Политическая обстановка накануне кампании. Формирование Второй коалиции
Поводом для создания причудливой коалиции Англии, Австрии, России, Турции и Неаполитанского королевства стали военные действия Франции на Средиземноморском театре военных действий. Ко времени занятия французами Ионических островов в Европе уже несколько лет шла война. Французская армия нанесла ряд поражений Первой коалиции Англии, Австрии, Пруссии, Испании, Португалии, итальянских государств. Французы заняли огромную территорию, включая Голландию, Бельгию, Рейнские земли, Савойю.
Весной 1796 года генерал Наполеон Бонапарт в молниеносной кампании разбивает армию Сардинского королевства (Пьемонт, северная Италия). Далее он громит австрийскую армию на своем пути к Милану и занимает город, став хозяином провинции Ломбардия. Затем последовала серия сражений в течение 1797 года, в результате чего в той или иной форме Франция стала распоряжаться в Северной и Центральной Италии. Французы несли с собой на занятые территории революционные идеи, однако обременяли жителей неизбежными контрибуцией, реквизициями, притеснениями.
В апреле 1797 года Бонапарт развязывает конфликт с Венецианской республикой. Республика быстро пала. За ней пришла очередь Ионических островов. В мае к островам отправляется французско-венецианская эскадра с войсками (всего лишь 2 корабля, 2 фрегата, 11 малых судов, 2 тыс. человек гарнизонных войск). Уже 17 июня, эскадра заняла порт и крепость Корфу. Острова, по существу, были заняты без сопротивления, минимальными силами. Вся кампания родолжалась чуть больше месяца. Однако к началу 1798 года численность французских войск на островах была доведена до 4 тысяч человек. К тому времени, согласно договору с Австрией, Франция получила во владение занятые острова, а также города Парга, Превеза, Вониса, Бутринто и их области на Западных Балканах (материковой Греции). Возникла реальная возможность у Франции, используя данные территории, начать наступления на Балканах на восток или на юго-восток в направлении России или Турции. Так возник геополитический фактор последующего, сначала сближения, а потом союза недавних врагов – России и Турции.
Посадка дерева свободы
Позже стало ясно, что Бонапарт не пойдет в восточном направлении против России, не пойдет в юго-восточном направлении против Турции, не высадится в Англии (чего больше всего боялись англичане и всячески отвлекали французов на другие направления, сколачивая коалицию). Он сделает стремительный бросок через Средиземное море в Египет, мгновенно захватив ключевой остров Мальту. Тем самым Бонапарт создает страшную угрозу владениям Блистательной Порты с юга и в возможной перспективе заморским территориям Англии.
С 15 мая 1798 года весь Балтийский флот России начал боевые действия по защите судоходства. 17 мая первая русская эскадра под командованием контр-адмирала М.К. Макарова прибыла в Северное море. Другая эскадра, которой командовал контр-адмирал П.К. Карцов, готовилась в Кронштадте. Она уйдет в Северное море 13 августа. С 30 июля по 30 августа была развёрнута из Архангельска в Ярмут (Англия) ещё и третья русская эскадра под командованием вице-адмирала Джорджа (Егора Егоровича) Тета, ирландца по происхождению, который находился на русской службе с 1770 года. В следующем 1799 году для совместных действий с англичанами на Севере Россия развернёт ещё две свои эскадры под командованием вице-адмирала Б.А. Баратынского (из Архангельска) и контр-адмирала П.В. Чичагова (с Балтики), а также корпус войск под командованием генерал-лейтенанта И.И. Германа для участия в Голландской десантной операции. Всего в пяти русских эскадрах, развёрнутых для совместных с Англией военных действий на северном театре войны, насчитывалось 24 корабля, 11 фрегатов, 3 вспомогательных судна, 1564 орудия, 13 038 человек личного состава, а в корпусе войск – ещё около 17 тысяч человек. Но вернёмся на южный театр военных действий.
Весной 1798 года был установлен факт приготовления десантной экспедиции в Тулоне, на юге Франции. Политики и военные гадали – куда пойдет Бонапарт. Многие опасались высадки в Англии. В Петербурге же думали о возможности прорыва французского флота в Черное море (зачем бы это нужно было французам в тот период?). В Константинополе ожидали высадки французов в Греции, что было вполне вероятным. Все готовились к обороне, в том числе – проводили и военные мероприятия.
В новых условиях роль Ионических островов, также как и Мальты, состояла в том, что они стали с одной стороны промежуточными базами для снабжения египетской армии французов, а с другой стороны позволяли осуществлять эффективный контроль за центральной и восточной частями Средиземного моря. Требовалось срочно остановить дальнейшее продвижение французов. Это соответствовало интересам Англии в союзе с Португалией, Неаполитанскому королевству, Австрии, Турции и России. Так начала формироваться, так называемая, Вторая коалиция.
Сугубо военный фактор в России существенно дополнялся необычным политическим фактором. Сразу же после смерти Екатерины II её сын взял курс на сближение с Мальтийским орденом. Это сближение, очевидно, связано с новыми идеями, которыми Павел I надеялся наполнить борьбу с распространением французской революции. 4 января 1797 года была подписана «Конвенция, заключенная с Державным Орденом Мальтийским и его Преимуществом Грос-Мейстером, – об установлении сего Ордена в России». С учётом важности данного обстоятельства для средиземноморских военных кампаний и лично для Ф. Ф. Ушакова приведём некоторые выдержки из данного документа.
Текст Конвенции начинался словами: «Его Величество Император Всероссийский с одной стороны, соизволяя изъявить знаменитому Ордену Мальтийскому Своё благоволение, внимание и уважение, и тем обеспечить, утвердить и распространить в Областях Своих заведение сего Ордена, существовавшее уже в Польше, а особливо в присоединенных ныне к Российской Державе Областях Польских, и желая также доставить собственным Своим подданным, кои могут быть приняты в Знаменитый Мальтийский орден, все выгоды, почести и преимущества от того проистекающие; а с другой стороны Державный Мальтийский Орден и Его Преимущество Грос-Мейстер <…> с общего согласия условились постановить Конвенцию <…>».
Статья I гласила: «Его Величество Император Всероссийский, последуя Своему правосудию и во изъявление приязни и Высочайшего Своего благоволения к знаменитому Мальтийскому Ордену, признает за благо, подтверждает и ратификует за себя и Преемников Своих на вечныя времена, во всем пространстве и торжественнейшим образом заведение помянутаго Ордена в своих владениях <…>».
Статья II: «Его Величество Император <…> жалует в собственность оному Ордену ежегодно по 300 тыс. польских злотых <…>».
Статья V: «Великому Приорству в России состоять из сана Великаго Приорства и из десяти Командорств».
Специальными статьями (XXXII–XXXIV) был установлен особый мундир для великого приорства Российского и правила ношения его и знак ордена: «Великий Приор и Командоры только будут иметь право носить орденский крест на шее, а прочие Кавалеры должны носить малый крест в петлице».
Конвенция с Россией лишь частично компенсировала потери Мальтийского ордена, которые он понес от французской революции и продолжал нести. Все новые территории отходили к Франции (в частности, по Кампоформийскому договору 1797 года – в настоящее время пишут «Кампо-Формийскому»), и везде орден терял свою собственность и доходы. И уж тем более она не смогла защитить от надвигавшейся непосредственной угрозы самому острову.
Тем временем, сначала в ноябре 1797 года, затем в феврале 1798 года последовали указы вице-адмиралу Ф.Ф. Ушакову (командующему Черноморским корабельным флотом), Н.С. Мордвинову (главе Черноморского адмиралтейского правления, Главному командиру Черноморскими флотами), вице – адмиралу П.И. Лежневу (командующему гребным флотом) о принятии мер по обороне берегов Крыма и о приведении флота в боевую готовность на случай внезапного нападения. В апреле-мае император дал указание об организации крейсерства между Одессой и Севастополем, чтобы в случае внезапного появления флота противника (предполагалось, что это будет турецкий флот в союзе с французами) в Черном море дать ему сражение. Получил указания и командующий войсками в южных губерниях генерал – лейтенант П.М. Дашков. Так были задействованы военные меры противодействия Франции.
В июне 1798 года на пути из порта Тулон в Египет французский флот, на кораблях которого находилась армия под командованием генерала Бонапарта, бросил якорь у острова Мальта. Бонапарт действовал решительно, а малочисленный гарнизон и рыцари ордена Святого Иоанна не могли оказать действенного отпора. Между французами и орденом была подписана конвенция, в соответствии с которой Мальта переходила под суверенитет Франции, а рыцари должны были покинуть остров в течение трех дней.
После захвата Бонапартом о. Мальта и высадки в Египте и дипломатические, и военные процессы активизировались.
На это последовала быстрая реакция в России. 26 августа 1798 года в «замке мальтийских рыцарей» на Садовой улице в Санкт-Петербурге собрались кавалеры великого приорства русского (за прошедшие полтора года в него уже вошли многие сановники близкие к императору). Они протестовали против захвата Мальты Бонапартом, осудили Великого магистра барона Гомпеша за сдачу острова без боя и объявили о его низложении. Тут же постановили обратиться к императору Павлу I с просьбой принять орден Святого Иоанна под свой патронаж. 10 сентября Павел I принял «всех благонамеренных членов ордена под своё высочайшее руководство». Санкт-Петербург был объявлен штаб-квартирой Мальтийского ордена, рыцари всех «языков» и приорств приглашались в Россию, президенту Академии наук барону Николаи поручалось в издаваемом календаре обозначить остров Мальту как «Губернию Российской империи». 13 ноября 1798 года император Павел I объявил о своем согласии принять титул Великого магистра Мальтийского ордена, а 16 декабря был подписан Манифест «О восприятии Его Императорским Величеством звания Великаго Магистра ордена Св. Иоанна Иерусалимского и о местопребывании онаго ордена».
Портрет Павла I в одеянии гроссмейстера Мальтийского ордена. Худ. С. Тончи
Вслед за этим последовало широкое внедрение Мальтийского ордена в государственные организации, жизнь столицы и русскую геральдику. Гвардейские полки получили новые знамена с мальтийским крестом, дворцовая прислуга получила ливреи красного цвета – цвета костюма мальтийских рыцарей.
Наряду с изданием Манифеста «О составлении ордена Св. Иоанна Иерусалимского из двух Великих Приорств: Российско-Католического и Российского…» – принимается решение о назначении на занятую французами Мальту русского коменданта и трехтысячного гарнизона (их действия мы осветим в ходе анализа деятельности Ф.Ф. Ушакова в Итальянской кампании). Создается новый государственный герб Российской империи, куда вводится изображение мальтийского креста.
Вышеупомянутый Манифест о двух великих приорствах – Российско-Католическом и Российском – открыл доступ в орден русским подданным.
