ко.
Это ладно, тут по девчатам описал, теперь по мне. Близнецов не получил, те полячки, видимо, тоже не сработали, это расстраивало. Служба до зимы тысяча девятьсот четырнадцатого-пятнадцатого года шла штатно. У меня идея появилась, тем более как земля подмёрзла, продолжились боевые действия. Идею я изложил на бумаге и передал Майорову, тот ещё доработал и передал выше. Забегу чуть вперёд, за разработку и выполнение этого задания тот и получил генерала и орден. А я штабс-капитана и под командование охотничью команду. Прошлый командир с тяжёлыми ранениями отбыл в тыл. Так вот, что была за идея. Известно, что наших солдат и офицеров много попало в плен, особенно в полуокружении нашей Второй армии, из которого она успела чудом вырваться. Два больших лагеря у одного города, и у того же города крупный железнодорожный узел со складами. На складах есть и русское трофейное вооружение, даже пушки лёгких систем. Идея в том, чтобы освободить оба лагеря, вооружив тем оружием на складах, и захватить город, удерживая его. Там было тридцать семь тысяч солдат с офицерами, как потом точно выяснилось.
Генералу Самсонову наша идея более чем понравилась. Секретность навели просто жуткую, а то уже утекали секреты из наших штабов. Не раз было. Даже в штаб фронта не сообщили. В курсе был ограниченный круг лиц. Наша охотничья команда и стала исполнителем. Всю немецкую форму, что нашли, перешивали на солдат, пока все двести пятьдесят не переодели. Даже липовые документы сделали, печати-то Восьмой полевой армии у нас. Дальше смогли, просто построившись, по дороге уйти в тыл. Семьдесят километров отмахали за две ночи, днём отстаиваясь в заранее подобранных местах. Один раз чуть не помешала метель, но экипированы солдаты были хорошо и строили зимние домики на десятерых, снежными кубиками создавая стены для удержания тепла, лапником покрывая полы, – нормально, никто не помёрз. До города добрались благополучно, ещё четверо суток потратили на подготовку. Для начала – внедрение в оба лагеря своих людей. Не то чтобы сопротивление там было, но группы единомышленников, на которых солдаты и вышли, имелись, те уже всё и организовали. Офицеры были в обоих лагерях в отдельных бараках. Из непримиримых, как их называли немцы. Те, кто согласился не воевать и подписался под этим, жили в городе. Им покидать его было запрещено, но их это не смущало, так что изучалась охрана лагерей у складов, у железнодорожного узла. Похищенный за день до начала операции интендант выдал все расклады, что и где хранится, в каком состоянии. Правда, расстроил малым количеством боеприпасов ко всему русскому оружию, но на неделю активных боёв тем тридцати тысячам, что мы собирались освободить, должно было хватить. Зато к немецкому оружию были запасы, как и самого оружия.
Ну и наступил час икс. Для начала ночью прислали генерала одного, самолётом, мы полосу очистили от снега, костры зажгли, тот ещё любитель обороны и фортификации. Но тут как раз он и нужен. А что, не кому-то же из освобождённых офицеров давать общее командование? Нет, тут уполномоченное лицо со всеми положенными бумагами от Самсонова. Сняли тихо часовых, остальная охрана спала, снимал часовых я сам только у одного лагеря, и дальше, выстраивая освобождённых в колонны, спокойно уводили в город. Там патрули тоже были вырезаны, другие группы работали, также использовали оружие с глушителем, и началось быстрое снаряжение. Подразделения уже были, так сказать, сформированы, пятнадцать батальонов, офицеры назначены, более того, подготовлены будущие позиции. Часть сил отправлены бить гарнизон города да охраны лагерей. Там немало солдат задействовано было, формировались артиллерийские батареи, почти два десятка, почти сотня «трёхдюймовок» на складе это позволяли, а артиллеристов было много, людей хватало. Ну и ударили. А генерал дальше мою команду использовал, чтобы следить за немцами. Тот хотел знать о них всё: кто окружает и блокирует город, какие части, кто командует. Прикинул, где те встанут у города, когда передовые части подойдут, и заранее навёл все батареи на ближайшее место. Немцы, когда подошли через четыре дня, там целый полк наглухо потеряли. Впрочем, это пруссы были, их полк.
Город и узловую станцию держали две недели. Наши войска, пользуясь тем, что немцы испытывали нехватку всего, да и части с фронта снимали, смогли сбить их с хорошо укреплённых позиций и продвинулись аж на семьдесят километров. До города не дошли около десяти, но там уже не важно было. Всё, что осталось, тот генерал вывел из окружённого немцами города ночью, а те к нему стянули немалые силы, но мы по льду реки ушли, моя теперь уже охотничья команда сняла посты, установила трофейные пулемёты на возвышенностях, не давала немцам нас отрезать, пока все не ушли, около двадцати тысяч. Чуть больше. Даже все уцелевшие «трёхдюймовки» вывели, около сорока, пусть и без снарядов. Остальные погибли в городе за время боёв. От города одни развалины остались. Горожан мы спокойно выпускали, чтобы не погибли, и те уходили в первые дни боёв. А ведь держались. Самсонов не ошибся, генерал действительно оказался гением от обороны, так маневрировал своими подразделениями, что просто ах. Немцы пять дивизий потеряли, штурмуя оборону. Три корпуса мы удерживали у себя. На носилках и самодельных санях в основном солдаты и буксировали, лошадей мало было, мы вывезли больше тысячи раненых и больных из лагерей и смогли соединиться со своими, два совместных удара навстречу это позволило. Заодно стратегическую высоту взяли, и наши там закрепились, теперь видели всё на десяток километров вокруг. Немцы потом раз пять наших оттуда сбить пытались, но нет, наши уже хорошо окопались, резервы покинули, не смогли те. Артиллерией всё контролировали, на сколько видели.
