой день были взяты в плен бригантина и пловучая батарея с большими пушками и сорока тремя человеками команды.
Турецкий флот потерпел очень тяжёлое поражение. Пожар и взрыв флагманского корабля на виду у всего султанского флота произвёл на турок подавляющее впечатление. Капудан-паша больше не помышлял о сопротивлении. На его кораблях все только и думали о том, чтобы поскорее уйти от грозного русского адмирала и его флота. Турецкий главнокомандующий Гуссейн поспешно бежал. Несколько дней он собирал свой флот у Калиакрии, а затем, несмотря на шторм, пошёл прямо в Константинополь[180], По пути турки потеряли ещё один линейный 74-пушечный корабль со всем экипажем и несколько мелких судов. Все они были сильно повреждены в бою и не выдержали шторма.
Таким образом, султанский флот в двухдневном сражении потерял три первоклассных линейных корабля и несколько мелких военных судов. На многих судах были сильнейшие повреждения. Огромными оказались и людские потери: 733 человека попали в плен, свыше 1 500 человек погибли в бою и утонули в море. Очень многие были ранены[181].
Потери русских были совсем ничтожны: убитых двадцать один человек, раненых двадцать пять.
Корабли и другие суда имели очень мало пробоин, больше пострадали паруса и рангоут.