Почти параллельно шло сближение двух недавних противников – России и Оттоманской империи. Порта ещё в двадцатых числах июля 1798 года официально попросила помощи у России. И тут же 25 июля Павел I приказал Ушакову «немедленно отправиться в крейсерство около Дарданеллей» и в необходимом случае «содействовать с турецким флотом противу французов, хотя бы то и далее Константинополя случилось». В эти же дни обсуждался вопрос о направлении дивизии генерала И.В. Гудовича на территорию Порты «для содействия противу самих французов или их подражателей». Ставился также вопрос о направлении через территорию Порты в Неаполитанское Королевство для его защиты корпуса русских войск численностью 70–80 тысяч человек. Пока это всё было «возможными вариантами действий», предстояло выбрать целесообразный.
Реально Ф.Ф. Ушаков вышел из Севастополя к Константинопольскому проливу (Босфору) 12 августа. Союзного договора ещё не было, переговоры продолжались. Они велись уже и после того, как была сформированы и отправлены в Средиземное море соединённые русско-турецкие эскадры. Закончились переговоры подписанием договора между Россией и Турцией только к концу декабря 1798 года. С российской стороны переговоры все это время вел посланник в Блистательной Порте В.С. Томара (1740–1813 гг.) – колоритнейшая личность, сыгравшая огромную роль в последующих событиях.
Станиславская пишет о нём: «Василий Степанович – человек с острым взглядом, ясным суждением о вещах и блестящим пером.
Родом Томара был из переселившихся на Украину греков. Ко времени получения поста в Константинополе он имел большой опыт военной и дипломатической службы. Побывал он переводчиком на Кавказе, служащим русского константинопольского посольства. В 1783–1784 гг., уже в чине полковника, вел с царем Восточной Грузии (Картли-Кахетии) Ираклием II переговоры о заключении Георгиевского договора, выполнял в последующие годы ряд других сложных и рискованных поручений по делам Закавказья. Очень выделился Томара в русско-турецкую войну 1787–1791 гг., когда он в 1790–1791 гг. (получив чин генерал-майора) командовал объединённой русской каперской флотилией в Средиземном море и поддерживал тайные сношения с владетелем Янины Али-пашой. Секретные, деликатные миссии и поручения вообще были особой специальностью Томары, на то судьба дала ему хитрый, изворотливый ум и не обременила избытком щепетильности» (Станиславская). Следовательно, он великолепно знал все особенности предстоящего театра действий союзного флота.
Итак, только 23 декабря 1798 года были подписаны документы, в комплексе определявшие условия русско-турецкого союза: союзный оборонительный договор (секретные статьи договора подписывались отдельно), особый акт. Договор включал 14 гласных (явных или открытых) статей, 13 сепаратных или секретных и особый акт. Договор заключался на 8 лет.
Цель и суть договора излагались в сепаратных и секретных статьях. Россия обязывалась послать на помощь Турции вспомогательную эскадру в составе двенадцати кораблей (шесть кораблей и шесть фрегатов) для совместных действий с турецким флотом (ст.1, секретная). Порта представляла русскому флоту на время войны право прохода через проливы в Средиземное море и обратно (ст.2, секретная). Русские корабли получили также разрешение заходить в турецкие порты на зимнее время и для ремонта. Порта взяла на себя снабжение русской эскадры продовольствием и выплату субсидий (ст. х гласная и ст.5, секретная).
Договор стал дипломатической основой для создания восточного театра военных действий против Франции, оси блока, в который вошли державы, затронутые её агрессией. Англия, уже связанная с Россией союзным договором (18 декабря 1798 г.) присоединилась 25 декабря к русско-турецкому договору. Таким образом, несмотря на плохие средства связи (посыльные), страны заключили договора, практически, «день в день». Очевидно очень высока была «цена дня».
Присоединилось к договору 10 января 1799 года и Неаполитанское Королевство. Дело в том, что осенью 1798 года Франция начала военные действия против королевства и нанесла ему поражение. Это побудило Россию и Англию начать подготовку военных действий в защиту королевства. В конце года Россия и Неаполитанское Королевство заключили союзный договор.
В итоге образовался на политическом уровне причудливый союз, о котором канцлер А.А. Безбородко отозвался так: «Надо же вырость таким уродам, как французы, чтобы произвесть вещь, какой я не только на своем министерстве, но и на веку своем видеть не чаял, то есть союз наш с Портой и переход флота нашего через канал».
Князь Александр Андреевич Безбородко, худ. И.Б. Лампи, 1792
Подготовка русской эскадры к походу
Подготовка русской эскадры и соединённых русско-турецких эскадр в целом к предстоящей военной кампании всеми исследователями описывается весьма поверхностно, без достаточного анализа фактов. Вот типичный пример из достаточно современного и относительно полного исследования (Овчинников, 2001 г.): «… 13 августа Ушаков с эскадрой в составе 6 кораблей, 7 фрегатов и 3 авизов с общим числом орудий 792 и 7406 человек команды вышел из Севастополя и направился к Константинополю. На борту его кораблей находился также десант из 1700 солдат Севастопольского гарнизона. Кроме того, для усиления эскадры Ушакова готовились вновь построенный 74-пушечный корабль под командованием контр-адмирала П.В. Пустошкина и резервная эскадра из четырех фрегатов под командованием контр-адмирала И.Т. Овцына, которые должны были оставаться на Черном море до первого требования». Предоставляем читателю возможность самостоятельно сделать оценку выполненного нами ниже анализа этапа подготовки и того, что изложено по данному вопросу в цитате.
На Черном море флот в начале 1798 года, как всегда в зимнее время, был разоружен. Осуществлялся ремонт кораблей, готовились к летней кампании, которая должна была открыться после дня весеннего равноденствия. Однако с началом февраля из Санкт-Петербурга стали поступать тревожные вести, указания и рескрипты императора о повышении боеготовности флота.
Как отмечалось, уже 4 февраля был подписан рескрипт Павла I Главному командиру Черноморскими флотами адмиралу Н.С. Мордвинову с требованием «привести флоты и берега наши в безопасность» на тот случай, если французы спровоцируют Оттоманскую Порту выступить против России. Очень важно заметить, что сначала приготовления были направлены именно против Порты, а, отнюдь, не против Франции. Предписывалось: вооружить двенадцать кораблей и фрегатов с необходимым количеством малых судов под командованием вице-адмирала Ф.Ф. Ушакова; по готовности – учредить крейсерство у крымских берегов; привести в готовность гребной флот под командованием вице-адмирала П.И. Лежнева; определены были и некоторые другие задачи.
Подготовку эскадры Ф.Ф. Ушаков начал с подбора «благонадежных» кораблей веё состав, а также командиров. Он просит задержать перевод на Балтийский флот ряда командиров кораблей. Далее встала проблема укомплектования команд кораблей «морскими служителями артиллеристами» и «солдатскими командами».
По опыту предыдущей войны Ф.Ф. Ушаков знал, что турки часто стремились уйти с дистанции артиллерийской дуэли на дистанцию абордажного боя. Для его ведения недостаточно было матросов из состава экипажей кораблей. На каждом корабле была, так называемая, «солдатская команда» специально предназначенная для ведения абордажного боя. Однако, в связи с предстоящими действиями, требовалось увеличить штаты, чтобы довести общую численность солдатских команд с 300 до 800 человек. Для этого в Севастополе не было достаточного количества «морских солдат», и Ф.Ф. Ушаков просил прислать их из Херсона (в то время – главной базы флота) или взять из пехотного полка. Кроме того на кораблях эскадры не хватало артиллеристов. Обращения Ф.Ф. Ушакова о пересмотре штатов кораблей и укомплектовании команд во флотские инстанции не привели к успеху. Поэтому в апреле он обращается по этому вопросу к самому царю и просил покровительства, как кода-то у Г.А. Потёмкина. Однако и после этого вопрос не был решен.
Надо отметить, что указанное понимание Ушаковым тактики турок, привело его к выработке и освоению собственной тактики борьбы с ними. Сущность её состояла в том, чтобы смело и стремительно сблизиться с противником не на дистанцию абордажного боя, а на дистанцию артиллерийской дуэли. Правда, Фёдор Фёдорович уменьшал эту дистанцию до кабельтова, а то и полкабельтова, чтобы артиллеристы били наверняка. Эта тактика, как показано выше, была проверена в предыдущих сражениях. Выработанной тактике он следовал практически во всех морских боях и даже, как увидим, в бою кораблей с крепостями.
В ходе подготовки эскадры возник очередной серьезный конфликт Ф.Ф. Ушакова с Главным командиром Черноморских флотов (корабельного и гребного) Н.С. Мордвиновым. Сначала на почве того, что Ушаков, якобы, без дополнительной команды Мордовинова в феврале приступил к вооружению кораблей. Мордвинов об этом доложил в Адмиралтейств-коллегию и требовал наказания Ушакова. Чуть позже Ушаков сообщил вышестоящим инстанциям, включая царя, о том, что Главный командир не укомплектовывает эскадру личным составом. В апреле Мордвинов неоднократно устно и письменно оскорбил Фёдор а Фёдоровича. На этот раз Ушаков пожаловался в Адмиралтейств-коллегию.
Трудно сегодня представить себе ту нервозную обстановку, в которой приходилось готовить эскадру. Естественно, конфликт между командующими сказывался на качестве подготовки: составе кораблей, укомплектованности команд, качестве ремонта, своевременности снабжения и др. Думается, Ушаков с облегчением покинул Ахтиарский рейд в начале мая (к тому времени Севастополь был переименован в Ахтиар), выйдя в крейсерство в направлении Одессы.
В ходе крейсерства между Одессой и Ахтиаром производилась усиленная отработка экипажей и маневрирования эскадры. К концу июня Адмиралтейств-коллегия оправдала вице-адмирала Ф.Ф. Ушакова по части начала вооружения судов и более того, – признала его действия весьма своевременными. Скорее всего, это обстоятельство ещё более обозлило Н.С. Мордвинова.
В ходе крейсерства произошли серьезные инциденты, в том числе погибли люди. 6 мая корабль «Св. Владимир» в тумане столкнулся с фрегатом «Св. Александр Невский». Оба получили повреждения и отправлены в Ахтиар для ремонта. 16 июля произошла катастрофа – во время шквала перевернулся и затонул кирлангич (небольшое парусное одномачтовое судно) «Ахил». Погибла вся команда судна, за исключением одного матроса.
К концу июля эскадра прибыла от Одессы на «вид Ахтиарского рейда», где она периодически пополняла запасы провизии и пресной воды. Тут и застал Ф.Ф. Ушакова 4 августа нарочный от царя с рескриптом от 25 июля 1798 года.
В нем предписывалось «по получении сего немедленно отправиться в крейсерство около Дарданеллей» и, если потребует Порта помощи, где бы то ни было, «всею вашею эскадрою содействовать с ними противу французов». Политическая обстановка менялась принципиально. Только что готовились воевать с турками, теперь надо с ними «содействовать» против французов. Для морального духа командования и личного состава, очевидно, это было сильнейшим испытанием. Оно, кстати, остается не замеченным в последующих исследованиях.
Таким образом, заблаговременная подготовка эскадры осуществлялась в предположении войны с турками, а не с французами. Сам Ушаков готовился вести морские сражения, какие он проводил неоднократно с этим противником в предыдущие годы. Однако в конечном итоге выяснилось, что с предполагаемым противником надо совместно воевать против совсем другого противника.
