Коллекторы активно закивали, вновь ощущая поддержку в вопросе.
— Уши же!
— И рога… копыто мне в бок.
— А с девушкой что? — вздохнул Петрович. — Тоже рога-копыта? Кто видит сейчас оные, прошу поднять руку.
Все вновь переглянулись, но рук не подняли.
— Чего вы мне голову морочите? — победно улыбнулся участковый. — Сейчас всех на экспертизу отправлю!
— Так я ж говорю, съесть её хотели! Живьём! — добавила Нюра, задыхаясь от возмущения уровню слепоты властных структур.
— Ешьте и не толстейте, — вставила слово Ангелина.
— Шаурму, что ли, ешьте? Вот уж нет, — поднял руки участковый. — Мне жена суп на обед готовит. А с вами я так вообще обедать разучусь. Изжога одна и гастрит на сдачу.
— Да какая шаурма, Петрович? Людей там жрут и не толстеют, — пояснила бабка. — Это же явно статья посерьезнее, чем на клизму отправлять.
— А вот это уже серьёзное заявление, — участковый достал бумагу и ручку, протянул Ангелине. Даже усадил девушку за отдельный стол. — Пишите. Всё, что было, то и пишите. Будем оформлять.
Баба Нюра пристроилась рядом. И начала диктовать растерянной Ангелине, на что ей жаловаться.
— Пиши. Я, такая-то растакая… Ага… пришла в нехорошую квартиру и меня хотели съесть мрачные личности… «Живьём», добавь…. Ага, тут ещё про девочку напиши… И что стены нам давно в подъезде ЖУК не красит… Всё, хватит ему. Пусть выселяет этих жильцов теперь. Никакого покоя от них нет.
Петрович прочитал первый абзац заявления, схватил лист, скомкал и выбросил в урну. Сквозь зубы сказал:
— Что ещё за заявление от «такой-растакой»? Нет такого Ф.И.О.! Вы чего из меня дурака делаете?
— А стены как же? — возмутилась смотрящая.
— Анна Николаевна, какие ещё стены? ВОН ОТСЮДА! — участковый быстро вытолкал вредную бабку вон и посмотрел на оставшихся в кабинете лиц. — А вы трое за решёткой у меня посидите денёк. В себя придёте. Тогда и поговорим.
— О погоде? Худеем, значит. После дождичка в четверг. Я ведь от целого ящика таблеток избавилась. Мне теперь уровень бога+++ дадут, — залепетала девушка и принялась качаться на стуле, даже как-то свыкнувшись с постоянным головокружением от стремительного карьерного роста.
Петрович присвистнул. Похоже, дня им не хватит.
Затем участковый посмотрел на двух других свидетелей. Один постоянно разглаживал свои красные от прилива крови уши. Другой пересчитывал пальцы и бубнил: «почему две пиццы? Одной хватит!».
Петрович вздохнул и потянулся к стационарному телефону.
— Участок на Садовой беспокоит. Пришлите-ка нам карету… Нет, я не боярин. Я участковый… Как что случилось? Отравление, — тут Петрович набрал побольше воздуха в лёгкие и заявил. — Шаурмы тут все странной объелись! Один не справлюсь.
Глава 27Как у вас тут все запутано
Стройплощадку можно было принять за декорации к фильму о конце света. Эта часть улицы Садовой словно вымерла. Посреди площадки виднелась огромная воронка, как будто угодил снаряд. Бетонные плиты раскурочило. Башенный кран лежал на боку, проломив заграждение стрелой. Вагончики были смяты, как картонные коробки.
Разруха, одним словом.
Рабочих сначала попытались перевести на другие объекты, а затем просто отправили в отпуска. Те, кому повезло остаться в своём уме после увиденного, напрочь отказались возвращаться к работе.
Самые впечатлительные сотрудники даже заняли места в психиатрической лечебнице, потому что по утверждению главврача «несли какой-то бред о восстании машин».
Ближайшее здание для душевнобольных на Садовой переполнилась. Главврач Пипеткин лишь разводил руками, когда узнал, что целое отделение людей прибыло именно с одноименной улицы и обещал сделать к выходным по этой теме определённые выводы. В пору было открывать отдельное отделение «Садовая» и писать по этому явлению научный труд на тему «я, Садовая и прочие психи».
Участковый Афанасий Петрович с грустью в глазах окинул взглядом постапокалиптический пейзаж. И с досады махнул фуражкой. Улик куча, заявлений ещё больше, а виновных и тем более, виноватых, нет.
— Вот ведь как бывает, — участковый с тоской посмотрел на безоблачное небо и снова перевёл взгляд на землю. — И что делать? Списывать на стихию?
Здесь по проекту должен был вырасти современный торговый центр. А по факту — пыльно и не убрано.
Там, где остался грустный экскаватор, должны были ходить жильцы новеньких высоток из стекла и бетона. Те построили бы на месте ветхих пятиэтажек на Садовой, что стоят без лифтов и мусоропровода. Так во всяком случае сказало начальство в лице Михалыча, когда сдал ему лист происшествий. Остановили, мол, реновацию. Вставили палки в колёса прогресса.
Ну как, лист? Это раньше он был листом, где из всех происшествий за месяц разве что терялась собачка. Или кота снимали с дерева раз в квартал, а то и само деревце ломали раз в год по весне. Теперь же это была кипа дел, которые появились после пачки заявлений. И лист эволюционировал в папку.
