Рано утром 21 мая «Меркурий» атаковал «Венус». Поскольку был штиль, бриг шел на веслах. Зато «Венус» был лишен возможности маневрировать, что позволило Кроуну подойти к нему с кормы, где находилось несколько 6-фунтовых пушек. Став бортом к корме фрегата, бриг открыл огонь из карронад почти в упор. 24-фунтовые ядра произвели большие разрушения на фрегате. «Венус» мог ответить лишь картечью из 6-фунтовых пушек на шканцах юта. Через 2,5 часа фрегат спустил флаг.
«Венус» был вооружен тридцатью 24-фунтовыми и шестнадцатью 6-фунтовыми пушками. При наличии ветра «Венус» мог с дистанции в полверсты вдребезги разнести из 24-фунтовых пушек бриг, не входя в зону действия карронад «Меркурия», эффективная дальность стрельбы которых не превышала четверти версты. А так на «Меркурии» было убито всего 4 человека и ранено 6.
Любопытна судьба команды «Венуса». 47 человек во главе с капитаном Магнусом Гансоном были позже отправлены в Петербург, а остальные – около 200 человек – были определены матросами на корабли копенгагенской эскадры.
За этот бой Екатерина II наградила Кроуна орденом Святого Георгия 4-й степени и произвела его в капитаны 2-го ранга. Любопытно, что во время кампании 1788 и 1789 гг. Кроун вопреки всем морским традициям держал на бриге свою жену. Во время боя с «Венусом» она оказывала первую помощь раненым. За это Марфа Ивановна Кроун была награждена императрицей орденом Святой Екатерины.
Капитан 2-го ранга Кроун был назначен командиром взятого фрегата «Венус». Повреждения фрегата исправили без захода в базу, и до 29 июня фрегат плавал вместе с отрядом Лежнева. Зимой 1789/1790 г. фрегат был капитально отремонтирован и перевооружен. В кампанию 1790 г. он имел двадцать шесть 24-фунтовых и шестнадцать 6-фунтовых пушек, восемь 24-фунтовых карронад и два 3-фунтовых фальконета.
Сам же Кроун в 1824 г. дослужился до полного адмирала, но лишь в 1830 г. принял русское подданство. До этого он числился подданным Англии. Умер Кроун 21 апреля 1841 г., прослужив в русском флоте 53 года.
В связи с боем «Меркурия» и «Венуса» стоит заметить, что любому герою услужливый дурак может причинить больше вреда, нежели сотня злопыхателей. Так, Вячеслав Чистяков в сборнике «Под Андреевским флагом» (Москва, 1994. С. 461) утверждает: «Дальнейший его [командира фрегата «Венус». – А.Ш.] план был столь же прост, сколь и дерзок, – проскочить под носом дремлющего на якорях Лежнева, подняться вдоль норвежского побережья и встретить русский “корабль № 9” существенно севернее, назначив ему свою точку рандеву. Трудно сказать, как бы развернулись дальнейшие события, если бы на сцену не явился капитан-лейтенант Кроун». Уважаемый автор, видимо, так и не понял, что корабль № 9 – это 74-пушечный «Сисой Великий», способный вдребезги разнести и пару «Венусов».
Отряд же Лежнева, разумеется, предназначался для защиты «Сисоя» не от «Венуса», а от возможного рейда сильной шведской эскадры из Карлскроны.
16 мая 1789 г. отряд Лежнева в составе 74-пушечного корабля «Максим Исповедник» и 66-пушечного корабля «Прохор» вышел из Копенгагена. Через несколько дней к ним присоединился бриг «Меркурий». Отряд забрал в Христианзонде «Сисоя Великого», некоторое время покрейсировал в заливе Каттегат и 29 июня благополучно прибыл в Копенгаген.