Портрет Николая Семёновича Мордвинова. Неизв. худ., ГЭ
Требование «немедленно отправиться» не оставляло времени на подготовку. Однако вовсе обойтись без непосредственной подготовки было нельзя. Требовалось пополнить израсходованные запасы, выполнить самый необходимый ремонт кораблей, получивших повреждения в ходе крейсерства. «С крайней поспешностью» пришлось заменить в составе эскадры ветхий корабль «Св. Владимир» и фрегат «Александр» на 40 – пушечные фрегаты «Казанская Богородица» и «Сошествие Св. Духа». Вместо ветхого негерметичного судна «Полоцк», наконец-то, было получено согласие взять фрегат «Счастливый», чего Ф.Ф. Ушаков безуспешно добивался всю весну и лето. Ремонт кораблей осуществлялся «по требованию командиров». Запасы провизии принимались на 4 месяца. Вся работа выполнялась в авральном ритме и продолжалась неделю. (О подобных ситуациях русские остряки говорят: «Хватай мешки – вокзал отходит»). В эти же дни Ушаков принимает решение о маршруте перехода в район крейсерства – «вдоль румелийских берегов» и о промежуточном месте стоянки (Варна), о чем докладывает в Адмиралтейств-коллегию генерал-адмиралу графу Г.Г. Кушелеву.
Портрет графа Г.Г. Кушелева. Неизв. худ.
В ходе подготовки эскадры в Санкт-Петербурге подписывается указ Павла I о формировании резервной эскадры для охраны крымских берегов и усиления, в случае необходимости, эскадры Ушакова. Командовать эскадрой должен был заместитель Ушакова контр-адмирал И.Т. Овцын. Однако получен будет указ об этом, когда Ушаков с эскадрой уже будет в Константинополе.
12 августа, несмотря на невыполнение ряда мероприятий, эскадра покидает Ахтиарский рейд более чем на два года (кто из моряков предполагал, что уходит на столь долгое время?). Рапортом Главному командиру Черноморских флотов Ф.Ф. Ушаков докладывает, что ему требуется ещё 2 посыльных судна; соленое мясо и коровье масло, которых не оказалось в достаточном количестве в Ахтиарском порту; удовлетворение денежным жалованьем команд, хотя бы по начало 1798 года (они его получили только по сентябрь 1797 года); обмундирование для матросов (за 1798 год было получено только по 3 рубахи с брюками).
Так закончился этап подготовки, и началось развертывание эскадры.
Формирование соединённых русско-турецких эскадр и развертывание их в район предстоящих действий
Развертывание к указанному в царском рескрипте району крейсерства – Дарданеллам Константинопольского пролива (Босфор) Ф.Ф. Ушаков осуществил с 13 по 18 августа вдоль «румелейских берегов». На случай потери общего строя были назначены точки встречи (рандеву) у м. Калиакрия. Там, где он не так давно одержал громкую победу над теми, с кем нынче приходилось вступать в союз. Другая точка встречи была назначена у входа в Босфор. Однако воспользоваться ими не пришлось, т. к. все корабли шли вместе. Правда, из-за сильных ветров уже на данном переходе большое количество кораблей получило повреждения.
15 августа пришлось вернуть в Ахтиар с полпути акат «Святая Ирина», а от самых Дарданнелл – корабль «Св. Троица». Кроме того, военный совет из командиров всех кораблей у входа в пролив освидетельствовал другие корабли, получившие повреждения. «Св. Петр» имел течь в подводной части и мог плавать в штормовую погоду ограниченно. «Мария Магдалина» и «Казанская Богородица» имели течь в надводной части корпуса, которые были заделаны командами. На фрегате «Св. Николай» был поврежден руль. Количество поврежденных кораблей говорит, как о реальной технической готовности кораблей перед выходом из Ахтиара, так и о сложности перехода.
До 24 августа эскадра крейсеровала у входа в пролив, пока решались дипломатические вопросы, в том числе и вопрос о беспрепятственном обратном проходе эскадры. Ушаков не вошел в пролив, пока не убедился в наличии письменного согласия Порты на возвращение эскадры в виде Декларации. В данном поступке проявляется его твердость, осторожность, скрупулезность в исполнении высочайших повелений. Первая попытка войти в пролив оказалось неудачной. В условиях плохой видимости по вине лоцманов корабли «проскочили» вход в пролив и удалились от него на восток на 30 миль. Вторая попытка оказалась успешной. Российские корабли впервые в истории стали строгой линией на якоря в проливе напротив летней резиденции султана.
Турки были весьма рады быстрому приходу русских кораблей. К Ушакову последовали визиты чиновников. В первый день – чиновник с цветами и фруктами, во второй день – Первый драгоман Порты привез от султана табакерку, осыпанную бриллиантами «за скорое прибытие». Уже в ходе этих первых визитов поднимается вопрос о действиях в Архипелаге.
Далее последовали две конференции с участием турецких, российских и английских представителей (28 и 30 августа). На конференциях обсуждались цели предстоящих совместных военных действий. Уже на первом заседании Порта дала согласие выделить в состав соединённых эскадр 6 кораблей, 10 фрегатов и 30 малых судов, чтобы «идти соединенно в Архипелаг и к Ионическим островам». Так обозначилась цель предстоящих действий. Почему именно в Архипелаг и к Ионическим островам, а не к Египту, где высадилась армия французов? Ответ прост – к тому времени состоялось Абукирское сражение, в результате которого был разгромлен французский военный флот. Без поддержки же армии флотом трудно было рассчитывать на стратегический успех всей кампании.
В новых условиях поддержку французы могли организовать по двум направлениям – из Тулона и из Венеции. Кроме того, на втором направлении существовала реальная опасность наращивания французами группировки на восточном побережье Адриатического моря. Эта группировка могла развить наступление в направлении Константинополя и далее на соединение с египетской армией. На первом направлении действовал Г. Нельсон, поэтому требовалось прикрыть и второе направление. Так что выбор цели действий соединённых русско – турецких эскадр следует признать вполне оправданным.
Русская эскадра Ф.Ф. Ушакова в Константинопольском проливе.
1798 г. Худ. М.М. Иванов. Акварель. Государственный Русский музей
Для этого предназначалось две трети сил соединённых эскадр, одну треть всё же предполагалось отправить в крейсерство к о. Родос. Большая часть эскадр должна была блокировать остров Корфу и «оберегать» берега Блистательной Порты и Албании путем крейсерства в Венецианском заливе от десантов, могущих быть от Анконы. Порта высказывала желание, чтобы эскадра Ушакова была усилена ещё несколькими русскими кораблями.
Таким образом, по существу, Блистательная Порта, а не Россия, поставила конкретную цель действий эскадр. Политическое решение императора о содействии турецкому флоту было явно не конкретным и, глядя правде в глаза, надо признать – не оно определяло военную цель действий. Данное обстоятельство важно понимать, поскольку во многих, даже серьезных, работах утверждается, что император поставил цели эскадре по освобождению островов, оказанию помощи Неаполитанскому королевству и освобождению о. Мальта. Ничего подобного в реальности не было. Цель относительно островов сформулирована в Константинополе, а о двух других целях в то время даже не задумывались ни политики, ни военные.
На втором заседании (30 августа) обсужденные накануне цели и распределение сил в основном были одобрены. Уточнили только количество кораблей, отправляемых к о. Родос. Было решено послать не 1/3 эскадры, а 4 фрегата (2 русских и 2 турецких) и 10 канонерских лодок (все турецкие).
В Константинополе Ушаков впервые начинает понимать три слабости своей эскадры. Первая слабость – отсутствие достаточного количества малых судов для ведения разведки («наблюдения») и для действий в мелководных проливах между островами. Поэтому он просит Главного командира Черноморских флотов о присылке таких судов. Но, в конечном итоге, он сумеет получить в состав эскадр не русские малые суда, а 40 турецких канонерских лодок.
Вторая слабость эскадры – отсутствие достаточного количества десантных войск для предстоящих десантных действий по освобождению островов. Фёдор Фёдорович считал необходимым иметь на кораблях не менее двух батальонов «сухопутных солдат» с батальонными (а не корабельными) командирами и орудиями в дополнение к 1663 «морских солдат», имеемых на эскадре. Позже, для штурма крепости Корфу, потребуется в несколько раз больше десантных войск, чем оценивал Ушаков.
Третья слабость эскадры – неопределенность порядка снабжения. Перед выходом из Ахтиара вопрос снабжения не был решен. Эскадра ушла, имея запасы на 4 месяца (до 1 декабря). В Константинополе Ушаков неожиданно понял, что действия могут затянуться. Вставал вопрос, как быть со снабжением? Кто будет снабжать? Соответствующие запросы направляются в контору Главного командира Черноморских флотов, русскому посланнику в Порте В.С. Томаре, в адмиралтейств-коллегию и даже Павлу I.
Проблема снабжения обозначилась в Константинополе ещё и потому, что в ходе ремонта кораблей, получивших повреждения во время перехода через Черное море, были израсходованы почти все материалы (гвозди, бревна, доски, железо и т. п.) взятые в Ахтиаре. И это при том, что некоторые корабли ремонтировались в турецком адмиралтействе и только часть – своими силами. Для закупки новых материалов нужны были деньги. Денег же не было даже на закупки свежей провизии, выдачи порционных и жалованья. И как в насмешку вдогонку эскадре контора Черноморских флотов на отремонтированной в Ахтиаре «Св. Ирине» прислала небольшое количество русских денег, которые в Порте не имели хождения. Пришлось их на том же судне отправить обратно. На «Св. Ирине» в этот раз ушел и назначенный командующим резервной эскадрой заместитель Ушакова контр-адмирал И.Т. Овцын.
30 августа пришел в Константинополь отремонтированный наспех корабль «Св. Троица».
На следующий день после второго заседания конференции (1 сентября) Ф.Ф. Ушаков осмотрел турецкую эскадру, поступающую в его подчинение, а также адмиралтейство и турецкие магазины. В основном все ему понравилось. (Большинство литературных обработок этого события повествует о том, что все турецкое Ушакову не понравилось, хотя на самом деле все было иначе). Через трое суток он получил повеление султана следовать из Босфора непосредственно в Дарданеллы для соединения с турецкой эскадрой, но из-за штормовой погоды смог это сделать лишь 8 сентября. Во время шторма получили повреждения 4 русских фрегата, которые были устранены собственными силами.
Соединившись с турецкой эскадрой под командованием вице-адмирала Кадыр-бея, Ф.Ф.Ушаков выработал с ним более детальный план действий и до 13 сентября готовился к походу. И Ушаков и Кадыр-бей считали необходимым для действий в районе островов иметь в составе соединённых эскадр не менее 12 канонерских лодок с мортирами. По их просьбе Порта в середине сентября назначила для этой цели 14 канонерских лодок.
Для связи между адмиралами и в помощь Ф.Ф. Ушакову Порта назначила переводчиком Александра Кальф-оглу, которого также наделила и распорядительными полномочиями в средиземноморских владениях Турции. К Кадыр-бею для тех же целей был назначен лейтенант Егор Метакса (грек на русской службе).
