Выпьем кровь врагов…
кровь врагов!
пусть гниют в могилах их сердца…
выпьем кровь врагов…
кровь врагов!
не запомню их я имена.
Со стороны могло показаться, что диван надувной или бутафорский — из пенопласта. Но баба Нюра, робко выглядывающая из-за двери подъезда, на всякий случай перекрестилась, пробурчала «чур меня, чур» и буквально побежала вверх по лестнице. От негодования у неё пропала аритмия и открылось «второе дыхание». Странная семейка мотивировала на новые подвиги.
Следом за диваном из грузовика показался пудель, придавленный этим самым диваном парой-тройкой дней ранее. Обрадовавшись освобождению, он ловко прыгнул на бордюр маленькими лапками, хрустнул шеей и принюхался к окружающему пространству. Был он белым и юрким, как и подобает пуделям. Но то лишь для виду. Ведь самое лучшее, что умели делать демоны — это маскироваться. А уж их питомцы освоили мимикрию в совершенстве. И Адовы знали, что внутри их питомец — огонь!
Демонический пёс засеменил лапками к ближайшему дереву, поднял заднюю и полил дерево. Бабка Нюра, поглядывая на странную семейку уже из окна между первым и вторым этажами, даже на миг потеряла бдительность: пёсик как пёсик. Но, присмотревшись, снова схватилась за сердце. Массивное дерево после поливания пёсиком пошло дымом и завалилось на бок, словно его облили соляной кислотой!
Баба Нюра уже хотела подняться в квартиру, но любопытство пересилило. Снова приникла к окну уже между вторым и третьим этажом.
Последним из грузовика вылез мрачный юноша лет двенадцати. Бритый налысо, в очках с толстыми линзами, он лениво зевнул, прикрывая рот рукой. А затем той же рукой погладил здоровую крысу, которая сидела на плече.
Она зловеще потирала лапками, тараторя без остановки:
— Сыр? Я чую сыр. Слышишь, Даймон? Где-то здесь должен быть сыр! Хоть кусочек.
Парень проигнорировал ручного зверька, разговоры с которым часто сводились к обладанию сыром и обвёл взглядом детскую площадку. Вид поваленного дерева вызвал ухмылку.
— Если это весь лес, что есть в округе, то где они все охотятся? Похоже, добычей здесь и не пахнет, — сказал он замогильным голосом и взгляд зацепился за цветочки в клубах, расписанную рыбками беседку, двух лебедей из покрышек и подросток скривился, тут же вернув более привычный, еще не сломавшийся голос. — Кошмар мне наяву, вот это жуть!
Говорить басом, как иногда получалось у Мары, он не умел. Оттого брат завидовал более развитой малютке-проклятью.
«Девочки всегда развиваются раньше», — говорили родители. Но не объясняли почему. То ли их лучше кормят, то ли по причине вредного характера.
— Ты тоже заметил этот мрак вокруг? — крикнул довольный отец от подъезда. — Вырубили все деревья, а взамен резины во дворах насажали. Та расти не будет. Удобно.
— Рассадник мрачноты, — буркнул подросток. — Здесь что-то разлагается прямо под подъездом, укуси меня паук!
— Съесть мне волынку без соли, если я не чувствую запах плесени из подвала. — заявил отец следом, изрядно повеселев. — Удачная сделка, что не говори!
— Надо будет занести в подвал немного сыра! — тут же добавила крыска. — Приобретёт пикантные нотки. Кто не любит сыр? Все любят сыр. Я же и говорю — сыр наше всё!
— Оспа, довольно о сыре, — сказал Даймон. — Я пытаюсь понять где люди тут приносят свои жертвоприношения.
Оспа думал недолго:
— Очевидно же, что в подвале! Гляди, какой пар валит.
«Оспой» крысёныша назвали за неотвратимость действия. Если чего-то удумал, то отговорить сложно. Как некогда оспу, что косила ряды людей своей настойчивостью, оставляя после городов деревни, а от деревень — лишь названия.
Покачивая объёмными бёдрами, к мальчику приблизилась мать семейства. Дойти до истинного образа вамп ей мешали десятков килограмм, в основном отложившихся на бёдрах. Но Блоди предпочитала считать себя «вамп-плюс» и совсем не переживала по этому поводу. Конкуренция для неё закончилась едва вышла из клана вампиров. Хотели они того или нет, после встречи с Михаэлем её не особо волновал внешний вид. Оборотень сам стал для неё новым миром, пел ей дифирамбы. И прекрасней женщины в них не существовало. А если так, то при чём тут внешний вид? Монстры любят за внутреннюю суть, в отличие от людей.
— Не расстраивай отца, мучитель души моей, — ответила сыну мать, как и все, игнорируя крыску до той поры, пока от неё что-то не требовалось. — Он всё-таки продал нас в рабство на двадцать лет ради этой квартиры.
Даймон улыбнулся:
— Более удачной сделки я себе не представляю. Столько мучений на наши головы и нарочно не придумаешь. Но почему люди приносят жертвоприношения под своим жилищем?
— Для тех, кто сам живёт как жертва, особой разницы нет, — ответила Блоди и втянула в себя запах сырости. На лице обозначилась едва уловимая улыбка, обнажились острые клыки. Но вот беда, если раньше клыками были почти все зубы, то в последнее время многие из них меняли квалификацию на резцы и коренные.
