Сложив все четыре тела этой группы налётчиков у стены сгоревшего здания гимназии, я двинул дальше. Плохо, что утром прилетели, темнота закончилась, но ничего. Дошёл до нужной улицы, потянул за ручку кем-то изрезанную ножом тяжёлую дверь и прошёл в подъезд, воняющий ссаками. Чуть не наступил на кого-то – спал в подъезде. Перешагнув, – не понял, труп или спит так тихо, перегара не чуял, – я поднялся на третий этаж, глянув на паренька, что сидел на подоконнике подъездного окна. Цыкнув зубом, мотнул головой. Сашка, младший брат Олега, четырнадцати лет, больше года тоже у меня на зарплате. Сначала не узнал, а потом заулыбался и, прыгая через ступени, спустился на площадку у дверей моей квартиры.
– Привет, Сашок. Докладывай, – по-простому обратился я к тому, хотя виделись лишь раз, год назад, когда на пару дней посетил столицу.
– С вашими порядок. Уже знаете, что Временное правительство свергли?
– Нет, я пять суток без связи был. Кто сейчас?
– Социалисты. Много людей расстреляли, тысячами, и бывших министров Временного правительства, но власть взяли. В казармах больше десяти тысяч заложников держат. Сейчас квартиры богатых отдают бедным, поэтому низы их поддерживают. Сюда уже приходили. Три квартиры отобрали, там каждую комнату одной семье отдали, как в общежитии. Если бы и вашу, мы бы не дали.
Сашка хорошо говорил, я попросил Анну, и она уже три года давала им с Олегом уроки домашнего обучения. Так что видно, что не спал на занятиях. Да и Анна оказалась хорошим учителем, её это. Впрочем, она и как художница состоялась, год назад первые работы на выставке были представлены. Кого-то заинтересовали, купили. И потом еще были. Анна писала на космическую тематику, необычные миры с разными планетами. Заинтересовала ценителей. Это я посоветовал, такого стиля письма ещё не было.
– Понял. Значит так, Олег где?
– Спит после ночной.
– Добро. Поднимай и сюда, мы уезжаем, нужно за работу расплатиться, а я должным быть не люблю. Да и квартира нам эта больше не нужна, себе заберёте, я напишу расписку.
– Ага, – заулыбался тот и поскакал вниз, за братом, а я постучался наконец в дверь.
Анна не спала, в квартире она была вдвоём с дочкой, хотя прислуга продолжала ходить, просто до моего появления закончила дела и ушла. Так что мы обнимались, а рядом прыгала трёхлетняя кроха, цепляясь за мои штаны. Пока громким возмущённым рёвом не привлекла к себе внимание. Наконец прервал поцелуй и дочку на руки подхватил. Первым делом сообщил Анне, что мы отбываем за границу, там есть квартира, счёт в банке, бедствовать не будем, порядок, велел собираться. Пора валить от этой анархии. Сам, пока играл с дочкой, поглядывал, как носится Анна, думая, как бы забрать всё. Мольберты, краски, одежды. Да всё, и я её не ограничивал. Да, меня покормили, горничная отличный суп сварила вчера. На три дня, щи томлёные. Там и Олег пришёл с Сашком, я их тоже за стол посадил, налил в тарелки супу, всё сам. Хлеба мало было, дефицит уже, из моих запасов по паре кусков выдал. Анна была сильно занята, собиралась, срочно вызванная горничная помогала, я ей за работу и выходное пособие уже заплатил.