В те же дни император в Санкт-Петербурге, очевидно, реагируя на пожелание турецкой стороны, принимает решение усилить русскую эскадру эскадрой кораблей Черноморского флота под командованием контр-адмирала П.В. Пустошкина. В состав эскадры назначены два корабля («Св. Михаил» и «Симеон и Анна») Контр-адмирал П.В. Пустошкин до этого командовал гребным флотом на Черном море. Одновременно император принял принципиальное решение на выделение денег для снабжения эскадры (Документы, т.2, 103).
Как видно из текста, тон указа прямо-таки барский, а вернее – царский. Царь жалует и, казалось бы, теперь команды кораблей и лично командующий будут жить прекрасно. Во что это все обернется, мы покажем в дальнейшем повествовании. А пока, в Константинополе на эскадре резко увеличилось количество заболеваний. Врачи видели причину их в плохом питании и в некачественной питьевой воде.
14 сентября к о. Родос отправляется эскадра кораблей под командованием капитана 2 ранга А.А. Сорокина. Остальные корабли должны были выйти к Ионическим островам через двое суток. Однако из-за неблагоприятной погоды смогли это сделать только 20 сентября. В конечном итоге в составе соединённых эскадр на конец сентября 1798 года было 10 кораблей (6 российских и 4 турецких), 12 фрегатов (6 русских и 6 турецких), 4 корвета (все турецкие), 14 канонерских лодок (все турецкие), 4 легких судна (все русские).
Погода на переходе от Константинополя к Ионическим островам была благоприятной и уже 24 сентября Ф.Ф. Ушаков отдает первый ордер (приказ) на занятие острова Цериго. Начинается новый этап – освобождение Ионических островов.
В то время, когда осуществлялось развертывание эскадр, в Черном море готовились к выполнению поставленных задач эскадра кораблей под командованием контр-адмирала П.В. Пустошкина для усиления эскадры в Средиземном море и, так называемая, резервная эскадра под командованием контр-адмирала И.Т. Овцына для крейсерства в Черном море и возможного дальнейшего усиления сил в Средиземном море. Как раз в день, когда Ушаков отдал ордер на занятие первого острова (24 сентября) эскадра И.Т. Овцына в составе двух устаревших 46-пушечных фрегатов («Царь Константин» и «Фёдор Стратилат»), одного 32- пушечного фрегата («Иоанн Златоуст») и 16-пушечного аката № 2, приступила к крейсерству.
7 октября Пустошкин вышел из Херсона к Ахтиару, чтобы соединиться с кораблем «Симеон и Анна». Вскоре он был застигнут жестоким штормом. Во время шторма наблюдал крушение кораблей эскадры И.Т. Овцына. Корабли резервной эскадры волной и ветром выбросило на берег Анкермана. Погибло около 600 человек, в том числе и контр-адмирал И.Т. Овцын. Резервная эскадра, по существу, прекратила своё существование. Понесенные потери, по каким-то причинам не учитываются в потерях средиземноморских кампаний, хотя все корабли действовали по единому замыслу.
Таким образом, в Средиземное море, по-существу, были отправлены все боеспособные корабельные силы Черноморских флотов. Берега Крыма и в районе Одессы (Гаджибей переименован в Одессу 10 января 1795 года) оказались без защиты с моря. Если предположить, что их не требовалось защищать, поскольку Порта стала союзником, то зачем нужно было отправлять в крейсерство резервную эскадру? Насколько известно, историки пока не поставили данного вопроса и не анализировали его.
П.В. Пустошкин со своей эскадрой, загрузив необходимые запасы, в том числе и для снабжения кораблей из эскадры Ушакова, вышел из Ахтиара 26 октября. На Корфу эскадра прибыла 30 декабря, в то время, когда Ушаков и Кадыр-бей блокировали остров и готовились к штурму крепостей. На развертывание эскадры Пустошкина ушло 64 суток, несколько больше, чем эскадры Ушакова.
На формирование и развертывание соединённых эскадр потребовалось почти полтора месяца (13 августа – 24 сентября). По темпам жизни восемнадцатого века это было спешное развертывание, с неразрешенными политическими и военными вопросами. Не был предварительно урегулирован вопрос прохода эскадры через Босфор, не определена военная цель предстоящих действий, даже приблизительно не обозначены сроки нахождения эскадры в Средиземном море, не установлен порядок снабжения и ремонта кораблей. Наконец, не был заключен союзный договор между Россией и Блистательной Оттоманской Портой. В силу указанных обстоятельств, уже в ходе развертывания сил, пришлось в условиях политической неопределенности в Константинополе формулировать конкретную главную военную цель действий – освобождение Ионических островов и защита турецких и албанских берегов от десантов со стороны Анконы. Обозначился совершенно иной, чем ожидалось ранее, характер предстоящих действий. Выяснилось, что предстоит главным образом, не морские бои, а десантные действия по освобождению островов. Однако для таких действий эскадры в своем составе имели совершенно недостаточное количество войск и малых судов. Т. е. состав соединённых эскадр не в полной мере соответствовал предстоящим действиям. Пришлось принимать дополнительные меры об усилении корабельного состава и по поиску десантных войск. На первом же этапе в русской эскадре около 50 % кораблей получили повреждения и во всей полноте была осознана важность проблемы ремонта и снабжения. Подводя итог анализу действий русской эскадры на этапе развертывания, можно резюмировать – в очередной раз в истории, политики в своих решениях были недостаточно конкретны, не учитывали ряда военных факторов. Они действовали явно по принципу: «Требуется ввязаться в бой – вяжемся в бой, а там разберемся». Вице-адмирал Ф.Ф. Ушаков проявил традиционные качества русских военных – не подвергать сомнениям любое политическое решение и выполнять его, преодолевая любые возможные трудности.
Освобождение Ионических островов
Ионические острова – Корфу или Керкира, Закинф (в итальянском варианте – Занте), Кефаллиния (Кефаллония), Лефкас или Левкада (о. Св. Мавры), Итака, Паксос (Паксо), Китира (Цериго), во внешней политике России длительное время (до восстановления независимости Греции), как отмечалось, играли видную роль. Население Ионических островов в конце XVIII века составляло 200–250 тысяч человек. Основой экономики на островах было садоводство, виноградарство; главными культурами – оливковое дерево и виноградная лоза. На некоторых островах работали мануфактуры.
Как отмечалось, в результате Нильского (Абукирского) сражения 21–23 июля (1–3 августа) 1798 года английская эскадра под командованием Нельсона нанесла поражение французской эскадре, сопровождавшей десантные войска в Египет. Из всей французской эскадры под командованием адмирала Брюйэ от Абукира удалось уйти двум линейным кораблям и двум фрегатам. Из них корабль и фрегаты укрылись на захваченном французами на пути в Египет острове Мальта, а другой корабль – на острове Корфу (с ним ещё придется встретиться эскадрам Ушакова). В Александрии продолжали находиться у французов два венецианских корабля (союзных Франции), шесть фрегатов и до трехсот транспортов. В Анконе (на востоке Апеннинского полуострова) под французским началом находились три венецианских корабля, несколько малых военных судов и тридцать канонерских лодок.
После сражения Александрию и египетское побережье блокировали три английских корабля и два фрегата под командованием капитана Гуда (к ним как раз и направил Ушаков эскадру кораблей под командованием капитана 2 ранга А.А. Сорокина). Нельсон с двумя кораблями находился в Неаполе для подготовки захвата о. Минорка, принадлежащего в то время Испании – союзнице Франции. Однако, так сложилось, что о. Минорка был освобожден в ноябре другой английской эскадрой под командованием коммодора Дукворта, посланной из Гибралтара. Три английских корабля и два фрегата, под командованием капитана Балла, блокировали о. Мальту, в порту которого находились два французских корабля и три фрегата. Крепость на острове защищали 4 тысячи французских солдат, остальная часть острова была в руках восставших жителей. Такова была диспозиция морских сил в Средиземном море. Она являлась частью общего положения сил на всем европейском театре.
В Европе все берега французских владений контролировались флотами. Шестнадцать английских и пятнадцать русских кораблей блокировали голландские берега. Лорд Бридпорт со своими кораблями крейсеровал перед Брестом, где был блокирован французский флот в составе двадцати пяти кораблей. Последний мог быть использован как для обеспечения вторжения французских войск в Англию, чего очень сильно опасались, так и для похода в Средиземное море на помощь египетской экспедиции. Семнадцать испанских кораблей, под командованием адмирала Мазарредо, были заперты английской эскадрой (пятнадцать кораблей и шесть фрегатов) под командованием адмирала Джервиса в Кадисе.
В такой общей обстановке соединённые эскадры на пути к Ионическим островам сделали две остановки – у островов Хиос и Идра. Здесь были наняты лоцманы и, что очень важно, «взяты» восемь трехмачтовых кирлангичей. (Кирлангич – малое судно, удобное для использования в проливах).
До подхода основных сил эскадры к Ионическим островам Ушаков и Кадыр-бей отправили к жителям воззвание, в котором призывали воспользоваться «сильною помощью соединенного оружия Государя своего и Его Величества Султана, для низвержения несносного ига похитителей престола и правления во Франции, и для приобретения прямой свободы… под управлением, сходственным с Верою, древним обычаем и положением их страны». Ещё через десять дней было отправлено второе воззвание на русском, турецком и греческом языках. Оно уже было поддержано Константинопольским Патриархом.
Патриарх Григорий V Константинопольский
26 сентября соединённые эскадры отплыли от о. Идра в направлении о. Цериго (Китира). На подходе к острову эскадры встретили представители населения и сообщили о действиях французов, гарнизон которых заперся в двух крепостях Сан Николо (Св. Николая) и Капсала. 28 сентября десантом, при артиллерийской поддержке с моря двумя фрегатами была взята первая крепость (пленено 8 французских солдат). Для взятия крепости Капсала пришлось высадить значительный десантный отряд с несколькими полевыми орудиями (300 русских и 250 турецких матросов и солдат) под командованием капитана И.А. Шостака. К 30 сентября вблизи крепостных стен были оборудованы две артиллерийские батареи. Таким образом, крепость, имеющая 20 пушек, обстреливалась с трех направлений (с суши двумя батареями и с моря фрегатом «Счастливый» и авизом «Панагия Апотуменгана»). Через сутки французский гарнизон сдался.
Остатки старых крепостей на о. Цериго
Позже станет известно, что за первую победу Ф.Ф. Ушаков награжден бриллиантовыми знаками Ордена Св. Александра Невского и от султана получил табакерку осыпанную бриллиантами (Скаловский, с. 257). Командиры фрегатов капитаны И.А. Шостак («Григорий Великия Армении») и Г.Г. Белле («Счастливый») награждены орденами Св. Анны 2 степени, семь офицеров – тем же орденом 3 степени, и 300 нижних чинов – знаками того же ордена.
По распоряжению Ф.Ф. Ушакова на освобожденном острове немедленно было учреждено правление, как то и обещалось выполнить в воззвании, а также оставлен отряд из десяти русских и десяти турецких солдат. В случае нужды он мог быть усилен местными жителями.
