Адовы (*60 иллюстраций)
Глава 1Улица Садовая, дом 13
Ивановым Алине и Владу посвящаем
Живите правильно, но не забывайте жить интересно.
Авторы
Как утверждает Сонная книга с глазами и оскаленным ртом, эта тёмненькая история началась на улице Садовой. Ранним утром. На восходе солнца.
В засыпанный листьями двор на улице вдруг въехал небольшой грузовик с крытым тентом. Большими красными буквами на нём было написано следующее: «Экзорцизм — это не профессия», а следом было перечеркнуто семь человечков в длинных плащах с отрубленными головами. Те держали их в руках и судя по выражению лиц, радости от встречи с Адовыми не испытывали.
Кто же были такие эти Адовы? Подсказку может дать их транспортное средство. Ветер во всю трепал чёрный флаг над капотом автомобиля. На нём был вышит алыми буквами лозунг «свободу ведьмам из Блэр!».
Как и его обладатели, он внушал уважение к мрачной старине транспорта и ему отдавали должное за трудолюбие и исполнительность. Сам ретро-автомобиль не забывал время от времени коптить небо, а на его двери со стороны водителя красовалась наклейка «серная ванна: ощути последнюю радость обновления кожи».
Последнее была не надписью от спонсора, но лишь необходимость накрыть царапину-шрам, которую автомобиль по имени Майки получил в бою на фронтовых дорогах. А если учитывать, что в России все дороги, кроме тех, что у столицы можно было считать таковыми, то можно было смело сказать — попутешествовали Адовы изрядно.
Вместо номерного знака спереди у автомобиля висело три маленьких кукольных головы. Они двигались как анимированные и показывали язык постовым, вздумай те только попробовать поднять полосатую палку на дороге. Метод с головами работал безотказно. И сразу все дорожные службы опускали палки и начинали протирать глаза. Некоторые даже крестились, тогда как другие обещали себе не спать на посту.
Не спали в этот ранний час и некоторые личности во дворе. Так баба Нюра сидела на скамейке у подъезда. Покой она потеряла ровно с того момента, как любимый телеведущий Побрей Врунов попрощался с ней по телевизору и ушёл на каникулы до следующего сезона. Считая дни до новой премьеры очередного сезона, бабка смотрела на округу вместо экрана. Такое себе реалити-шоу, если честно.
Её внешность божьего одуванчика была обманчивой. Уличная вперёдсмотрящая была сурова, злопамятна и обладала скверным характером. Кого ни спроси, все подтвердят — злая карга. Но сама Баба Нюра считала себя голосом совести улицы Садовой. А ещё она думала, что её боялись и уважали. Отчасти это было правдой. С ней действительно предпочитали не связываться даже прожжённые хулиганы. Ведь в правой руке у неё была «трость всевластия», которой могла и огреть за неподобающий вид любого подростка, а в правом кармане покоился личный номер участкового, отчасти легализующий эту власть у отдельно взятой скамейки.
Ворчливой старухе как всегда не спалось по утрам. Но вместо того чтобы ехать на другой конец города за макаронами, как советовали соседи Сидоровы, она караулила подозрительных жильцов затемно. Зло не дремлет. Пусть только покажется на горизонте!
Чтобы не забыть всех причастных к уличным беспорядкам, неутомимая бабка делала зарубки на трости, подсчитывая, сколько в округе живёт неблагонадёжных граждан. Так каждый месяц приходилось покупать новую трость — старая стачивалась.
— Ну что за люди? Ни одного порядочного человека не осталось, ещё и ходят чёрте в чём, — часто повторяла бабка и со вздохом добавляла. — А вот в наши времена все были на вес золота и ходили в одном и том же.
Вытянув шею, ответственная Нюра провожала взглядом подозрительный грузовик. Как пёс в ожидании команд от хозяина, она терпеливо предвкушала — кто же явится на свет из незнакомого автомобиля? Коптит так, что любые зелёные будут рады взять в окружение. А если на тротуар или, не дай бог, газон заедут, это уже настоящее преступление. Тогда спуску не даст!
Седые брови гневно заползли под толстые стёкла очков. Она даже привстала со скамьи, схватила клюку, которая теперь служила ей не подспорьем в передвижении, а грозным оружием. И приготовилась жечь напалмом.
— У-у, я вам сейчас задам! — уже настраивала себя на крик Нюра.
Но тут бабка заметила, как из приоткрывшейся дверцы выпал маленький красный ботиночек.
— Это что же? Это как же? — прищурилась старая. И обомлела — из него торчало нечто похожее на кость.
Ботиночек весело прыгал по газону, вытаптывая остатки зелени. Он пытался обглодать кость кожаными краями. Старушка охнула, попятилась и осела на скамейку.
— Что же получается? — пробормотала она. — С глюкозой я сегодня переборщила? Всё, паразиты, подделывают. Нет больше нормального продукта!
Нюра протерла очки и снова всмотрелась в незваных гостей. Следом за ботиночком из грузовика выпрыгнул ребёнок лет трёх-четырёх. Маленькая девочка встряхнула редкими золотистыми кудряшками и запрыгала на одной ножке в погоне за обувью.
— Мара, о майн гот! — томно закатив глаза, произнесла элегантная, хоть и весьма склонная к полноте, дама средних лет.
