Разумеется, о событиях 1770–1775 гг. в рекламных проспектах для новых русских нет ни слова. Об этом все напрочь забыли.
А как же насчет нынейшей моды на «возвращения утраченного»? Так это относится только к Бизертской эскадре, то есть к белогвардейцам, устроившим в 1921–1924 гг. комедию «Русский флот в изгнании» в тунисском порту Бизерта. Сейчас о них выпустили многочисленные издания, их рекламируют по телевидению. А кто вспоминает русских моряков, впервые в истории отправившихся в далекий поход и на 5 лет сделавших Восточное Средиземноморье русским морем? Увы, они не убивали своих соотечественников, не звали в Россию интервентов, не торговали военными и торговыми кораблями Черноморского флота, а главное, их нельзя использовать в грязной пропаганде «обличения большевизма».
В заключение стоит сказать несколько слов о стоимости Архипелагской кампании. Согласно расчетам сотрудника гидрографического департамента Морского ведомства Александра Соколова: «Всего, в течение пяти лет, было послано из наших портов в Архипелаг: 20 кораблей, 5 фрегатов, 1 бомбардирское судно и 8 мелких; куплено; 11 фрегатов и 2 бомбардирских судна; взято в приз, не считая поляк, шебек, галер и т. п., 1 корабль, 10 фрегатов. Из этих судов разломано за ветхостью: 4 корабля (“Северный Орел” в 1770 г., “Иануарий”, “Три Святителя” и “Не тронь меня” в 1775 г.), 6 фрегатов (“Надежда Благополучия” 1773 г., “Зея”, “Мило” и “Андро” 1772 г., “Миконо” и “Делос” 1773 г.), одно бомбардирское судно (“Гром”) и два мелких (пинки “Св. Павел” 1772 г. и “Соломбала” 1773 г.); погибло: 4 корабля (“Евстафий” в 1770 г. разбился, “Родос” – пленный – в 1770 г. сожжен, “Азия” в 1773 г. без вести пропал)[73], 2 фрегата (“Федор” и “Санторин”, 1771 г.) и 3 мелких судна (пинк “Лапоминк”, судно “Чичагов”, пакетбот “Летучий”). Затем возвратилось к своим портам: 13 кораблей, 16 фрегатов, 2 бомбардирских судна и 3 мелких. Всех команд, в эти 5 лет, было отправлено (по счету коллегии) 12 200 человек; не возвратилось 4516. О суммах, употребленных на содержание флота, сведения наши не полны: снаряжение первых трех эскадр (1769–1771) обошлось в 1 576 749 рубл.; содержание четырех эскадр в 1772—73 г. обходилось в 508 725 рубл., содержание 5 эскадр в 1775 г. стоило 565 142 рубля, следовательно, во все 6 лет издержано на снаряжение и содержание эскадр 3 149 341 рубл.; вновь, сверх штата, для настоящей войны собственно построенные суда стоили 1 285 598; всего 4 434 939 рубл. Но сюда не вошли суммы, ассигнованные непосредственно из Государственного Казначейства: Графу Орлову, при самом начале кампании, на чрезвычайные расходы 300 000 рубл., Адмиралу Спиридову 480 000, Эльфинстону и Арфу по 200 000; суммы, посылавшиеся графу Орлову впоследствии».
Однако в целом Архипелагская эскадра себя окупила уничтожением турецкого флота при Чесме, а главное – тем, что русская Архипелагская эскадра фактически разделила Оттоманскую империю на две половины. Ведь до войны почти все транспортные артерии, связывавшие Стамбул с Грецией, Албанией, Сирией, Египтом, Алжиром и т. д., проходили по Средиземному морю. А в 1770–1775 гг. эти части империи фактически существовали сами по себе, почти не оказывая экономической и военной помощи метрополии в ее войне с Россией.
Архипелагская эскадра наглядно показала, что воевать на чужой территории гораздо выгодней, чем на своей. Архипелагская эскадра на 70–80 % кормила сама себя за счет захватов торговых судов судами русской эскадры, за счет отчислений греческих корсаров, податей с многочисленных островов «губернии», контрибуций с турецких приморских городов, в том числе в Сирии, Ливане и Египте.
Не надо забывать, снабжение Архипелагской эскадры происходило на 95 % не из русских портов, а из портов Англии, Менорки, Ливорно и т. д. И тут приходилось за все платить звонкой монетой – за провиант, порох, стоянки и ремонт судов, за покупку фрегатов и транспортов и т. д. Только в этих портах русские оставили гораздо больше денег, чем приведено в отчете Соколова.
Итак, Архипелагская эскадра внесла большой вклад в победу в войне. Но возникает резонный вопрос: а могла ли она одна поставить Оттоманскую империю на колени? На мой взгляд – да! У Орлова было как минимум три варианта действий. Самый решительный – форсировать Дарданеллы и бомбардировать Стамбул с моря. Промежуточный вариант: форсировать Дарданеллы, но не входить в Мраморное море, а построить укрепления по обеим сторонам пролива и полностью прекратить подвоз с моря в Стамбул товаров и продовольствия. Наконец, последнее можно было сделать и без атаки дарданелльских фортов, начав беспощадную войну против торговых судов в Эгейском море.
Но, увы, Алексей Орлов смертельно боялся неудачи – потери нескольких кораблей в проливе. Предвижу возражения: как можно упрекать Орлова в трусости? Но в 1762 г. в Петербурге и Ропше был совсем другой Алексей Орлов: проиграв, он терял всё, а выиграв – становился у руля империи. А в 1770–1774 гг. в Архипелаге был уже другой человек – «чесменский герой», получивший от Екатерины практически все, что она могла дать, оставаясь при этом императрицей. Успех в Дарданеллах мало что давал Орлову, а неудача могла привести к падению с вершины власти.