Следующим островом, который предстояло освободить стал о. Занте (Закинф). Это был тот самый остров, на который в своё время (в 1770 году) базировались эскадры адмирала Г.А. Спиридова. В то время крупный корпус жителей (до 2 тысяч человек) во главе с В. Макрисовым принял участие в операциях русской эскадры и был практически полностью уничтожен. Местный житель Д. Мочениго создал на Занте настоящий центр службы при русской экспедиции. В последующем Венеция подвергла его суровым преследованиям. В 1797 году, после того как французы заняли Корфу, но ещё не подошли к Занте, приверженцы России на острове с криками «Да здравствует Павел I» подняли над крепостью русский флаг, что в те времена означало добровольный переход под покровительство державы флага (Скаловский, с. 107). Таким образом, жители острова в политическом плане были готовы доброжелательно встретить соединённые эскадры.
От занятого накануне острова Цериго эскадры смогли двинуться к Занте лишь 6 октября, т. к. мешали сильные «противные ветры». Как и ранее, вперед были отправлены фрегаты «Григорий Великия Армении» и «Счастливый» под командованием все того же капитана И.А. Шостака. Корабли были встречены почетными гражданами острова на лодках. Они приветствовали Ушакова и получили от него российский кормовой флаг вместо знамени для восставших жителей острова. На берег был высажен русско-турецкий десантный отряд под командованием майора И.А. Иванова (командир русских подразделений) и лейтенанта Е.П. Метаксы (командир турецких подразделений). Всеми силами (десантом и отрядом кораблей) при овладении островом командовал капитан И.А. Шостак.
К моменту высадки десанта 13 октября французы уже не контролировали весь остров, где вооружилось к тому времени до 8 тысяч местных жителей. Подошедшие фрегаты артиллерийским огнем сбили вблизи крепости пять небольших французских батарей и вынудили противника укрыться в крепости. К вечеру все корабли соединённых эскадр стали на якорь вблизи крепости. Десантные войска и местные жители осуществляли последние приготовления к штурму. Видя превосходящие силы, противник в полночь запросил перемирия и на следующий день сдал крепость. В плен были взяты 491 человек, в том числе 47 офицеров. За взятие Занте Ф.Ф. Ушаков был награжден 21 декабря 1798 года только что учрежденным новым орденом Святого Иоанна Иерусалимского с «присовокуплением Командорства в две тысячи рублей ежегодного дохода» (по тем временам большая сумма). Фёдор Фёдорович стал командором Великого Российского Приорства, то есть титулованным рыцарем.
Крепость на о. Закинф
Этот орден по статуту считался высокой военной наградой и имел три степени: I степень – Большой командорский крест; II степень – Командорский крест; III степень – Кавалерский крест. Знак ордена был золотым, покрытым белой эмалью. По форме Кавалерский знак ордена (III-я степень) представлял собой равноконечный крест с расширяющимися от центра концами, которые раздваивались наподобие ласточкиных хвостов, но у знака III-й степени не было верхнего луча. Что же касается знаков ордена I-й и II-й степени, то в их основе лежал белый четырехконечный Мальтийский крест, но он был значительно крупнее Кавалерского и украшен короной, золотыми лилиями, рыцарскими трофеями и назывались соответственно Большим и Малым командорскими крестами.
Судя по документам, если быть точными, вице-адмирал Ф.Ф. Ушаков награждён Командорским крестом Св. Иоанна Иерусалимского II-й степени.
На следующий день победителей с триумфом встречали на берегу. Жители восклицали: «Да здравствует государь наш Павел Петрович! Да здравствует избавитель и восстановитель Православной Веры в нашем отечестве» (Скаловский). Также как и на предыдущем острове, в последующие десять суток была избрана власть и оставлен русско-турецкий гарнизон.
Окрыленные успехом, Ф.Ф. Ушаков и Кадыр-бей решили изменить тактику последующих действий. Вместо последовательного овладения островами они решили одновременно послать отряды кораблей к нескольким островам. 14 октября к о. Кефаллония (Кефаллиния) отправился отряд кораблей под командованием капитана 2 ранга И.С. Поскочина (3 русских и 1 турецкое судно), 18 октября – к о. Св. Мавры (Левкас) – под командованием капитана 1 ранга Д.Н. Сенявина (2 русских и 2 турецких судна), 20 октября – к о. Корфу – под командованием капитана 1 ранга И.А. Селивачева (3 русских и 3 турецких судна).
Ещё до подхода отряда И.С. Поскочина на острове Кефаллония восстали местные жители. Для этого были достаточные исторические предпосылки. Во время Первой экспедиции русского флота в Архипелаг на стороне русских действовал корпус кефаллинистов численностью до 3 тысяч человек. Корпус был организован семейством графов Метаксов. Из этого рода был и Е.П. Метакса. В составе русского флота многие офицеры по происхождению были кефаллонистами. После службы часть из них возвращалась на родину и теперь составляла «русскую партию». «Считалось, что на острове к 1798 году находилось до тридцати отставных офицеров русской службы» (Станиславская, с. 110).
13 октября жители города Аргостолиона разоружили местный французский гарнизон. Небольшие два русских отряда (около 10 человек каждый) высадились на остров. Через два дня (15 октября) десантные отряды и вооруженные отряды жителей под командованием русских заняли очередной город Ликсури, затем крепость Сталамье, расположенный вблизи города Кефаллонии. Противник заперся в крепости Ассы. Эта крепость имела 25 пушек, однако была взята 17 октября. Далее требовалось переловить всех французов, скрывавшихся в горах и ущельях, что и было сделано с помощью жителей. В плен на острове было взято 197 солдат и 11 офицеров.
Крепость на о. Кефаллония
К тому времени весь десант, высаженный на остров под командованием лейтенанта Литвинова составлял до 180 человек. И как отмечается в (Скаловский), он был необходим не столько для овладения крепостями, сколько для охранения городских жителей от поселян, которые под предлогом мщения и наказания якобинцев, хотели разорить и разграбить дома богатых дворян. 17 октября на берег сошло русско-турецкое командование отряда. Оно было торжественно встречено и, в свою очередь, призвало жителей к успокоению.
Ф.Ф. Ушаков и Кадыр-бей с основными силами эскадр прибыли к острову 23 октября. На них тут же «свалилась» политическая проблема – примирить тех, кто восстал и тех, кто до этого поддерживал французов (якобинцев). Решена она была путем амнистии якобинцев, а также избрания в органы местного самоуправления представителей всех слоев населения. На рейде острова Ф.Ф. Ушаков находился до 29 октября, пока не получил сообщение Д.Н. Сенявина о затруднениях в овладении островом Св. Мавра.
Остров Св. Мавры (Лефкас или Левкад) расположен вблизи албанского берега и отделяется от него искусственным каналом шириной около 300 метров прорытым в древности либо коринфянами либо карфагенянами. Канал очень мелкий, а иногда вовсе пересыхающий. Поэтому к освобождению острова с суши ещё до подхода Сенявина готовился местный турецкий правитель Янинский Али паша Тепеделинг (далее Али паша). Местность на острове гористая. Крепость располагалась на крутой горе и оборонялась гарнизоном в 550 человек. Она с двух сторон была окружена морем, а с других двух сторон – широкими и глубокими рвами наполненными водой.
Отряд Д.Н. Сенявина прибыл к острову 21 октября. И на этом острове восставшее местное население уже контролировало всю территорию за исключением крепости. Оно желало, чтобы островом овладели русские, а не Али паша. Паша без видимого сопротивления отказался от своих первоначальных намерений и обещал помощь эскадрам войсками и судами.
Сенявин в первый же день начал блокаду острова, а также высадил на берег 383 «морских солдата» и матроса с 6 полевыми орудиями под командованием капитан-лейтенанта графа Н.Д. Войновича. На следующий день было высажено ещё 104 матроса и командира с пушками, а также приняты в своё подчинение 130 (всего лишь, в отличие от тысяч на других островах) местных жителей. Десантные войска к 23 октября оборудовали три 8-пушечные батареи. Через четыре дня турками была оборудована ещё одна батарея (4-пушечная) на албанском берегу. Для этого на берег было высажено 180 турок и 15 русских канониров.
Крепость на острове Св. Мавры (Лефкас)
Артиллерийский обстрел крепости в течение нескольких дней привел к тому, что французский гарнизон выдвинул определенные условия сдачи, которые, однако, не соответствовали заранее обозначенным требованиям Ф.Ф. Ушакова и Кадыр-бея. В данной ситуации Д.Н. Сенявин решил об этом сообщить Ф.Ф. Ушакову и тот, отправив на усиление блокады Корфу корабль «Св. Троица», два турецких фрегата и корвет, с остальными силами прибыл к о. Св. Мавры 31 октября. В тот же день были осмотрены батареи, разосланы публикации с приглашением жителей к штурму крепости. Противнику послано письмо с обещанием «…не давать никакой пощады, если крепость будет взята штурмом». Такое условие было обычным для тех времен и неоднократно реализовывалось ранее (штурм Очакова, Измаила и др.). Достаточно вспомнить лаконичный ультиматум А.В. Суворова перед штурмом Измаила (см. выше).
Через сутки французы запросили переговоров, а в ночь на 3 ноября – капитулировали. В результате беспрерывного девятисуточного обстрела многие объекты крепости были разрушены, было убито 34 и ранено 43 француза. В плен сдалось 512 человек, в том числе 46 офицеров. Свои потери – 6 человек убито (2 русских и 4 турка) и 6 человек ранено.
За взятие о. Св. Мавры вице-адмиралу Ф.Ф. Ушакову выражено царское «благоволение», капитан 1 ранга Д.Н. Сенявин награжден орденом Св. Анны 2 степени, несколько штаб и обер-офицеров – орденом Св. Анны 3 степени, Кадрер-бей – табакеркой осыпанной бриллиантами.
В итоге в течение шести недель (с 25 сентября по 2 ноября) были освобождены четыре острова: Цериго, Занте, Кефаллония и Св. Мавры; взято в плен 1300 французов, в т. ч. 70 офицеров; убитых у неприятеля было 44 человека и раненых – 100 человек; взяты трофеи, в т. ч. 202 пушки. Русских погибло 2 человека и ранено 6 человек.
Все пленные на русских и турецких кораблях и фрегатах отправлены в Морею и на остров Патрас для препровождения их по суше в Константинополь. Только гарнизон о. Цериго, по условиям капитуляции на наемных судах отправлен в Анкону. Крепостные ключи, флаги и знамена отправлены императору. В тех случаях, когда взято более одного флага или знамени, они отправлялись также султану. На всех крепостях подняты русские и турецкие флаги. На островах учреждены временные свободные правления из «старейших жителей», впредь «до воспоследования Высочайшей воли». На всех островах, для порядка и охранения крепостей, оставлены отряды из 12 русских солдат при офицере и 12 турок.
Относительно быстрое овладение островами при наличии малых десантных войск стало возможно благодаря поддержке местных жителей. По-существу, на каждом острове малочисленный десант был поддержан несколькими тысячами местных жителей. Так была компенсирована одна из слабостей соединённых русско-турецких эскадр – недостаточное количество десантных войск.