К началу 1789 г. шведский корабельный флот, имевший до 30 кораблей, находился в Карлскроне, за исключением трех больших фрегатов, зимовавших в Готенбурге. А гребной флот, насчитывавший около 140 судов, делился на две почти равные части, из которых одна находилась в Стокгольме и портах Швеции, а другая – в Свеаборге. Еще у шведов было несколько судов гребного флота на озере Саймо, для которого и у нас в Вильманстранде строилось 10 канонерских лодок.
Положение нашей эскадры в Копенгагене по политическим отношениям было довольно затруднительное. Дания, находившаяся под давлением Англии и Пруссии, хоть и не заключала со Швецией мира, но вынуждена была оставаться в бездействии. С другой стороны, датское правительство, дорожа союзом с Россией, считало своим долгом охрану русской эскадры. Поэтому датский флот, почти равносильный эскадре Козлянинова, был поставлен вместе с ней в линию у северного входа на Копенгагенский рейд, южный вход которого защищался четырьмя старыми, негодными для плавания кораблями. Таким образом, датчане, охраняя свою столицу от нападения шведов, вместе с тем охраняли и русскую эскадру.
К июню огневая мощь эскадры заметно возросла за счет замены 12-фунтовых и 6-фунтовых пушек на закупленные в Англии 24– и 36-фунтовые карронады.
Глава 4. Эландское сражение
31 марта 1789 г. Екатерина II подписала рескрипт о назначении командующим Балтийским флотом адмирала В. Я. Чичагова (1726–1809) взамен умершего адмирала Грейга. В рескрипте говорилось: «Вверив вам предводительство сил наших в Балтийском море против неприятеля нашего короля шведского назначенных, мы тем оказали вам знак особливого нашего благоволения и надежды на ваше усердие к службе, радение и искусство.
Флот наш, на действия в помянутом море определяемый, будет составлен: во-первых, из 10 кораблей, 4 фрегатов и 2 бомбардирских, ныне в Ревеле имеющихся, и из такового же числа кораблей и фрегатов, от Кронштадта отправляемых, из эскадры, ныне в Копенгагене находящейся, и из 3 кораблей с несколькими фрегатами иди другого рода судами, назначаемых для охранения Финского залива во время отдаления вашего и в запас для подкрепления флота, чего ради сии три корабля в вашем личном распоряжении состоять будут. Гребной же флот, независимо от сего вооружаемый, будет под начальством предводителя сухопутной нашей армии»[97].
4 мая 1789 г. на рейд Ревеля была выведена эскадра в составе десяти кораблей: «Ростислав» (100 пушек), «Святая Елена» (74 пушки), «Кир-Иоанн» (74-пушки), «Святой Петр» (74 пушки), «Мстислав» (74 пушки), «Ярослав» (74 пушки), «Родислав» (66 пушек), «Изяслав» (66 пушек), «Болеслав» (66 пушек), «Память Евстафия» (66 пушек); четырех фрегатов: «Слава», «Премислав», «Надежда Благополучия» и «Подражислав»; двух бомбардирских кораблей: «Победитель» и «Страшный»; пяти катеров: «Нептун», «Нева», «Счастливый», «Летучий», «Поспешный»; одного госпитального судна «Холмогоры» и одного транспортного судна «Хват». Всего сухопутных и морских чинов всех званий на этих судах насчитывалось 9333 человека.
К этому времени Кронштадтская эскадра еще была заперта льдом и стояла в Кронштадте, а галерный флот – в Петербурге. В составе Кронштадтской эскадры было десять кораблей: «Князь Владимир» (100 пушек), «Двенадцать Апостолов» (100 пушек), «Всеслав» (74 пушки), «Победослав» (74 пушки), «Принц Густав» (74 пушки), «Святослав» (66 пушек), «Дерись» (66 пушек), «Вышеслав» (66 пушек), «Виктор» (66 пушек); два фрегата: «Брячеслав» и «Мстиславец»; два брандера: «Касатка» и «Лебедка» и одно госпитальное судно «Турухман». В составе эскадры было 7295 человек.