В общем, объяснил парням ситуацию, сам я отбываю с семьёй, квартиру им, ключи передал и расписку написал. А за работу отдал пять килограммовых золотых слитков с германскими орлами в оттисках. Это оплата за их работу, чем парни были очень довольны. Олег превратился в девятнадцатилетнего крепкого парня. Странно, что не призвали, призывной возраст уже занизили. Как оказалось, просто не успели, а теперь уже поздно, когда ещё новая власть до этого дойдёт. Так что парни помогли собрать вещи, а как стемнело, мы покинули квартиру. Шли вдвоём, Настю я нёс на сгибе руки. Вещей уже не было, Анне сказал, что вывезли ранее, так что шли налегке. Теперь бы покинуть этот город без проблем, что сложно, уже встречали тела убитых и обобранных горожан, ночное виденье помогло уходить от проблем на другие улицы. Один раз пьяная матросня, с полсотни, начала штурм особняка, откуда активно отстреливались. Даже ручной пулемёт заговорил. Те отхлынули, оставив лежать десяток тел в бушлатах. Двое шевелились, раненые. Среди убитых и два агитатора лежало, что больше всех орали и подзуживали. Если бы не семья, я с тыла бы поддержал из своего пулемёта, и никто из матросов точно бы не ушёл, но рисковать не собирался. Что дальше было, не видел, мы ушли, но остальные матросы как-то больше не горели желанием под огонь лезть. Да и подталкивать уже некому было.
На следующей улице, несмотря на мороз, всё же минус двадцать точно было, на улицу выбежала полуголая девушка с распущенными волосами, скорее, подросток лет пятнадцати, бежала, рыдая, прикрывая грудь, на бёдрах рваная сорочка. Похоже, была попытка насилия, почти свершившаяся, но ей удалось вырваться. За ней два молодчика, гогоча, бежали. Дочку передал Анне и встретил этих бандитов. Дважды хлопнул наган, глушитель свежий, сработал как надо, и третий выстрел, добивающий. Обычно редкость такое, но тут одежда плотная, пришлось подранка добивать. Пока Анна успокаивала девицу, снимая пальто, чтобы на ту накинуть, девочка ещё и босой была, я же быстро сбегал и выяснил, что нападение на квартиру было. Дворяне или богатые горожане из интеллигенции, так сразу и непонятно. За дверями других квартир, соседей, тишина, все боялись нос высунуть. Пятерых застал, что вязали узлы с добром. Остальным членам семьи уже было не помочь, четверо их было, две женщины лет сорока, старушка и мальчишка лет пяти. Ножами работали, шуметь не хотели. Так что после зачистки квартиры сходил за своими женщинами, оставлять одних их не хотел. Едва успел до появления патруля увести, велел девочке собирать личные вещи и документы памятные, мол, мы её заберём с собой. Анна уже выяснила, что больше родных у той нет. И да, она дворянка, поместные. Это её бабушка спасла, с двумя ножевыми смогла встать и начала клюкой избивать насильников, те на неё, вот девушка и вырвалась. Я покрыл тела погибшей семьи простынями, а телу старушки даже поклонился, боевая, уважаю. Отец девушки погиб в шестнадцатом, ротмистром был. Из жандармов.
Где документы лежат, она знала, перестала рыдать на телах родных, собралась, пары пощёчин хватило привести её в порядок, вещей четыре чемодана, я вынес на лестничный пролёт и тут убрал в хранилище. Девушка уже одета была, прилично, и мы увеличившейся группкой двинули дальше. То там крики, то в другом месте стрельба, а мы шли. На этот раз благополучно. Оставив своих на обочине дороги, – не пустой, люди бежали из столицы, – достал на ровном участке самолёт, тот на лыжном шасси. Далее заправлял и обслуживал, после прилёта в столицу времени заняться этим не было, усадил Анну с Марией, как звали спасённую, на место лётнаба. Девочки худенькие, уместились. Хотя у Анны после родов бёдра чуть раздались, но смогли. Настя у меня на коленях. Так и взлетали, мотор запустил минут пять назад, уже прогрелся, и полетели на юг. Не напрямую же, холодно, на юге потеплее будет. И я, и девчата, кроме Насти, имели шлемофоны и защитные очки. Тут не в их меховых шапочках, защита нормальная нужна. Впрочем, шлемофоны тоже с мехом, зимние. Да и шарфы шерстяные у всех. Настю шарфами замотали, чтобы лицо не поморозить от ветра.