Соединённым эскадрам потребовалось на овладение о Цериго около двух недель, о. Занте – одна неделя, о. Кефаллония – четверо суток, о. Св. Мавры – две недели. При освобождении всех четырех островов русские действовали рука об руку с турками, хотя общее командование всеми отрядами осуществляли русские командиры: И.А. Шостак, И.С. Поскочин, Д.Н. Сенявин. Таким образом, в отличие от известных преувеличенных оценок вклада в освобождение островов только русских сил, приведенные материалы показывают, что острова удалось освободить совместными усилиями русских, турок и местных жителей. Командование соединёнными эскадрами удачно использовало сложившуюся ситуацию и имеемые ограниченные возможности из-за недостатка десантных войск.
Блокада и овладение островом Корфу
Освобождению Корфу посвящено множество работ. Однако подавляющая их часть посвящена анализу тактики действий при непосредственном овладении крепостью, т. е. анализу боя. Ход длительной блокады, предшествующий бою, по существу, остается плохо освещенным и, естественно, критически не оценен. В данном случае поставлена задача проанализировать главным образом, ход блокады, где в наибольшей мере смогло проявиться оперативное искусство Ф.Ф. Ушакова.
Остров Корфу (Керкира) долгое время был попеременно в зависимости от Эпира, Рима, Византии, Неаполя и Венеции. По своему расположению он являлся ключом к Адриатическому морю, за который боролись многие народы юго-западной Европы. С XII столетия островом владела Венеция, и он долгое время служил оплотом против османских завоеваний. Венецианцы построили мощные и уникальные крепости, а также укрепили близлежащие острова.
Остров имеет в окружности около 120 миль. В те времена на нем проживало 58 тыс. местных жителей. Главное неудобство – отсутствие источников пресной воды. Её приходилось доставлять с албанского берега или накапливать во время дождей.
Когда союзные эскадры прибыли к острову, крепость обороняли около 3 тысяч французских солдат при 650 орудиях. Они имели запасы продовольствия на полгода. Под стенами крепости на рейде находились: 74-пушечный корабль «Женере» (спасшийся в Нильском сражении), 54-пушечный корабль «Леандр» (бывший английский корабль, посланный от Абукира в Англию с известием о победе, однако плененный у о. Кандия тем же уцелевшим кораблем «Женере» в результате кровопролитного шестичасового боя. Англичане потеряли 30 человек убитыми и 60 ранеными), 32-пушечный фрегат «Ла-Брюнь», 24-пушечная бомбарда «Ла-Фример», 6-пушечный бриг «Ла-Экспедицион» и 6 галер. Итого 840 орудий. Корфу, наряду с Гибралтаром, считалась одной из неприступных крепостей Европы.
Накануне на острове произошли драматические события. В двадцатых числах октября на Корфу было получено обращение Ушакова и Кадыр-бея, а также обращение патриарха Григория V Константинопольского. Однако в эти же дни французы, в свою очередь, введя военное положение, приступили к разоружению жителей. В местечке Мандукио, населенном крестьянами и рыбаками, вспыхнуло восстание. 3 ноября крестьянский отряд численностью свыше 3 тысяч человек вступил в вооруженное столкновение с французами. Последние применили против восставших артиллерию крепостей и кораблей. Восстание подавили, зачинщиков расстреляли, а дома сожгли. Позже аналогично поступили с предместьями Кастрадис и Св. Роха (Станиславская с.112). Все это происходило в то время, когда русские и турецкие корабли были у острова и не смогли оказать помощи восставшим.
Ещё 24 октября отряд капитана 1 ранга И.А. Селивачева, также как и на других островах, был встречен местными жителями с уверениями в своей преданности и с обещанием поставить от 10 до 15 тысяч вооруженной милиции в распоряжение Ушакова. Русские и турецкие корабли тут же приступили к блокаде острова. Через неделю подошел отряд под командованием капитана 2 ранга И.С. Поскочина, а 9 ноября с основными силами к острову прибыл Ушаков.
Крепость Корфу
Схема блокады Корфу
Капитан 1 ранга И.А. Селивачев на следующий день по прибытии отправил капитан-лейтенанта И.А. Шостака в крепость с предложением французам – сдаться. Его с завязанными глазами ввели в крепость, в огромный зал, наполненный генералами и офицерами. Последние приняли русского парламентера с особой учтивостью, а на требование сдаться ответили, что ещё не видят кому бы сдаться. Парламентера и матросов команды шлюпки накормили обедом и ужином, угощали вином и даже провели в театр. Во время обеда пили за здоровье парламентера…
С прибытием Ушакова к острову выяснилось, что для овладения крепостями с ходу явно не хватает десантных войск. Местные жители вместо 10–15 тысяч милиции теперь уже обещали дать только 2 тысячи. В этот раз доверие греков к русским стало падать. Очевидно, они тоже со своей стороны оценивали соотношение сил сторон и помнили какую расправу устроили им французы накануне. Для тесной блокады островов с моря недостаточно было и боевых кораблей. Восемь кораблей и фрегатов находились «в командировках» (два у о. Св. Мавры, два в Морее, четыре у Александрии). Было решено собрать все корабли, дождаться прибытия от турецких пашей Скутарского, Дельвинского, Авлонского и Янинского (по имени тех провинций, где они были руководителями) десантных войск и только после этого штурмовать крепости. Ну, а пока, корабли приступили к морской блокаде, охватывая дугой о. Видо. При этом был занят о. Карантинный и порт Говино и его адмиралтейство с тремя ветхими кораблями и фрегатом. Захват порта и острова – классическое начало любой операции блокады. Корабли должны иметь свою базу в районе блокады, иначе блокаду не организовать.
К 15 ноября к северу от крепости у деревни Мандикио установлена артиллерийская батарея под командованием капитана Кикина (охранялась русскими и турецкими солдатами), а к 19 ноября с юга от крепости на возвышении Св. Пантелеймона аналогичная батарея под охраной местных жителей. Артиллерийская батарея была также установлена и на о. Карантинный. Батареи лишали французов возможности пополнять запасы продовольствия за счет местного населения.
20 ноября французы предприняли вылазки численностью 600 и 1000 человек на южную и северную батареи соответственно. На южной батарее местные жители (до 1,5 тысяч человек) дрогнули и разбежались. Батарея была захвачена противником, в плен попало 17 русских солдат из 20 бывших в то время там. За северную батарею ожесточенный бой шел всю вторую половину дня. Местные жители и тут побежали, однако 440 русских и турецких солдат удержали батарею, уничтожив до 100 французов. Свои потери составили 31 убитый, в том числе подпоручик Чернышёв, и 70 раненых. В результате вылазок французы прорвали блокаду и получили возможность пополнять запасы с южной стороны крепости, а также оказывать давление на местных жителей с этого направления. В дальнейшем они продолжали осуществлять безуспешные вылазки против северной батареи. Первые бои окончательно поставили точку об эффективности участия местной милиции в овладении крепостями. Стало ясно – без достаточного количества своих десантных войск крепостями не овладеть.
Погибшие русские воины были похоронены тут же на холме Кефало. По этому поводу Е.П. Метакса в своей книге написал проникновенные слова: «Сыны России! Если случится которому из вас быть в Корфиотском проливе и ехать мимо холма Кефало, взгляните на развалины русских укреплений, некогда тут бывших, а ныне, может, покрытых зелёным дерном! Они омочены кровью собратий ваших, положивших живот свой за единоверцев; вспомяните с признательностью имена их, осыпьте могилу Чернышёва цветами и печальными ветвями кипариса! Да будут падшие за веру заступниками нашими у Престола Божия, да восторжествует всюду крест и истребятся козни мятежников и последователей буйных Галлов!» (Метакса, с. 170–171).
Тем временем 22 ноября к острову прибыл от о. Св. Мавры капитан 1 ранга Д. Н. Сенявин с кораблем и фрегатом, а также шхуна и две бригантины с провизией из Черноморских портов. Вскоре прибыли 2 фрегата от берегов Мореи (доставляли пленных французов). 9 декабря от Александрии, из-за недостатка провизии, вернулись 2 фрегата (2 турецких фрегата остались у Александрии, а канонерские лодки у о. Родос). 30 декабря для усиления эскадры прибыли корабли под командованием товарища Ушакова по Морскому корпусу контр-адмирала П. В. Пустошкина. К 1 января 1799 года перед Корфу находилось 12 союзных кораблей, 11 фрегатов и несколько малых судов.
В конце декабря несколько небольших французских судов сумели прорваться сквозь охранение к крепости и обратно (бригантина «Ла-Риволи» и бриг «Экспедицион»). К тому времени стало известно о том, что на помощь гарнизону крепости из Анконы вышел десантный отряд с тремя тысячами войск. На перехват 1 января была отправлена эскадра под командованием П.В. Пустошкина (только что прибывшего к крепости) в составе двух русских кораблей, двух русских и двух турецких фрегатов. Только что собрав воедино все силы, Ушакову приходилось снова их делить.
Пустошкин французов не обнаружил, дойдя в Адриатическом море до Рагузы. Позже стало известно, что французы вернулись в Анкону, но скорее всего они оттуда не выходили, т. к. для доставки десанта у них в то время не было судов. Возможно, Ушаков «попался» на дезинформации.
Из данного похода П.В. Пустошкин смог вернуться к Корфу только 4 февраля.
Тем временем в ночь с 25 на 26 января из Корфу в Анкону сумели уйти французские корабль «Женере» (поистинне – «я от дедушки (Нельсона) ушел, я от бабушки ушел…»), бригантина «Ла-Риволи» и галера. Погоня двух русских и двух турецких кораблей под командованием И.А. Селивачева к успеху не привела. «Англичане издевались над этой оплошностью, и Нельсон писал Г. Спенсеру Смиту, посланнику в Константинополе, что русские «не слишком щегольски» позволили французскому кораблю уйти», как будто сам он «щегольски» упустил тот же корабль у Абукира (Скаловский с. 296).
К концу января в распоряжение Ушакова стали прибывать албанские войска. Добиваться их отправки пришлось долго и трудно. Переписка по этому поводу Ф.Ф. Ушакова заслуживает детального изучения. Паши, обязанные поставлять войска, как говорится, заранее требовали «своей доли» в будущей победе. Уже на этом этапе победу можно было «раздать». Ф.Ф. Ушаков проявил выдержку, находчивость и такт, но своё не упустил. Терпением, угрозами, жалобами, ласками и подарками он сумел заставить пашей прислать войска. Какие это были войска видно из цитаты по книге (Скаловский, с. 316): «Нерегулярное и необузданное войско это приходило в разное время и малыми отрядами, иногда не более 20 человек, без провианта, жалованья, пороху и пуль. Оно беспрестанно напоминало, что принуждено будет вернуться домой, если не получит довольствия, или даже перейдет на сторону неприятеля. Главнокомандующий был в необходимости выдавать им деньги и делиться провиантом, в котором сам терпел большой недостаток; но за всем тем, беспорядочные толпы эти нелегко было удерживать от беспрестанных и многочисленных побегов и грабежа». К 25 января в распоряжении Ушакова было 4250 албанцев, в т. ч. 2500 от Али паши Янинского.