4 мая по приказу Чичагова из Ревеля к Гангуту был отправлен на разведку отряд в составе корабля «Родислав», фрегата «Премыслав», катера «Летучий» и пакетбота «Поспешный».
11 мая капитан Тревенен вошел в Гангутский залив, где увидел построенные вновь на островах и берегу четыре батареи[98]. Когда русские суда подошли на дистанцию 1,3 км, шведы открыли огонь. Тревенен приказал не отвечать, а повернуть назад, и 19 мая прибыл в Ревель.
Тут стоит привести малозначительный в боевом отношении эпизод, но он хорошо показывает разницу в возможностях парусных и гребных судов. 22 мая русский фрегат заметил «идущих из Гельсингфорса к западу шхерами между Поркалаудских островов 12 неприятельских галер, да грузовых – 15 двух– и одномачтовых судов, преследовал оные, входя довольно далеко меж островов, беспрестанно измеряя при том неизвестную по нашим картам глубину, но, придя, где уже до десяти сажен оная уменьшилась, не отважился далее гнаться, тем более, что суда те удалились под самый берег»[99].
Как видим, 12 галер не могли противостоять одному фрегату, но зато они легко уходили от него в шхерах.
Лишь 21 мая 1789 г. Кронштадтская эскадра двинулась на соединение с Ревельской. Но уже в нескольких километрах от Кронштадта 100-пушечный корабль «Двенадцать Апостолов» столкнулся с английским торговым судном, а корабли «Иезекиил» и «Вышеслав» сели на мель. Чтобы снять с мели корабли, их пришлось основательно разгрузить. Лишь поздно вечером 26 мая Кронштадтская эскадра показалась в виду Ревеля.
В начале июня русский десант занял несколько островов у оконечности полуострова Порккалауд, так называемую Порккалаудскую позицию в 100 км восточнее Гангута. Замечу, что оконечности полуостровов Гангут и Поркалауд выходят за линию шхер, и в этих местах парусные корабли сравнительно легко могут перехватить гребные суда, выходящие из шхер. Таким образом, Гангут и Порккалауд представляли собой самые важные стратегические пункты на северном берегу Финского залива. После занятия Поркалауда транспортным судам шведов пришлось разгружаться в Барэзунде, не доходя до Порккалауда. 6 июня 1789 г. с запада появились 17 шведских гребных судов, но, увидев русские суда, шведы повернули обратно.
На одном из островов у Порккалаудской позиции капитан Шешуков построил шестипушечную батарею. Там же русские суда захватили две шведские яхты – «Бруна-Юртен» и «Св. Генрих». Оба судна 19 июня были доставлены в Ревель. Чрезвычайно легкие на ходу и удобные яхты понравились адмиралу Чичагову, и он приказал вооружить их фальконетами, а затем отослать обратно к Шешукову для использования в качестве посыльных судов.
21 июня шведские гребные суда попытались атаковать Порккалаудскую позицию со стороны Свеаборга, воспользовавшись попутным ветром. Шведский отряд состоял из трех полугалер, четырех канонерских лодок и одной шебеки.
Заметив противника, капитан Шешуков приказал гребному фрегату «Св. Марк», бригантине «Нептун» и катеру «Летучий» атаковать шведов. Остальные парусные суда из-за своей большой осадки не смогли принять участия в бою. Шведские суда в боевом порядке вышли из залива, отстоявшего от мыса на 5 версты, и первыми открыли огонь. Капитан Шешуков перебрался с флагманского корабля на катер «Счастливый», откуда и руководил ходом боя. Тут у автора возникает каверзный вопрос: почему катер «Летучий» с осадкой в 3,2 м мог принять участие в бою, а катер «Счастливый» с осадкой 2,8 м был отнесен в донесении Шешукова к кораблям с большой осадкой и находился вне зоны артиллерийского огня? Понятно, что о двух кораблях, бывших у Шешукова, и речи нет.