Он не запрещает договариваться!
О торговле. Ну, или о том, что может таковую напоминать. Натуробмен, так сказать.
Вот мы, смертники, как раз и являемся, похоже, такой разменной монетой! В обмен на уран. И если я постоянно твержу об этом, так только потому, что обидно. До слёз. Пусть мы и смертники – но тоже – свои. То есть – люди. А с нами – вот так!..
На это Рикер возражать, как ни странно, не стал. Поскольку, как прекрасно понимал Эванс, возражать было… Нечего.
– Ладно, не будем о грустном. У вас глаза – как? Привыкли?
– Да.
– Привыкли.
– Тогда попробуем двинуться прямо. Ориентироваться придётся по солнцу. Потому что гнёзда в контейнере, где должны были храниться компасы и хронометры – пусты. Имеем лишь одни, – Парк поднял руку, а то они и без этого не знали! – наручные часы. И если кому-то, – Парк хитро глянул на Рикера, – нужны ещё какие-то доказательства того, что нас-таки продали… Пусть и не в сексуальное рабство… То – куда уж конкретней!
Идти по мягко пружинящей подстилке было вполне удобно. И пусть самого ослепляюще яркого солнца они и не видели, понять, откуда пробиваются его голубые лучи, проблемы не представляло. Так что направление Парк, идущий впереди, выбирал легко.
Эванс, идущий вторым, в пяти шагах, «бдил» направо и вперёд, Рикер – налево и назад. Однако особо долго им наслаждаться пешей прогулкой не пришлось.
Буквально через десять минут они вышли к стене.
Сначала, правда, они и не поняли, что это – стена, настолько хорошо она оказалась закамуфлирована под естественный интерьер джунглей. Но Парк все-таки обнаружил её раньше, чем Эванс и Рикер. Что было вполне объяснимо – он шёл впереди, и, похоже, и ждал чего-то именно такого:
– Внимание! В тридцати шагах – стена!
Но стена никак не протестовала, да и просто – виду не показывала, что видит, что к ней приближаются трое землян, и вот они стоят у её подножия.
– Высокая. Метров пятнадцать.
– Угу.
– Похоже, раскрашивали из краскопульта: края фиолетовых пятен словно расплывчатые.
– Да и коричневых и голубых – такие же. Да и вообще: напоминает самый обычный армейский камуфляж. Что костюмов, что боевых машин.
– Да. Действительно похоже. Но тут – сделано искусней. И – в соответствии с местной, так сказать, палитрой. И если б оставались в форпосте, никакой оптикой не обнаружили бы… Плохо только то, что эта штука стоит у нас на пути. И перелезть вряд ли удастся: видите? Ни одно мало-мальски высокое дерево рядом с ней не растёт. А высота – точно метров пятнадцать.
– А может, её можно обойти?
– Вряд ли. Посмотри, Эванс: стена чуть изгибается. Боюсь, она описывает полный полукруг, с центром там, где стоит наш форпост!
Рикер, осмелев, и сделав шаг вперёд, похлопал рукой по гладкой поверхности:
– Надо же! Металл! Звякнуло о моё кольцо!
Действительно, на среднем пальце Рикера имелось широкое кольцо – из простой меди, иначе уж в тюрьме-то Рикера от такого «излишества» точно избавили бы.
– Раз она железная, может, попробовать прорезать её нашими ручными? – Рикер приподнял лазер, который так и не выпускал из правой руки.
– Не будем спешить. Тем более, мы не знаем, какой она может быть толщины, и не имеется ли за ней слой из какого-нибудь кирпича или железобетона. – Парк ткнул пальцем вправо, – Идёмте-ка лучше вон туда. Там, мне кажется, есть проход!
Эванс пригляделся, и понял, что имеет в виду Парк: оно и верно. Похоже на проход. Эванс покивал. Рикер хмыкнул.
Однако других вариантов ни он ни Эванс не предложили, и через несколько шагов они подошли к тёмному зеву.
Однако это оказался всё же не совсем проход. А, скорее, сужавшийся там, в глубине, тоннель, имевший здесь, у основания стены, более пятидесяти шагов в ширину, и пяти – в высоту. Что не мешало чёртовой стене проходить над ним на той же высоте.
– Проклятье! – Эванс уже догадался, что это, – Готов поставить свою каску против дохлой мухи, что как раз отсюда на нас выпускают этих… Монстров!
– Наверняка. И более того: наверняка и справа и слева, – Парк ткнул большим пальцем за спину, – есть ещё два таких же тоннеля. Откуда гады прут на наши фланги. Ну что? Пойдём, посмотрим? До появления новой партии нападающих ещё минимум шесть часов. А сбежать назад, в джунгли, или даже залезть назад, в форпост, похоже, мешать или препятствовать нам никто и ничто не собирается.
А, может, от нас как раз этого и ждали: что мы захотим сбежать. Ну, или попрёмся «обследовать».
Тоннель имел сравнительно небольшую длину – то есть, они не успели устать, пока прошагали все триста шагов, которые про себя отсчитывал Эванс. Пришлось включить накасочные фонари, в свете которых, впрочем, не было видно ничего, кроме покрашенных коричневой краской стальных стен. Эванс прикинул, что до потолка всё равно не достать – так метров пять и осталось, но проход сузился шагов до пяти – очевидно, чтоб те, кто выскочит отсюда на штурм форпоста, бежали всё-таки не сплошной лавиной, а небольшими ручейками, растекающимися и делящимися далее на отдельные тела. А разумно.