Али паша Янинский (правитель Янины)
Накануне, 20 января вновь начали строить южную батарею на возвышении Св. Пантелеймона. Строительство возглавлял артиллерии капитан 1 ранга Ф.И. Юхарин. Теперь на батарее было установлено 30 пушек!
Не меньшие трудности, чем с войсками, возникли у Ушакова по прибытии к Корфу со снабжением эскадры (подробнее об этом – в специальном разделе).
Штурм Корфу удалось организовать только 18 февраля. Прежде всего, было решено овладеть о. Видо, при одновременном обстреле и атаке главных крепостей на о. Корфу. В 7 часов утра началась общая атака. Сначала на огневые позиции против батарей противника прорвались фрегаты и мелкие суда («Казанской Божией Матери», капитана Херима, шхуна № 1, турецкий канонирский баркас, «Николай», «Григорий Великия Армении», капитана Али-бея, авизо «Панагия Апотуменгана»). Они приступили к обстрелу батарей противника на о. Видо. Одновременно береговые батареи приступили к обстрелу крепостей на о. Корфу. Заметим, что турецкие корабли были, наряду с русскими, в первом броске.
Схема штурма крепости Корфу (Скрицкий)
За передовыми отрядами последовали основные силы и стали на якоря в назначенных огневых позициях против батарей противника. («Мария Магдалина», «Симеон и Анна» – против батареи № 2; «Михаил» и «Захарий и Елисавета» – против батареи № 3; «Богоявление Господне» – против батарей № 4 и 5). Корабль «Св. Петр» и фрегат «Наварихия» оставались под парусами и обстреливали крепость от мыса Дезидеро, а также рейд, пресекая возможность усиления гарнизона о. Видо из крепости. Они также действовали против кораблей противника («Леандр» и фрегат «Ла-Брюнь»), защищавшими остров с восточной стороны. Флагманский корабль «Св. Павел» с Ф.Ф. Ушаковым на борту действовал против самой сильной батареи № 2. Все турецкие корабли, за исключением указанных выше, были позади русских, однако и они вели артиллерийский обстрел назначенных целей. И тут мы видим тактику Ушакова – сближение на минимальную дистанцию для артиллерийского боя и решительное огневое поражение противника. Не случайно и турецкие корабли оказались во второй линии – они не принимали таких решительных действий, очевидно, боясь риска, а не потому, как пишут некоторые исследователи, что Ушаков не доверял туркам. Ушаков поручил туркам то, что они могли сделать в тех условиях, он им доверял. Как видим, даже в передовом отряде кораблей было три турецких.
«В 9 часов утра пальба сделалась общею, и с неприятельских батарей отвечали сильным огнем, который однако к 11 часам значительно ослабел и тогда главнокомандующий сигналом приказал свозить десант» (Скаловский, с. 300).
Штурм острова Корфу. Худ. А.М. Самсонов
Заблаговременно посаженные на гребные суда русские и турецкие войска высадились под руководством подполковника Скипора и майора Боаселя в трех местах. На остров высадилось 2169 человек, в т. ч.: русских штаб-офицеров, обер-офицеров и солдат – 742, матросов и канонир – 677 человек; турецких – 750 человек разного звания. Десантные войска, сломив сопротивление противника, быстро проникли вглубь острова, преследуя бежавших французов.
Из бывших на острове 800 французов (десант превосходил французов почти в 2,5 раза – для военных специалистов это важнейший показатель), только немногим (150 человек) на гребных судах удалось возвратиться в крепость. Убито и потоплено – 200 французов, взято в плен – 422 человека, в т. ч. 20 офицеров и бригадный генерал Пиврон, комендант острова. Русских поразило поведение во время боя турецких и албанских солдат. Они «…озлобленные упорным сопротивлением, рассеялись по острову и, по обычаю своему, начали резать головы всем пленным, попавшимся им в руки. Увещевания и угрозы не могли привести их к послушанию; поэтому майор А.Ю. Гамен составил каре из людей своего отряда, чтобы в середине его укрывать пленных». Многие русские во время боя выкупали у мусульман, которым было обещано по червонцу за голову, французов. В книге Скаловского говорится об одном из таких эпизодов: «Майор Соколов, заметив, что несколько турок окружили молодого французского офицера, поспешил к нему в то самое время, когда несчастный развязывал уже галстук, имея перед глазами открытый мешок с дымящимися ещё головами его соотечественников. Узнав, что за выкуп его требовалось несколько червонцев, но не имея столько при себе, Соколов отдает туркам свои часы (в то время – богатство – прим. авт.), и голова офицера, адъютанта генерала Вердье осталась на плечах».
Около 14 часов канонада с эскадр прекратилась, на острове были подняты русский и турецкий флаги. Оставив часть войск на острове для охраны, все суда флота к 20 часам отошли от него. В ходе штурма острова русские потеряли 30 человек убитыми и 83 – ранеными, турки и албанцы – примерно столько же.
Пока флот штурмовал о. Видо, главную крепость (Цитадель) обстреливали: две береговые батареи (северная и южная), корабли: «Св. Троица», Патрон – бея, фрегат «Сошествие Св. Духа», акат «Ирина» и шебека «Макарий». Обстрел продолжался до 17 часов. Наконец, по сигналу Ф.Ф. Ушакова албанцы и турки, подкрепленные матросами и солдатами, свезенными с указанных судов, бросились на штурм наружных пристроек, однако были опрокинуты. Получив вскоре подкрепление, войска возобновили штурм и завладели важнейшими наружными укреплениями Св. Сальвадора и Св. Авраама (на схеме – Форт Авраам и Форт Сальвадор). Обратим внимание на то, что артиллерийский обстрел всех объектов Ушаков организовал одновременный, а штурм войсками – последовательный. Противник отступил во внутреннюю крепость. В ходе боя было потеряно: у русских – 22 убитыми и 72 ранеными, у албанцев и турок – 61 убитыми и 92 ранеными (некоторые источники утверждают, что турки и албанцы не участвовали в штурме, тогда откуда же потери).
К вечеру того дня французское командование запросило перемирия для переговоров о сдаче крепости. Капитуляция была подписана 20 февраля. Условия капитуляции были весьма мягкие. «Недостаток в продовольствии для флота, необходимость исправить суда свои после продолжительной зимней кампании, и требования помощи неаполитанскому королевству, занятому французами, заставили союзных адмиралов подписать условия эти» (Скаловский, с. 325) – весьма точная формулировка. По ним неприятель сдавал крепость и город со всеми запасами. Частная собственность оставалась неприкосновенной. Гарнизону позволялось выйти из крепости со всеми почестями и положить оружие и знамена перед фронтом союзных войск. Позже он должен был быть доставлен в Тулон на судах от союзных эскадр. Победители также обязались кормить и осуществлять денежное довольствие побежденных до их прибытия на родину. Военнопленные давали слово не воевать против России и Турции в течение 18 месяцев. Генерал Шабо (возглавлял гарнизон) со своим штабом и прочие чиновники могли переехать куда пожелают: в Тулон или Анкону на военном судне. Больные в госпиталях должны были, по выздоровлении, отправиться в Тулон.
Пленных было 2931 человек, в т. ч.: 4 генерала, 5 бригадных командиров, 4 адъютанта, 387 артиллеристов, 2030 солдат, 379 морских служителей.
Через сутки после подписания капитуляции, 22 февраля корабли союзных эскадр рано утром вошли и стали на рейде между островами Корфу и Видо. Французские флаги спущены на всех укреплениях и судах, вместо них подняты русские и турецкие, а также произведены салюты адмиральскому флагу. Русские и турецкие войска вошли в крепости. Вечером главнокомандующий с флагманами и командирами русских судов съехал на берег, для слушания благодарственного молебствия в церкви Св. Чудотворца Спиридония. Они были торжественно встречены народом.
В церкви хранились мощи Чудотворца Спиридония Тримифунтского, перенесенные в Корфу с Кипра в 1489 году. Святой считается покровителем Ионических островов. В дни особых торжеств открытые мощи, поставленные на ноги в золотом кивоте, обносились вокруг города. В церкви хранилось много богатых реликвий, в т. ч. драгоценных даров от Екатерины II и Павла I. Вице-адмирал Ф.Ф. Ушаков призвал верующих совершить торжественное богослужение 27 марта в первый день Святой Пасхи в честь освобождения от французов.
Колокольня храма Св. Спиридония в наше время
Современный крестный ход с мощами Чудотворца Спиридония Тримифунтского (сопровождают греческие моряки)
Таким образом, блокада, начавшаяся 24 октября, завершилась взятием крепостей и освобождением острова почти через четыре месяца. Уникальность блокады и штурма в том, что они осуществлены с малым количеством десантных войск (невиданный случай), в условиях жестокого недостатка материальных средств и прежде всего – продовольствия. Впервые крепости взяты, по существу, с моря. Блокада острова была организована по всем правилам оперативного искусства. Были реализованы все необходимые мероприятия: овладение ближайшим небольшим портом для создания собственной базы; установление дежурства кораблей в несколько линий; устройство артиллерийских батарей на берегу; пресечение вылазок противника и его общения с местным населением; тщательная подготовка штурма. Все эти меры были хорошо известны Ушакову по опыту второй русско-турецкой войны, по опыту овладения русскими войсками во взаимодействии с флотом в ходе той войны многими крепостями, в том числе, Кинбурном, Очаковым, Измаилом. Вместе с тем, противник сумел за время блокады один раз уничтожить береговую батарею и дважды прорвать морскую блокаду, а также отвлечь отряд кораблей Пустошкина от крепости и тем самым оттянуть штурм. В ходе штурма крепости было продемонстрировано все тактическое мастерство Ф.Ф. Ушакова и его подчиненных. Дело решено в течение одного светового дня.
25 март 1799 года Павел I своим указом «…пожаловать соизволил вице-адмирала Ушакова за покорение всех похищенных французами прежде бывших Венецианских островов и взятие последнего из них острова Корфу с крепостями, укреплениями и военными кораблями, в адмиралы» (Документы, т.2, док.333). Мы не случайно приводим полный текст указа, поскольку в настоящее время, практически, все историки ошибочно считают, что Ушаков получил звание адмирала только за взятие Корфу. Как видим, совсем нет. Он получил это высокое звание за покорение всех Ионических островов.
Взаимоотношения с турецкими пашами при овладении островом Корфу
Известно, что Порта предписала первоначально пашам Янины, Влера, Дельвины и Шкодры отправить на объединенные эскадры 12–14 тысяч человек в качестве десантных войск для овладения островами. Полоса Ионического побережья – бывшая венецианская Албания: Бутринто, Парга, Превеза, Воница, примыкающая к указанным провинциям в то время была захвачена Францией. Однако с давних пор эти города находились в тесной экономической и политической связи с Ионическими островами (400 лет). На эти города и округа претендовал сильнейший из местных пашей Али-паша Янинский. С началом войны между Портой и Францией Али-паша, недавний почитатель и корреспондент Бонапарта, совершил внезапное нападение на французские войска в крепости Никополь вблизи Превезы. Таким образом, соединённые эскадры на море и Али-паша на берегу начали практически одновременные военные действия против французов.
