Все способы и средства атаки французы старались предвидеть. Но допустить, что русские подойдут линейными кораблями и фрегатами под самый берег на картечный выстрел к батареям, — это было выше их понятий.
Албанские начальники имели приказ Ушакова привести свои войска в день атаки на батареи. За два дня перед штурмом Ушаков лично побывал у них и обещал денежную награду, если они храбро будут вести себя при атаке укреплений. Казалось, всё шло хорошо. Но перед самым выступлением, рассказывает Метакса, войска Али-паши вдруг заявили, что «они не только не отважатся брать приступом такого вооруженного острова, как о. Видо… но что они и свидетелями быть не хотят таких действий и драться умеют на суше, а не на воде, на кораблях и лодках».
Ушаков поехал к ним и попробовал убедить их в успехе. Когда же ему не удалось уговорить албанцев действовать вместе с русскими войсками, то он, по словам Метаксы, «хотел было понудить их строгостью к повиновению, но тогда они почти все разбежались, оставя начальников своих одних». Ушаков обратился к албанским начальникам, но они также заявили ему, что «он предпринимает дело невозможное». Но адмирал, говорит Метакса, усмехнулся на ответ эпирских «полководцев» и сказал:
«Ступайте же и соберитесь все на гору при северной нашей батарее и оттуда, сложа руки, смотрите, как я, в глазах ваших, возьму остров Видо и все его грозные батареи»[340].
Возможно, что здесь действовали не только причины недисциплинированности войск Али-паши, но и прямое его указание при удобном случае уклоняться от активной помощи русским.
Ушаков тут же решил не пустить ни одного албанца в город Корфу, когда он будет взят. И действительно, албанские солдаты за всё время их пребывания на острове в городе не были, хотя и рвались туда постоянно. Жители города, разумеется, были очень довольны этой мерой Ушакова. Они страшно боялись грабежей и настойчиво просили не пускать албанские войска даже на остров.
Несмотря на отказ албанских войск, Ушаков не изменил решения об атаке. На русских кораблях и на батареях команды с нетерпением ожидали начала атаки. Два дня перед штурмом северная и южная батареи беспрерывно стреляли по крепостям и производили там значительные повреждения.
Накануне штурма 17 февраля 1799 г. Ф. Ф. Ушаков издал боевой приказ, в котором подробно излагался план атаки о. Видо[341]. Этот приказ является ярким документом, свидетельствующим о большом военном мастерстве Ушакова, разработавшего классический образец комбинированной операции.
В приказе Ушаков писал: «При первом удобном ветре… по согласованному положению намерен я всем флотом атаковать остров Видо» (см. план атаки Корфу).
План осады крепостей Корфу и о. Видо.
В приказе подробно были указаны порядок и последовательность вступления судов в бой, чётко обозначены боевые места каждого судна с конкретными объектами для поражения. Указывая на батареи как главные объекты атаки кораблей, Ушаков требовал от командиров разрушения также прибрежных полевых укреплений.
«…Во все места, где есть закрытые французы за маленькими канавками и за маленькими же брустверами, для ружей сделанных, ежели где есть между ими пушки, то и оные идучи сбить непременно, и потом каждому стать на свои места… оборотя борты к батареям».
Одна шхуна получила специальную задачу по очищению берега от пехоты противника и уничтожению мелких заграждений. Она должна была стать в середине бухты между первой и второй батареями и пушками очистить все берега, и «когда со всех мест из траншей французы выгнаны будут вон, тогда… стараться очищать берега, приготовляя их для сходу десанта». В помощь шхуне назначались и другие суда. Подобную задачу имел и фрегат «Панагия Апотоменгана»; став на якорь между третьей и четвёртой батареями, он должен был «стараться очистить потребные места на берегах для десанта, оттаскивая набросанные деревья прочь…»
После подавления батарей, разрушения полевых укреплений и очищения берега от французской пехоты по сигналу Ушакова должны были двинуться к берегу заранее подготовленные гребные суда с десантом, скрывавшиеся до тех пор за бортами кораблей. Командиры десантных судов также получили чёткие указания о движении к берегу. «…Гребным судам, везомым десант, промеж собою не тесниться, для того и посылать их не все вдруг, а один за другим…». Достигнув берега, передовые суда обязаны были «очистить дорогу на берегах закиданную, рытвины тотчас забросать землёю или чем только возможно, а где трудно сходить на берег и переходить места закрытые, там набрасывать лестницы с каждого корабля и фрегата, с собою взятые, и сверх лестниц бросать доски, по оным и пушки переводить на берег».
Ушаков располагал сведениями об имеющихся на острове скрытых противопехотных заграждениях: «Сказывают… будто есть на острову в которых-то местах набросанные колючки, засыпанные землёю и понакладены травою, так что без осторожности можно на оные попортить ноги». Он требовал от офицеров десанта известить об этом людей, а для преодоления таких препятствий «бросать лестницы и сверх оных доски, оне и могут служить мостом безопасным».