Тут имелось что-то и вроде порога. Эванс не удивился бы, если б тут оказалась где-то сбоку и скрытая стальная переборка, перекрывающая проход, двигаясь по желобам-швеллерам в полу и потолке. За порогом имелась огромная и тёмная как бы…
Пещера? Нет, скорее – зал.
Они храбро прошли через проём и оказались внутри.
Размеры потрясали. Нет, правда – светло-серый зал оказался огромен, и три его дальние стены терялись в темноте. А вот белый потолок был невысок. Ну, сравнительно – до него было не больше десяти метров. И это казалось разумным. Иначе внутри не поместились бы чудовищные, и тоже серо-белые, кубы, со сторонами не менее семи-восьми метров.
Сделаны они были из непонятного материала, но выделялись в тусклом свете налобных фонарей монолитной светлой, и словно стеклянно-глянцевой поверхностью, и буквально подавляли своими фантастическими размерами. Между кубами имелись довольно широкие проходы – метров по пять. Парк, как всегда подошедший к проблеме практично, прикинул:
– Помещение в плане примерно квадратное. В первом ряду – восемнадцать ящиков. А когда считаю в глубину – не менее двадцати рядов. Стало быть – тут производят триста шестьдесят монстров за раз. То есть – за сутки.
– Погоди-ка, Парк… – Рикер закусил губу, – Ты считаешь, что здесь, в этих самых ящиках-кубах…
– Ну да. Проход, по которому твари выбегают – вот он. – Парк кивнул себе за спину, – Здесь, внутри, специально нет света. Чтоб твари сразу бежали к нему. Вперёд, и туда, где, как они думают, есть еда. А голодные они при рождении – наверняка. Ну и согласитесь сами: всё вполне логично. Где-то же должны создаваться все те монстры, что натравливают на нас? Ну, вернее, на форпост. А какой смысл везти монстров откуда-то издалека? Нет, это оно самое. Место, где их клепают, словно машины на конвейере. Если умножим триста шестьдесят на три, как раз и получим около тысячи ста тварей. Как раз на шесть-семь минут стрельбы. Так что я не сомневаюсь, что это – автоклавы. Ну, или говоря проще – выводковые камеры.
– Да? И как же нам посмотреть, кто там, внутри, выводится?
– Да никак. Поверхности непрозрачны, и я, если честно, даже не вижу где крышки. Или пульты управления. Или окна для визуального контроля. (Из чего можно сделать вывод о полной автоматизации процесса.) Или двери. Для выхода готовой, так сказать, как выражается полковник, продукции. А что самое главное – нам абсолютно ни к чему знать, кто тут изготовляется для нас на этот раз.
– Это почему? Нам же, наверное, придётся…
– Не придётся, Рикер. Мы очень даже тихо и мирно пройдём по центральному проходу, и выйдем через во-он ту дверцу в дальней стене. – Парк посветил своим фонарём, повернув голову вглубь помещения.
– Чёрт! А я её и не… Ну и глаза у тебя, Парк!
– Это – не глаза. Просто я и рассчитывал её найти именно в таком месте. Ведь те, кто построили этот зал, и установили тут всё это добро, – Парк теперь обвёл весь зал широким жестом, – наверняка должны сюда как-то заходить. Оттуда, снаружи. Хотя бы иногда. Ну, чтоб проверить, как работает их оборудование, в порядке ли энергоснабжение, не нужно ли досыпать или долить расходуемых материалов. Ну и так далее в смысле надзора. И, как я вижу по размеру двери, эти «кто-то» вряд ли больше нас по размерам.
– Ага. Уже приятно. Уж если бить каких-то гадов в челюсть, или что там у них имеется, – Рикер сжал свободный кулак, – Так я всегда за равные весовые категории!
– Остынь, Рикер. – Парк как всегда оставался невозмутим, – Может, давай вначале «гадов» найдём. И постараемся выяснить. За каким …ем они всё это затеяли. А уж затем – будем бить. Если выяснится, что бить – надо.
– Меня не трудно уговорить. – Рикер дёрнул плечом. – Ведь я такой весь мирный и незлобливый. И всегда предпочитаю вначале решать конфликты путём переговоров…
На этот раз заржали Эванс и Парк, переглядываясь и качая головами. Парк даже хлопал ладонями по коленкам, согнувшись, а Эванс показывал на Рикера пальцем. У него прошибло до слезы. Наконец Эванс выдавил сквозь смех:
– Вот уж спасибо, Рикер. Отлично ты поднял наш боевой дух. И юмор у тебя бесподобный.
Рикер надулся:
– Придурки нервные. Это был не юмор. Я и правда – мирный и спокойный.
На этот раз ржали ещё громче. И уже втроём.
До торцевой стены зала дошли минуты за три. Заодно по дороге убедились, что в проходах никого и ничего нет, а от кубов исходит тихое басовитое гудение – значит, точно – работают! Дверца, отделённая ниточными чёрными контурами и чуть более серым цветом, оказалась ничуть не больше, чем внутренние двери в форпосте. У одной из боковин, в метре от пола, имелась и простая ручка – точно такая же, как обычная, земная.
Эванс почесал голову:
– Жуткая мысль! А, может, всё это хозяйство построили наши вояки? И у них здесь что-то вроде полигона для испытания… Новых монстров? Ну, или киношники? Для съёмки каких-то ужастиков?