Высунувшись из автомобиля, она показала свои короткие кудрявые чёрные волосы скамеечной наблюдательнице и заявила на весь двор:
— Проклятие моё, сколько раз повторять? Не выходи на улицу по частям. Гуляй вся! Так безопаснее.
— Убивать врагов? — переспросила девочка тоненьким голоском. — А где они? Покажи!
Старушка аж за сердце схватилась, а кудрявая женщина в автомобиле вздохнула и продолжила:
— Голову хотя бы не забудь, фрейлин тебя собери… лопатой.
— Чего сразу голову? — возмутился странный ребёнок. — Кому сейчас вообще интересна голова?
— А чем ты собралась кусать врагов семьи? — резонно заявила мама.
— Папой кусать буду, — ответил ребёнок. — Ну, или братом. Он тоже с зубами. Иначе зачем мы таскаем его за собой?
— Демоны в семье всегда пригодятся, — продолжила нравоучительно мать семейства. — А вместе мы потому, что так проще защищаться.
— Ну вот пусть демон и защищает, пока я погуляю! — возразила безногая малявка и ощупала голову. — А я пока кого-нибудь покусаю.
— Зачем?
— Для профилактики!
Мать вздохнула. Нелегко наставлять маленькое проклятье на путь истинный. А тут ещё в детских кукольных глазках мелькнула растерянность.
— Бантик, — жалобно пискнула малышка. Но тут же её бледное лицо приобрело довольно злобный вид. — Сдох! — добавила она на выдохе.
Адовы хорошо знали, что слово «сдох» заменяло для Мары большую часть лексикона.
Потерялся — сдох, съели — сдох, уходи — чтоб ты сдох.
— Майн киндер-сюрпризен, нихт! Не переживай так из-за мелочей, — кудрявая дама обозначила улыбку и потрепала девочку по голове, а затем наклонилась и ловко поймала сбежавшую ногу. — Кажется, это твоё.
Та, кого звали «Блоди» в семье, протянула дергающуюся конечность девочке. Не забыла она при этом и сдавить не в меру расшалившийся башмак в маленьком, но далеко не хрупком кулаке. Нордический характер многоопытной фройлян имел немецкие корни. А значит, был по умолчанию строгим, но справедливым. Вещи должны служить, считала Блоди. А если забывали кому служат — получать своё.
И башмачок задушено прохрипел:
— Да понял я, понял, — и затих.
Ребёнок, обувшись, радостно запрыгал на двух ногах. Но тут маленькие ручки снова принялись ощупывать голову, а ножки прекратили пляс.
— А бантик? — почти прошипела девочка, оскалив острые зубки, на что Блоди вновь закатила глаза и, тяжко вздохнув, ответила:
— Адовы не просят. Адовы требуют! Или… забирают трофейное, — объяснила мама, осмотрелась и добавила. — Видишь, с каким любопытством смотрит на тебя та седая леди? Спроси у неё про новый бантик. Говорят, старики любят детей.
— Любят за что? — искренне не понимала Мара, за что можно любить детей.
— В зависимости от времени мрачности человечества, за многое, — пожала плечами Блоди. — Раньше одни старики любили детей… есть в тёмном лесу. Теперь другие любят ругать у мрачных скамеек. Мир меняется, моя дорогуша.
Мара кивнула, но тут же спросила:
— А скамейки им зачем?
— По-моему, они используют их для засады, — наставляла фройлян.
— Я тоже хочу в засаду!
— Тебе-то зачем?
— Чтобы кусать враго-о-ов! — Мара оскалила редкие зубы и побежала к будущей соседке с криком. — А ну-ка, бабка, зубы покажь!
И на всякий случай показала свои. Вместе с детскими клыками.
Уже двадцать лет никто не видел таких скоростей у подъезда, с какой бабка Нюрка побежала к двери. Спасительная трость вдруг показалась смотрящей за подъездом слабым подспорьем в битве. А номер телефона на листике при виде маленькой девочки словно потерял иммунитет и превратился в ничего не значащие цифры, которыми ещё успеть воспользоваться надо.
Нюра скрылась в спасительной темноте. А обойдя автомобиль со стороны водителя, к тенту грузовика подошёл глава семейства.
Это был статный высокий мужчина с густой рыжей бородой и пышными усами. Волосы на его лице давно слились в одно целое от макушки до подбородка. Чтобы не мешать движению и обзору, рыжая шевелюра была стянута в конский хвост.
Он неторопливо развязал верёвки и одним движением выудил из-под тента диван. Те, кто знал семью Адовых получше, точно сказали бы, что этот персонаж имеет шотландские корни. Но рассказать об этом не могли. Либо по той причине, что были мертвы, либо не хотели из-за вредного характера: всё-таки дружить оборотни не умели. Потому тайны полуночных существ хранились надёжно. Без развития социальных сетей и мессенджеров. И распространялись новости среди монстров с гораздо меньшей скоростью, чем у людей. Но свои знали, что звали медведя-оборотня «Михаэль».
Михаэль взгромоздил груз прямо себе на голову и пошёл как ни в чём не бывало. Шея его была большая и крепкая. И позволяла и не такое.
Насвистывая и подпевая под нос, он легко потопал к подъезду.