Да, однако. Анна и Мария надавили. Анна как могла, женскими чарами, ночная кукушка она пока неопытная, но старалась. У Марии примерно та же ситуация. А что, девка красивая, скоро превратится в прекрасного лебедя. Я её официально оформил, опекуном стал, вот сиротку и решил никому не отдавать, самому пригодится, путь только подрастёт. Я так понял, та и не против, оценила перспективы, но поставила условие. Они с Анной как сговорились. Хотя почему «как», точно сговорились. Однажды за ужином обе так лили слёзы, Настенька поддерживала, хотя не понимала причин, просто за компанию рыдала. Уговаривали. И уговорили. Вон, высота тысяча метров, лечу в сторону Перми, именно там пропал императорский поезд. Об этом во всех газетах писали, включая иностранные, вот и до нас информация дошла, и эти две шантажистки уговорили спасти императора с семьёй. Обещал, что смогу, что в моих силах, то сделаю.
Ладно, высота в порядке, ветер боковой, сносит, но не страшно, купирую и не теряю маршрут. Эти два месяца не прошли, а пролетели, я оформил наше появление, снова оплатив штраф за незаконное пересечение границы. Потом зарегистрировал девчат и подал прошение о гражданстве. Сделали за две недели, Анну как мою супругу оформили, Настю как дочку. Марию я также оформил в Дворянском собрании Цюриха. Хотя и со сложностями, но патент её прошёл, поэтому сразу подал прошение об опекунстве и получил его. Квартиру расконсервировали и отмыли, прислугу я нанял, восемь человек, с рекомендациями, включая шофёра для «мерседеса». Девчата к тому моменту закупили гардероб, официально их вещи прибыли только через неделю, нужно же в чём-то ходить, и пользуясь тем, что средств выделил им много, хорошо так закупились. У нас с Анной своя спальня, сразу заняли хозяйскую, как заселились, у Настеньки детская, у Марии своя. Одну комнату Анне сразу передал, там балкон, большие окна – её будущая художественная студия. В комнату та буквально влюбилась, я нанял строителей, и те переделали под её вкусы. Мы много гуляли, Марии наняли частных учителей, нужно продолжать образование, раньше она частным образом училась, на дому. Так время и шло. Узнавали друг друга. С Марией я уже целовался, вполне страстно отвечала, но это так, обучение, да узнавал, как она ко мне относится. Положительно. Обещал в шестнадцать, так сразу, пока та для меня малолетка. У меня свои принципы. Почти год ждать. Анна в курсе, но также в курсе, что я не монах, женщин было много и ещё будет, но она навсегда останется для меня женой, бросать и не подумаю. Это её успокоило, та больше всего боялась остаться одна. Да и не ревнивая она, удивило, но это так, характер такой. Хотя многие назвали бы её легкомысленной, но это не совсем так. Скорее, увлекающаяся. Она знала, что я её люблю, и я знал, что она меня любит, нам хватало.
О чём это я? Ах да, о Цюрихе. За два месяца город мы так ни разу и не покинули. Да и не надо нам было, успокаивались, привыкали к тишине и порядку, много гуляли по городу. Бывали на городских детских горках, даже я с удовольствием катался с Настенькой в большой куче детворы и взрослых, посадив ту, довольно вопящую, к себе на колени. Погода радовала, и горки стали излюбленным местом горожан. Мы на машине доезжали. Без ребёнка не покатаешься, хотя иногда детство играет в одном месте, а тут с ней, как дитё малое, весело проводил время. Между прочим, как и Анна с Марией. Тут они гуляют строгие и степенные, с презрением поглядывая, как другие впадают в детство, а как взяли Настеньку на руки, да на санки, сами, радостно вопя, скатывались, так что не надо мне говорить. Дочку мою, как переходящее знамя, друг другу передавали, и веселились все. Настя накаталась до одури за эти дни, пока погода не испортилась, но и остальные удовольствие получили. Так что отошли мы душой, уже спокойно жили, а тут такое заявление. Спаси, а? Им-то что до этой семьи? Николай сам отрёкся, вот и пускай получает за это заслуженное наказание, поэтому сопротивлялся и тянул время я отчаянно, видя, что убалтывают. Да и те усилили напор, видя, что получается. Поэтому и лечу – уговорили. А планы были простые. Жить, путешествовать, добра наживать, отомстить всем причастным из тех государств, что оплатили революцию. Сейчас она закончилась, и можно дожидаться Второй мировой войны, я собирался поучаствовать, причём на стороне России. Или какое там будет государство? Документы сделаю и попаду под призыв. Думаю, будет интересно. В общем, планы такие. И спасения императорской семьи там не было от слова совсем.
Самолёт я потерял во время полёта, засбоил мотор, я и до этого с тревогой поглядывал на датчик температуры, и пришлось планировать, заглушив, а то тот дымил и маслом плевался. Разбил, место посадки не особо хорошее попалось. Под снегом скрыт овраг был, и вот. Рёбра повредил, но привязные ремни спасли. Там пробежался, нашёл чистый луг, другой самолёт достал и под ноющие, но заживающие рёбра, полетел дальше. То, что работало «Исцеление», мне не мешало. Так и добрался до Перми. А там немало знакомых лиц, все офицеры в прошлом, двое меня тоже опознали, приветливо кивнули. Среди них приметил и Некрасова, бывшего теперь штабс-капитана. Мы подошли друг к другу, оба в гражданском, но воинскую стать не скрыть, хоть в пальто были, молча обнялись и направились к харчевне. Некоторые не закрыты, бандитам же тоже нужно где-то есть. Нашли свободный столик и сели, заказав мясной пирог, настоя на меду, – чая не было, дефицит, тут сейчас всё дефицит, – и жареной рыбы. А из готового это всё, что было.