У Москвы, через четыре часа, первая посадка. Скорость сто пятьдесят километров в час, добрались и даже сели на дорогу благополучно. Еле дотерпели. А я предупреждал. Впрочем, как раз Настя и не дотерпела. Её переодели, я всех покормил, до сих пор с радостью вспоминаю те благословенные мной времена, когда было свободное время, и сделал запасы. Не раз выручали. Сосисок от тех тонн мало осталось, любил я их, да в качестве награды выдавал отличившимся солдатам. Да и потом делал запасы готового, поэтому было чем кормить из горячего. Заправил самолёт, как раз бак пустой был, уже за дальность вышло топливо, и снова взлетев, полетели дальше. Так с ещё двумя якобы дозаправками, а на самом деле мне это не нужно, могу долететь и так, заправляя на лету, но девчатам нужно до кустиков, прибыли. Впрочем, чуть позже те во время полёта уснули, как и Настя, она уже давно спала, поэтому схитрил и разом тысячу километров пролетел. Вернее, чуть меньше, как раз сколько оставалось до окраин Одессы.
В городе тоже анархия, даже похлеще, чем в столице, видно, что власти не контролируют разгул бандитизма. Да и сами участвуют, стараясь хапнуть побольше и сбежать за границу, поэтому мы не задержались. Всего восемь трупов оставили за спиной, – бандиты, чего жалеть, – и полетели дальше. Через Румынию, уже разделённую Австро-Венгрию, и прямиком в Цюрих. В дороге сделал три посадки, но за одну ночь, вылетали, едва темнеть начало, а совершали посадку на дорогу у Цюриха, когда светало как раз. Пока девчата посещали кустики, я на самолёте, используя винт как движитель, укатил за поворот, где сменил воздушную технику на наземную. И на «мерседесе» вернулся, усадив пассажирок. Мы покатили в город, в ту самую гостиницу, где я уже ночевал когда-то. Сразу идти на квартиру не стоит, нужно подготовить её к заселению и проживанию да нанять прислугу. Это пару дней займёт, на два дня и снял два номера. Семейный нам с Анной и Настей и одиночный для Марии. Всё, душ и отдыхать, устали все. Портье я велел поднять меня в двенадцать дня. Хватит времени выспаться.
Два месяца прошло со дня прилёта, именно сейчас я могу сказать, что в порядке. Четыре года войны дались тяжело, и только теперь распрямилась та сжатая пружина внутри меня, что закручивалась это время, примерно в том же состоянии были Анна и Мария. Это у Настеньки всё хорошо. Уже в общий садик ходит, социализируется. Подружек имеет. Я тут пока о себе. Знаете, вспоминаю себя того, что очнулся в сарае усадьбы боярыни, как убил дворецкого и убежал, воровал, учился, готовился к Русско-японской… и взять себя сейчас. Всё же это два разных человека. Разница не просто огромная, это пропасть. И всё здесь – мой опыт, опыт жизни, службы, войн разных, всё это влияет. Я уже не тот бравый диванный вояка, уже можно признаться самому себе. Всё, диванный вояка закончился, и похоже, давно. Меня перевоспитали, хотя я сам считал, что это невозможно. Да, честь офицера, совесть и честь дворянина для меня не пустой звук. Если учесть, что я постоянно вращался в этой среде, то чему удивляться? Знаете, каким волевым усилием я сдержался, чтобы не бежать и не спасать всех в России? Оттуда шёл массовый исход, люди бежали, кто мог. Спасались. Дворяне, купечество, интеллигенция, редкое духовенство, а бывшая теперь Россия стремительно скатывалась в анархию Гражданской войны. Уже сбивались банды, атаманы захватывали области, волости, особенно на юге это процветало. Отделялись Финляндия, Польша, они уже не царства. На всё это смотреть можно, но со стороны, что я и делал. Вмешиваться? О нет. Никогда. Однако…