Высаженным на остров войскам ставилась задача: «искать неприятеля, разбить или побрать в плен, и остров от оного стараться освободить».
«Когда войска наши взойдут на верх горы, иметь осмотрительность и где потребно будет, и там укреплять пушками, и закрывать себя поспешно легоньким окопом или турами», но делать это нужно «в самой только важной надобности», чтобы, «не теряя времени… овладеть всем островом и отнюдь не замедливать…».
Указания Ушакова о закреплении захваченных рубежей, при непрекращающемся стремительном наступлении, и другие наставления о действии десантных войск показывают, что Ушаков отлично знал общевойсковую тактику.
Наконец, наступил день атаки. 18 февраля (1 марта) в 6 часов утра пушечным выстрелом с флагманского корабля Ушаков дал сигнал батареям о. Корфу открыть огонь по крепостям, а десантным войскам начать штурм укреплений. Следующим сигналом Ушаков приказал кораблям и фрегатам приготовиться к атаке о. Виде. Через мгновение после сигнала на северной и южной батареях засверкали молнии, и оглушительные залпы оповестили о начале штурма. К укреплениям ринулись войска с лестницами, но французы были готовы к отражению нападения. Многочисленные крепостные пушки и ливень ружейных пуль встретили атакующих.
Ушаков, убедившись, что всё внимание французов поглощено нападением на корфинские укрепления, приказал судам сняться с якоря и занять свои места согласно диспозиции. Западный ветер дул прямо на остров и благоприятствовал быстрому выходу судов на позиции. Главным объектом атаки были пять батарей (см. план). Против каждой из них действовали назначенные группы судов, быстро подошедших к ним на дистанцию картечного выстрела. Корабли и фрегаты легли на шпринг[342] и, повернувшись бортами, обрушили на батареи тучи ядер и картечи.
В тот момент, когда суда занимали боевые места по расписанию, Ушаков на флагманском корабле «св. Павел», показывая пример бесстрашия, приблизился к батарее № 1 и с самой короткой дистанции обстрелял её сокрушительными залпами ядер и картечи. Отсюда адмирал направился к батарее № 2. Подойдя к ней очень близко, он личным примером показывал, что не следует бояться короткой дистанции в борьбе кораблей с береговыми батареями. Обстреляв вторую батарею, Ушаков пошёл к третьей и подавил её. Затем он вернулся к батарее № 2, которая стояла на высоком утёсистом берегу и была лучше других укреплена. Выбрав удобную позицию, он спешно стал на шпринг и вместе с ближним фрегатом сбил её.
Таким образом, все пять батарей с окопами и траншеями подверглись внезапной атаке судов. Остров Видо был охвачен с трёх сторон в тесные клещи. Корабль «св. Пётр» и фрегат «Навархия», оставаясь под парусами, обстреливали старую крепость и били по рейду, где стояли французские корабль «Леандр» и фрегат «Лебрюн», и вместе с кораблём «Богоявление господне» не позволяли французам подбрасывать подкрепления на о. Видо.
Турецкие суда были расположены сзади русской линии, а некоторые в интервалах. Вообще султанские корабли действовали вяло и нерешительно, а иногда просто мешали русским.
«Турецкие же корабли и фрегаты, — доносил Ушаков, — все были позади нас, и не близко к острову; если они и стреляли на оный, то через нас и два ядра в бок моего корабля посадили…».
В первые минуты атаки о. Видо французы от неожиданности растерялись. Но скоро пришли в себя и, зарядив пушки калёными ядрами, начали стрелять по русским кораблям, стараясь вызвать на них пожары. Однако первые выстрелы оказались неудачными. Калёные ядра перелетали через суда и перебили лишь несколько снастей и на двух фрегатах пробили верхний борт навылет, не вызвав пожаров.
Но в это время на противника обрушилась такая страшная лавина картечи и ядер, что ему пришлось отказаться от калёных ядер, очень опасных для деревянных кораблей, но требующих много времени на сложное заряжание, что очень замедляло стрельбу[343].
Непосредственный участник штурма лейтенант Метакса даст очень живое описание корабельной атаки береговых укреплений:
«Сие сильное ополчение против батарей неприятельских, беспрерывная, страшная пальба и гром больших орудии приводили в трепет все окрестности… Островок Видо был, можно сказать, весь взорван картечами, и не только окопы, прекрасные сады и аллеи не уцелели, не осталось дерева, которое не было бы повреждено сим ужасным железным градом… В одиннадцать часов пушки с батарей французских были сбиты; все почти люди, их защищавшие, погибли, прочие же, приведенные в страх, кидались из куста в куст, не зная, куда укрыться; ядра и картечи тучами сыпались на них, не было места близ берега, которое не было бы ими усеяно»