Пока ели, запивая неплохим настоем, я выслушал рассказ Некрасова. Не вывез он семью, убили их, причём их же крестьяне. Агитаторы поработали, на жадности людей играли, зазывая на грабёж. От имения только закопчённые стены и угли. Его опознали и устроили загонную охоту, чтобы не мстил, многие этого боялись. А у крестьян тот рассмотрел знакомые охотничьи ружья из коллекции своего отца. Те его в лес загнали, разведчика. Ага. Вышел через сутки один. Все, кто шёл по его следу, три десятка, там и остались. Часть наследства вернул, что было при охотниках. Мстить дальше не стал, допросил пленных, прежде чем линчевать, узнал, что из его семьи никто не выжил, а младших сестричек долго мучили. Думаю, объяснять не нужно, как. Да и мстить некому, все, кто виноват, там в лесу и остались. Вот Некрасов и старался помочь другим дворянам, а тут услышал о пропаже поезда императорской семьи и поспешил сюда, как и многие офицеры, потому их тут так много и встречалось. Второй день он тут, эшелон пустой уже нашли в лесу на запасных путях, ещё пять дней назад, а санные следы на льду реки обрываются, позёмка и снегопад скрыли следы. Сейчас люди формируются в поисковые отряды и расходятся. На данный момент не так и много из тех, кто на поиски прибыл, осталось в городе. Это всё, что он рассказал.
О себе сообщил, что теперь в Швейцарии живу, жена и дочка в порядке. Именно жена и опекаемая сиротка и уговорили поучаствовать, какие-то у тех были восторженно-возвышенные чувства к императорской семье.
– Шантажировали? – удивлённо покачал головой Некрасов. – Сами не желали?
– И сейчас не желаю. Николай вполне заслужил участь свою. Его приговорили, я на сто процентов уверен, что они все уже мертвы. Или закопали, или в кислоту, чтобы растворить тела. Это преступление, и те, кто совершил казнь, постараются это скрыть, приложив максимальное количество сил. Да и думаю, что исполнители уже мертвы, их в живых не оставляют. Однако я обещал попытаться. Вот, пытаюсь.
– Есть план?
– У меня самолёт и достаточно горючего. С воздуха если только поискать. Вряд ли, конечно. Нужно ждать результаты поиска отрядов, где видели подозрительный санный обоз. В ту сторону и работать.
Так и поговорили. Я уговорил Некрасова отбыть со мной в Швейцарию, тот гол как сокол, но для меня не проблема обеспечить боевого товарища, и квартиру куплю, и дам то, что позволит ему существовать. О, открою фирму по грузовым перевозкам, десяток грузовиков. Работников. Пополам доли разделю, пусть командует. Тот не из тех, что любят сидеть без дела. Может, завербуется в швейцарскую армию. Не буду его разочаровывать, что там все мужчины служат, и все в ополчении, оружие дома держат. Я сам числюсь как капитан запаса, проходил аттестацию, но не пехота, а как лётчик. В ВВС. Ничего, как туда прибудем, сам разберётся. А пока, оставив столик, там сразу половой стал убираться, желающих отобедать хватало, вышли на свежий воздух и направились к зданию, где был центр поиска пропавшей императорской семьи. Может, свежая информация появилась? Действительно появилась, был обоз, уходил в верховья реки, двигаясь скрытно по ночам, но их видели. Похоже, уходили на север. Обоз большой, тридцать семь саней, три десятка конных. Нашли и машинную команду паровоза, и часть слуг с поезда. Живы, только пьяны. В глухой деревне. Их бы и не нашли, если бы водка не закончилась, что им выдали, видимо, как раз для того, чтобы подольше в глуши посидели. Долго же бражничали. Странное похищение. Я был уверен, что те мертвы. Как стемнело, мы вылетели на север, постараемся обогнать не такой и быстрый обоз. Зная, что те держатся рек и двигаются на север, найти обоз будет на самом деле не так и сложно.
А ещё через четыре дня я стоял на льду реки, а Некрасов, с которым прилетел на самолёте, прикрывал меня со станковым пулемётом. Но уходящие его не видели, скрытая огневая позиция. А я смотрел, как уходит обоз. Зло сплюнув, потёр правую щёку и направился к бывшему заму.
– Что? – спросил тот, поглядывая, как обоз скрывается за поворотом реки. Замыкающие его всадники всё оборачивались в мою сторону.
– Это не похищение, а спасение. Британские спецслужбы. На берегу Баренцева моря их будет ждать тяжёлый крейсер, он и заберёт. Георг распорядился. Так что можем уходить, императорская семья в порядке, о них заботятся. Николай цветёт и пахнет, дочери тоже.
– Это точно англичане?
– Точно, я двоих знаю, – вздохнув, ответил я, и не солгал, сам их в прошлой жизни убивал. – Ладно, задерживаться не будем. Покидаем Россию. Летим прямиком в Швейцарию.