Неплохо вышло, хотя я сильно не хотел становиться командиром команды разведчиков, но там так сошлось, что уже и сам не понял, что стал. После этой операции и получил штабс-капитана и орден, хотя штабные ранее уверяли, что могу не рассчитывать на чин. Впрочем, следующие полтора года действительно не получал. Только награды. Не так и много, потому как должность командира команды больше административная, я редко ходил сам в рейды, только когда срочность или обстановка требовала, вроде того случая, когда с оказией Ингу с Машей отправил в Париж. Так что награды были, не много, но были. Имя я себе сделал. И на других фронтах слышали обо мне. Ещё бы, двух генералов взял. Пусть и после меня брали в плен высоких чинов вражеских войск, но я всё же был первым, и это помнили. Ну а потом как разведчик прославился. Генерал Самсонов мной был доволен. Его, кстати, в Генштаб хотят перевести главнокомандующим. Всё же Николай понял, что не может всё нести на себе, и подбирал подчинённых. А я воюю. Сейчас же меня больше интересовала эта группа вражеских диверсантов. Ничего, Некрасов – офицер отличный, возьмёт и допросит. Потом мне доложит. Может, придётся ответку кинуть тем, кто их послал. А то у нас такие диверсанты санитарный обоз вырезали, другие – санпункт, я в ответ тоже по раненым ударил. Два госпиталя спалил огненной смесью. Это месть была, о чём и оставил послание, не трогайте наших раненых, мы не тронем ваших. Ох, как Самсонов орал, когда узнал. Впрочем, прямая угроза сработала, действительно, таких случав больше не было.
Эпилог
Грязная и морозная столица декабря тысяча девятьсот восемнадцатого даже пугала, пьяная матросня, испуганный люд, что шарахался от угла к углу, главное не попасть на глаза новым хозяева города, давно почувствовавшим свою безнаказанность и знавшим вкус свежей крови. Фронт развалился, хотя фронтовиков сложнее было агитировать, чем солдат тыловых дивизий. Да ещё когда Берлин окружили. Я как мог, чистил от этих агитаторов, но что один сделаю? Есть соответствующая служба, но та руки в карманы и в сторонке смотрела, что дальше будет. Это я о жандармах, что и привело к развалу страны. Четыре месяца назад Николай внезапно отрёкся, без предпосылок, что и повлекло основную смуту и развязало руки агитаторам, им стало куда легче работать. Тут не было тех, кто должен был его заставить, я их убил, но нашлись другие. Агрессивная пропаганда революционных идей сработала, страна, которая побеждала, стремительно катилась в пропасть. Не знаю, сколько влили в это денег британцы и французы, да и германцы, что уж говорить, но та пропаганда была настолько агрессивной и со множеством терактов с убийствами несогласных случилось, что не припомню такого в прошлых жизнях, включая первую. Генерал Самсонов, главнокомандующий, был убит полгода назад. Взорвали в автомобиле. Не погиб на фронте, так уничтожили тут.
Насколько я слышал, Николай с семьёй, после того как домашний арест отменили, на поезде объезжал Россию, но это чисто его дела. Я покинул фронт, когда понял, что всё, разложение солдат шло полным ходом, уже не слушались офицеров, убивали их. Мы уже почти на дне пропасти, падение не остановить, офицерам посоветовал отбыть за границу, перед этим забрав семьи, обезопасив их, там уже можно вернуться, поучаствовать, по желанию, что и сам собирался проделать. Я о вывозе семьи, возвращаться в Россию и не подумаю. С меня хватит. Прилетел банально на самолёте. Не один, второе место занимал офицер, знакомый из штаба армии. Он тоже из столицы. Тот полковник, а я капитан, уже без приставки штабс, да и наград прибавилось, ещё три получил. На входе в город мы разошлись. Тот в офицерской шинели без погон, а всё, воинские знаки различия были отменены новой властью, сам я был в гражданском. Кстати, новая власть Временного правительства из бывших министров не дала власти другим великим князьям, что активно помогали сместить Николая, не выполнили обещание, да ещё начали их убивать. Анархия вокруг и бандитизм не нравились, но мне плевать, если честно, тут есть те, кто в ответе за всё это, вот пусть сами исправляют, поэтому забираю Анну с Настей, и в Швейцарию. Всё же не зря готовил тылы.
Шёл я быстрым шагом, настороженно поводя глазами. Знаете, бандитов было даже больше, чем я думал. Уже вторую группу уничтожил, в основном двумя наганами доработанными, с глушителями, шуметь я не любил, въелось в кровь, привычка разведчика. Получается, был морским офицером, даже как-то адмиралом, есть чем гордиться, но сейчас это лишь воспоминания, стал сухопутным офицером, да ещё и пластуном. Ирония судьбы, но как ни странно, меня всё устраивало, прокачал новые умения, и всё отлично. Насчёт Анны и дочки я сильно не беспокоился, Олег продолжал службу. Когда это всё начиналось, а мне опытным взглядом всё вполне было видно, написал Олегу, чтобы усилил внимание и охрану Анны с дочкой. Обещал наградить щедро, как вернусь, чтобы их забрать. Тот, пока почта работала, продолжал докладывать, что порядок. Хотя пару раз спас её, отбив у налётчиков – Анна хорошо и дорого одета была. С дочкой по парку гуляла. Одного застрелил. Так что моя жена об охране в курсе. Да и вообще, уже года два как знала. Олег примелькался, ходя за ней, она хоть и в облаках витала, – художницей стала, училась специально, – но запомнила и мне написала. Пришлось подтвердить, это нанятый мной охранник. Та хоть успокоилась, не так боязно выходить стало. Анна изрядной трусихой была.