Воины того времени (справа налево): русский, турок и албанец
12 октября 1798 года албанские войска Али-паши почти полностью вырезали гарнизон никопольской крепости. Для французской победоносной армии это был случай беспрецедентный. Окрыленный успехом Али-паша решил, что он самостоятельно способен овладеть не только прибрежными венецианскими городами, но и близлежащими островами Св. Мавры и Корфу. Однако тут в его замыслы вмешались Ушаков и Кадыр-бей.
Еще 19 октября 1798 года Ушаков и Кадыр-бей посылают письмо жителям Парги, Превезы и других прибрежных селений о принятии их под покровительство России и Турции. Тут же они отправляют письмо Али-паше с разъяснением своей позиции, с просьбой принять под своё покровительство «береговых жителей» на тех условиях, которые им обещаны адмиралами. Через неделю, однако, выясняется, что Али-паша после взятия крепости Никополь ворвался со своими войсками в Превезу и произвел жестокое избиение большого количества жителей, подозреваемых в сотрудничестве с французами. Депутаты Парги и других городов, поняв, что, то же самое может случиться и с ними, бросились за поддержкой к Ушакову. И Ушаков, посоветовавшись с Кадыр-беем, решает «взять под защиту Паргу». Он отправляет туда отряд своих и турецких войск, несколько орудий и одно военное судно. Кроме того, в достаточно резких выражениях, – требует от Али-паши освободить плененного в Превезе российского консула майора Ламброса (оказался в Превезе проездом с о. Мальта). В противном случае обещает сообщить о поведении Али-паши его султанскому величеству и его императорскому величеству. Можно только догадываться о внешней реакции на это Али-паши. Однако внутренняя реакция отразилась в последовавших событиях.
Страсти продолжали накаляться и в первых числах ноября. Ушаков, понимая непредсказуемые политические последствия ситуации, между 6 и 10 ноября сообщает о событиях Управляющему коллегией иностранных дел Ф. В. Растопчину, а также императору Павлу I. Он сообщает, что не получал политических инструкций относительно береговых венецианских владений, а имеет указания только относительно островов. Фёдор Фёдорович ходатайствует о покровительстве России над городами, хотя фактически он сам такое решение уже к тому времени реализовал. Данный факт в очередной раз говорит о том, насколько исполнительным и точным был Ушаков-политик. Он очень точно чувствовал, где дело его – военного. Никакого самовольства, никаких экспромтов в политических вопросах.
Как будто чувствуя затруднения Ушакова, 13 ноября русский посланник в Константинополе формулирует и отправляет главнокомандующему политические инструкции. В своем письме «в высочайшей тайне» он сообщает «намерения высочайшего двора» в кампании – «стараться чем больше раздражать взаимно Порту и Францию». С этой целью предлагалось: соблюдать со своей стороны правила войны в отношении французов и не требовать того же от турок. «Пущай они что хотят делают с французами», в т. ч. нарушают правила капитуляции; оставляя французов на произвол турков, необходимо сохранять приверженность русскому двору греков; постоянно давать чувствовать туркам, что принимают их на островах единственно из уважения к русским. За это они (турки) должны чувствовать себя благодарными русским; «в областях на твердой земле, Али-пашою от французов освобожденных, если не установлены правления принятые жителями или какие вы установили, то требуйте благоприятным образом, чтобы и сие было исполнено». Однако надо учитывать строптивость и непослушность центральным властям Али-паши; по взятии Корфу необходимо стараться, но весьма деликатным образом, ввести в крепость русский гарнизон. «Надо сделать так, чтобы жители оказали сильное отвращение впустить в крепость турков». Надо добиться, чтобы Кадыр-бей и Али-паша просили русских уговорить обывателей разрешить допуск небольшого количества турецких солдат в крепость («несколько человек албанцев-христиан из подчиненных Али-паше и с ними одного или двоих из флотских турков»).
Если такое поведение не удастся, то предписывалось, сначала в крепость ввести небольшое одинаковое количество русских и турецких солдат, а позже под различными предлогами вытеснить турок из крепости. При всем при том предписывалось «… не зародить подозрений и, чтобы сам Кадыр-бей и Али-паша оправдали донесениями своими сюда поступки ваши. Все сиё трудно, но не невозможно…».
Содержание данных инструкций наводит на многие мысли. Оно очень важно для понимания истинных интересов внешней политики России, менталитета российских политиков того времени, дальнейших многих поступков как Ушакова, так и Али-паши и даже Кадыр-бея. Рано или поздно все тайное становится явным. Али-паша уже в начале декабря почувствовал, что интересы России в районе островов не совпадают с его интересами. Кадыр-бей и Порта в целом, как нам представляется, это почувствовали чуть позже, когда эскадра покинула объединенный флот в Палермо.
16 ноября Ушаков и Кадыр-бей выдают «открытый лист» жителям Парги о взятии их под покровительство России и Турции. А всего лишь через десять дней Ушаков обращается к Али-паше с уверениями дружбы и просьбой ускорить присылку обещанных войск для взятия Корфу. Аналогичные письма отправляет Мустафе-паше в Химару и Ибрагим-паше в Авлону. Посылает за войсками суда. Просит присылать войска с провиантом, с пулями и порохом. Однако паши не торопятся. Они присылают войска небольшими группами. К этому времени Ушаков решает нанять несколько сотен албанцев за деньги (10 пиастров в месяц за бойца). К 18 декабря на острове находилось «30 вольных албанцев», 250 человек от Мустафы-паши и 1500 человек, присланных в разное время от Али-паши. Первые несли караул на батарее, остальные предотвращали вылазки французов из крепости. Активная переписка между Ушаковым, Кадыр-беем, Томарой и Али-пашой продолжалась весь январь. Последний явно «выторговывал» свою часть предстоящей победы над Корфу. Сначала, при условии своевременной присылки укомплектованных войск во главе с одним из своих сыновей, Ушаков ему предлагал «товарищество» в победе, позже – не предлагал ничего. Он требовал присылки войск с пулями и провиантом. Однако они медленно прибывали и без того, и без другого, а кроме того, требовали жалованья, в противном случае грозились покинуть остров. К ещё большему несчастью, судно, которое везло из Константинополя полевые орудия для войск, как на грех, по пути сгорело.
Тем не менее, к концу января (27 января) на острове накопилось 4250 человек (2500 человек от Али-паши, 1500 человек от Ибрагим-паши и 250 человек от Мустафы-паши). Как видим, паши, очевидно, «не сговариваясь» выделили в состав эскадры менее половины тех войск, которые должны были поставить. Количество войск до самого штурма крепости уже больше не увеличивалось.
Возникает вопрос, почему же Ушаков уже тогда не предпринял штурма, тем более, что эскадры с таким количеством войск испытывала острую нужду в провианте. Основных причин, скорее всего, три: ждал возвращения из крейсерства отряд Пустошкина; надеялся получить ещё войска; штурм должен был состоятся наверняка в течение короткого времени. Третья причина объясняется тем, что на выполнение задачи эскадры имели только один боекомплект боеприпасов. Израсходовав его и не выполнив задачу, эскадры фактически превращались в торговые суда. Поэтому боеприпасы экономили во время блокады, поэтому так тщательно готовили штурм.
Дождавшись свои корабли из Венецианского залива, «… соединя все мои силы, – как пишет Ушаков в письме Томаре, – …сделал атаку такую, что вся окольность здешних мест потряслась от страху, все приятели и неприятели имеют к нам уважение… Али-паша теперь кажется беспамятствует от зависти и непонятия, как это случилось и вместо того, чтобы войска его до 2 тыс. здесь стоящие, как мы им объявили, получа от нас благодарность и награждение, возвратились бы в свои места, он начал их сюда умножать присылкою… говоря, что десяти тысяч хочет сюда прислать».
Ясно, что Али-паша хотел участвовать в разделении победы и, если говорить объективно, некоторые основания на то у него существовали. Ведь не смогли же объединенные эскадры без войск за несколько месяцев овладеть крепостями. Ушаков выдвинул на этот счет свой тезис. Вот, если бы Али-паша своевременно прислал 6–7 тысяч войск и крепость была взята с суши, тогда действительно его надо «брать в товарищество». Теперь же крепость взята с моря эскадрами (не совсем точно, если вспомнить, что и с суши был предпринят штурм) и победу следует делить между русской и турецкой эскадрами пропорционально количеству кораблей (у русских 8, у турок 4). Действия эскадр по овладению крепостями Ушаков приравнял к действиям 30 или 50-тысячного сухопутного войска. Таким образом, Али-паше в победе места не находилось (совсем скоро в Неаполе, в Риме, в Анконе не найдется места в победах русским, видно, такие были нравы).
С учетом всех обстоятельств и непосредственное занятие крепостей Ушаков организовал с моря. Он высадил войска с кораблей прямо в крепость. С российской стороны это были «цейхмейстер и кавалер Юхарин с флотскими капитанами и прочими штаб и обер-офицерами до 16 человек, со стороны Блистательной Порты – Патрон-бей (второй адмирал после Кадыр-бея) с разными чиновниками».
Албанские войска ещё некоторое время продолжали оставаться на острове и начали покидать его по требованию уже Кадыр-бея одновременно с отправкой в Тулон французских военнопленных. Для этого в первой половине марта российской и турецкой строной были наняты купеческие суда. Так закончилась Ионическая кампания.
Ионическая кампания стала возможна благодаря формированию на политическом уровне Второй антифранцузской коалиции. Вторая коалиция была задумана ещё Екатериной II в 1795 году, а воплотилась подписанием договоров в декабре 1798 года. Ещё до подписания договоров были сформированы и начали действовать в Средиземном море соединённые русско-турецкие эскадры. В ходе подготовки кампании пришлось решить множество политических и военных проблем. Часто проблемы решались экспромтом, без достаточной проработки последствий.
Содержанием Ионической кампании явились: операции по освобождению островов Цериго, Занте, Кефаллония Св. Мавры; действия части флота по поддержке английской эскадры в ходе блокады французской армии в Египте; блокада о. Корфу; штурм крепостей Корфу. По продолжительности кампания заняла почти 5 месяцев осенне-зимнего времени года. Действия соединённых эскадр охватили Эгейское и Ионическое моря. Овладение островами Цериго и Занте осуществлено последовательными действиями всего флота, а островами Кефаллония и Св. Мавры – одновременными действиями отрядов кораблей назначенных для этого. Остров и крепости Корфу освобождены в результате длительной морской и сухопутной блокады и последующего штурма со стороны моря и суши. В итоге кампании было взято шесть крепостей на пяти освобожденных островах.
В ходе овладения островами недостаток десантных войск компенсировали вооруженные местные жители, которые выступили в поддержку соединённых русско-турецких эскадр. В овладении островом и крепостями Корфу участвовали албанские войска. В ходе блокады острова пришлось преодолеть трудные проблемы снабжения флота и предоставления местными турецкими пашами десантных войск.