Всё из-за смены рациона.
— Пукс, домой! — крикнула она псу.
Пудель подбежал на зов хозяйки, и все пошли к новому дому следом за отцом.
Подъезд встретил Адовых неработающей лампочкой и затхлым запахом. Из приоткрытой дверцы, ведущей вниз, исходил загадочный туман.
— Прекрасный в своём зловонии, — оскалился Даймон. Он манил его первозданной тьмой. Демонёнок просто не мог пройти мимо входа в подземелье. Он остановился и вгляделся в белесую дымку, чувствуя родную ему стихию мрака и жары. — Горячий туман! Они устроили жарильню прямо в подвале! Как удобно! Может, здесь живут отменные мучители и палачи? Я бы устроился к ним на подработку, если вы не против.
— Найн! Никаких ожогов до той поры, пока не откопаем новую серную ванну, — осекла Блоди и подтолкнула сына в спину. — В отличие от отца, твои раны заживают дольше.
— Но почему?
— Потому что полнолуние бывает чаще, чем нам встречается сера, — ответила мать и добавила со вздохом. — В ушках людей серы нынче больше, чем в округе.
— Это несправедливо! — возмутился подросток. — Давайте взорвём какой-нибудь серный завод. Пусть люди как следуют подышат серой. Мне что, одному эти ванны нужны?
— Неплохая идея. Но сера им нужно только для спичек, — ответила Блоди, направляя сына в сторону лестничного пролёта, что тянулся наверх. — Идём! Нам выше. Будем жить под звёздами.
«Сашка дурак — курит табак», — прочитал на прощание Даймон на стене и глубоко задумался. Уйдешь тут так просто, когда пред тобой открывается столько любопытного. Подвал манил, а ещё эти многозначные надписи на стенах. Сразу захотелось познакомиться с Сашкой и узнать подробности. Почему дурак? Как дошёл до такой жизни?
— Живее, Даймон! — прикрикнул на бегу отец, проносясь мимо семьи с очередным элементом мебели на голове или плечах. — Блохи на сове движутся быстрее тебя.
Насколько заметил сын, отец даже не вспотел, таская мебель на пятый этаж. Всё дело в том, что оборотни по привычке потели через язык даже в человеческой форме. Но сам отец отмалчивался на этот счёт. Только язык убирал и осторожно складировал мебель под самую крышу дома.
Чтобы влезло всё, пришлось завалить все двери соседям. Их на площадке была ровно пара. Одна из дверей вовсе выглядела заброшенной. Но отец предпочёл заложить ту, что выглядела поживее. Чтобы точно не наткнуться на людей до полуночи. И обзор в глазок диваном Михаэль перекрыл именно Нюре.
Неутомимая бабка отшатнулась от двери, прошептала:
— Вот же гастербайтеры обнаглевшие! — и пошла набирать номер по бумажке на домашнем телефоне. Пока остальные Адовы поднимались на пятый этаж хрущёвки, по ту сторону двери раздавалось. — Петрович? Ты не поверишь. Пёс у них поди — бес! А дети вообще ногами разбрасываются… Что, значит, пила ли я лекарства?.. Да бог с тобой! Нога, говорю, прыгала! Вот те крест!.. Что, значит, ты только по деревцам? И чему вас только в школе учили?.. Ну и что, что сейчас академии. Ты-то в академиях не учился. Мне не говори… Деревце тоже сломали, кстати… Да, разберись!
Глава 2Квартира 15
Пока Даймон нагонял отца на четвёртом-пятом пролёте, оставив исследование подвала на потом, на втором этаже тоже хватало приключений. Мара, которая едва взбиралась по ступенькам, решила остановиться и передохнуть. А пока выдалась свободная минутка, старательно помечала одну из квартир кривенькой пентаграммой.
В труде и заботе девочка приговаривала не по-детски басовито:
— Один человечек сгорел на костре… я супом его довольна вполне.
Её единственный не покусанный коготок скрежетал по поверхности двери, оставляя глубокие бороздки.
— «Ленка-граммофон», — вновь прочитал на стене демонёнок в очках, поднимаясь всё выше. — « Спартак – чемпион»… Эти люди столько информации оставляют… Скажи, мам?
Блоди кивнула и стала возвращаться за дочкой, спускаясь пониже. Но Даймон не останавливался. На следующем этаже висели объявления «Деньги с доставкой на дом» и « Интернет в каждый дом» с номерами телефонов. На всякий случай мальчик оторвал пару клочков бумаги с данными. Связь не помешает.
На своём этаже Мара следом за пентаграммой быстро расчертила египетский знак — «анк». И снова басовито добавила:
— Другого толпой затоптали во тьме… печёнка по вкусу его не по мне.
Блоди, вернувшись за дочкой. Сложив руки на объёмной груди, мать с гордостью наблюдала за творческими успехами дочери. Ошибки у относительно-юного дарования были неизбежны. Тут же их подправила, помогая своим длинным, более острым ногтем пентаграмму, затем и анк.
— Во-о-от та-а-к. Велиал, конечно, безграмотный бездарь, но Сет внимания на каракули не обратит. Ему чёткость нужна. Нарисуешь пингвина вместо ибиса и всё — никаких орд саранчи. Одни курорты. Хватит с нас этого Египта с его песочным массажем.
— А я люблю массаж песком! — возразила дочь.