Ведя борьбу с судоходством у Проливов, Орлов не рисковал военным поражением, но в случае решительных действий против иностранных судов недоброжелатели России в Европе наверняка представили бы его в качестве дикаря и пирата, да и Екатерина в принципе могла откреститься от его деяний и подвергнуть опале. Граф понимал это и, сделав шаг вперед, немедленно делал два шага назад.
Так из-за амбиций одного человека был упущен реальный шанс полностью обеспечить безопасность России на юге. В итоге Кючук-Кайнарджийский мир стал лишь перемирием, поскольку его условия не удовлетворяли ни одну, ни другую сторону. В итоге военный период истории России 1768–1774 гг. сменился предвоенным 1774–1787 гг.
Глава 16. Действия Азовской флотилии
Строительство судов на Днепре было приостановлено в конце царствования Анны Иоанновны. В начале 1769 г. работа вновь закипела на всех старых верфях – в Таврове, Новопавловске, на Икорце и Хопре. Руководство строительством кораблей было поручено контр-адмиралу Алексею Наумовичу Сенявину.
В апреле 1769 г. на Икорецкой верфи спустили на воду заложенные еще в 1738 г. 44-пушечные прамы № 1 – № 5, в мае 1770 г. получившие названия «Гектор», «Парис», «Лефеб», «Елена» и «Троил». Прамы были двухдечные, их фактическое вооружение состояло из двадцати 24-фунтовых и двдцати двух 8-фунтовых пушек. Пара прамов по огневой мощи была сопоставима с турецким кораблем. Но, как показала предшествующая война, прамы малоподвижны и не выгребали против сильного встречного или бокового ветра.
Поэтому Адмиралтейств-коллегия постановила строить парусно-гребные суда, получившие название «новоизобретенных кораблей». Было создано четыре проекта или типа, как тогда говорили, «новоизобретенных кораблей». По первому типу в сентябре 1769 г. в Новопавловске был заложен трехмачтовый корабль «Хотин». Длина его составила 39 м, ширина 8,23 м и осадка всего 2,7 м, то есть 9 футов, – предел, поставленный Адмиралтейством для всех «новоизобретенных кораблей». 1 марта 1770 г. «Хотин» был спущен на воду. Его вооружение составляли 16 – 12-фунтовых пушек, экипаж – 157 человек.
К сентябрю 1769 г. было заложено и семь двухмачтовых кораблей второго рода. Из них «Азов», «Таганрог», «Морея», «Корон» и «Журжа» – в Новопавловске, а «Новопавловск» и «Мадон» – на Икорецкой верфи. Длина кораблей составила 31,4 м, ширина 8,5 м, осадка 2,7 м. Вооружение кораблей состояло из двух 1-пудовых гаубиц и 14 – 12-фунтовых пушек. Экипаж – 128 человек.
В том же сентябре 1769 г. было заложено два одномачтовых «новоизобретенных корабля» третьего рода (один – в Новопавловске, другой – на Икорецкой верфи). Корабли имели одну мачту. Длина их – 18,3 м, ширина 5,2 м, осадка 2,7 м. Вооружение состояло из одной 2-пудовой мортиры, двух 1-пудовых гаубиц и восьми 12-фунтовых пушек. Эти «новоизобретенные корабли» были перечислены в бомбардирские суда. Один из них утонул 29 мая 1771 г. на Азовском море.
В 1769 г. на Икорецкой верфи было заложено два двухмачтовых корабля четвертого рода – «Бухарест» и «Яссы». Размерения их были близки к кораблям второго рода, но вооружение они имели принципиально иное: две 3-пудовые мортиры и двенадцать 6-фунтовых пушек. Спуск кораблей на воду состоялся 26 мая 1770 г. Фактически корабли четвертого рода были мелкосидящими бомбардирскими кораблями, предназначенными для обстрела береговых целей или стоящих на якоре судов. Попадание из мортиры по движущейся цели было крайне маловероятно.
«Новоизобретенные корабли» имели скверные мореходные качества и малую скорость. Боевых потерь среди них не было, но после войны «Таганрог» и «Яссы» утонули в Азовском море в 1782 г. и 1785 г. соответственно.
В 1770–1774 гг. на Новохоперской верфи было построено шесть фрегатов, получивших названия «Первый», «Второй», «Третий», «Четвертый», «Пятый» и «Шестой». 32-пушечные фрегаты «Первый» и «Второй» были спущены в апреле 1771 г.; 58-пушечные «Третий» и «Четвертый» – в апреле 1773 г.; 42-пушечные «Пятый» и «Шестой» – в апреле – мае 1774 г. Кроме того, на Новохоперской верфи были заложены фрегаты «Седьмой» и «Восьмой», но в связи с окончанием войны работы по ним затормозили, и их спустили в 1777–1778 гг.
Огневая мощь этих фрегатов была невелика. Читателя не должно вводить в заблуждение большое число их пушек. Так, на самых мощных 58-пушечных фрегатах «Третьем» и «Четвертом» состояло по тридцать 18-фунтовых единорогов и по двадцать шесть 3-фунтовых фальконетов, то есть крайне слабых орудий.
В 1770–1774 гг. на Дону было построено значительное число различных лодок, ботов, дубель-шлюпок и т. п. Только к весне 1771 г. было готово 60 лодок. (Некоторые авторы называют их канонерскими лодками, но в официальных списках Азовской флотилии канонерских лодок вообще в то время не было).