После разговора с начальством участкового терзали двойственные чувства.
Переводиться? А как это? Ездить в соседний район, что ли? Или полностью переезжать? Ещё хуже. Переезд как два пожара. Да и привык он к своему участку. Каждого подопечного знал, как облупленного.
С другой стороны, не каждый день предлагают прибавку к зарплате. И звание, если всё разгребёт до переезда, пообещали повысить. Это прибавка к пенсии. Можно и удочку новую взять.
Это Вольф Михалыч за пенсию не сильно переживал. Передвижной ларёк с шаурмой приносил ему неплохой доход. Катается по району, подозрения не вызывает. Таких масса. И все приносят ежемесячно прибавку к пенсии, если катаются без лицензий.
Но после массовых отравлений весь бизнес уличного фастфуда оказался под угрозой. После странных симптомов, вызванных предположительно шаурмой, передвижной ларёк терпел убытки, и начальник заставлял Петровича землю носом рыть, но до причин проблем на районе докопаться.
У Петровича было два выхода. Либо он больше не прикрывает начальника от проверок и его подопечным придётся соблюдать нормы СанПин. Либо второй — бизнес переезжает на новый участок уже без Петровича. Так как служить он в таком случае будет только дома… Жене.
Петрович вздыхал, потому что торговый центр должен был заменить расположенный рядом уродливый рынок. Участковому никогда не нравились эти хаотично расположенные палатки и ларьки. Нужны красивые бутики, где мясо будут в пакетик с бантиком заворачивать.
«А всё этот передвижной ларек с шаурмой» — решил Петрович: «С него крах начался. И заявления посыпались. Всё это неспроста! Произошедшее — далеко не случайность. Это не что иное, как диверсия».
Умышленная, хорошо спланированная диверсия против участкового, подработок и малого бизнеса в целом. Петрович догадывался, кто мог организовать эти беспорядки. Мирные жители хрущёвок не способны к серьёзным действиям. Район у него тихий. А вот люди с рынка – пожалуйста.
— Конкуренты проклятущие, — пробурчал участковый. — Пирожками своими всю районную шаурмонополию порушили.
Конечно, у участкового не было никаких доказательств, но была зацепка — продавец мяса. Он же единственный поставщик на районе — Леонид. Со своей мясной лавкой.
Что подозрительно, хозяин мясной лавки отказывался мясо со скидкой «честному предпринимателю» продавать. Мотивируя тем, что тухлятинкой не торгует, а старое мясо просто выкидывает.
«А выходит, торгует, раз люди травятся!» — решил Петрович, снова осмотрел развалины и перевёл взгляд на старые пятиэтажки.
Серые и скучные, они должны были простоять не больше 25 лет. А стояли все 5–70. Так что давно считались просроченными не хуже мяса.
«Какие люди могли тормозить прогресс, не желая переселяться?» — не понимал Петрович.
— Вот же неблагодарные хрущёвщики! — бормотал себе под нос участковый, садясь в служебную машину. — Мэрия им, значит, район для переселения предложила. Всего-то в полусотне километров от черты города. Подумаешь, дорога там разбита. Так чего им в город-то ездить-то? Шаурмой травиться? А район в «зелёной зоне». Комфортабельные апартаменты на цокольных этажах. Участочек опять же новый будет. Эх, заживём… Банк еще надёжный реализует программу. «Упырь и сыновья».
Под фуражкой зачесалось.
— Кстати, почему у него филиалов в других районах нет? — спросил у самого себя в зеркале заднего вида Петрович и поехал на рынок.
Предстояло лично разобраться с Леонидом.
Михаэль припарковал свой трофейный автомобиль незадолго до визита участкового на рынок. Поход по магазинам занял у оборотня немало времени. Чего только люди на бумагу не меняли.
Зато теперь в багажнике покоились: садок, удочка, несколько спиннингов, рюкзак, котелок, прикормка всех видов и вкусов. Хоть сам ешь. А ещё провизии на неделю, блёсны сверкающие, палатка, и даже надувная лодка.
Закупился Адов старший по полной. Так как жил по принципу: «дают — бери, бьют-беги».
На рынке оборотень направился прямиком в мясной павильон. Прошёл в подсобку, где рубил мясо. Навстречу вышел Леонид. Произнёс с удивлением в голосе:
— А я думал, ты завтра только придёшь.
— Да чего время терять? День удачный. Может и на рыбалке повезёт, — Михаэль широко улыбнулся и неожиданно предложил. — Поехали, а?
— Как? Уже? — удивился низкорослый оборотень-кот. — Я думал это разговор на ближайшую перспективу. Ну там, на следующий год.
— Так удача уйдёт, — удивился сотрудник. — Чего ждать?
— А что, приходила? — решил полюбопытствовать хозяин мясной лавки.
— Ну сама удача форм не имеет, а с банка ко мне приходили, — объяснил торопливо оборотень, не желая терять ни минуты клёва. — Ну, с того, где я ипотеку брал.
— И что ж в этом удачного? — не совсем понял Лёня, не раз имеющий дело с кредитами.
Тут уж как котиком не прикидывайся, всё равно оберут как липку.
— Да как же, вот! — Михаэль вытащил из кармана ключи от обретенного автомобиля. — Машину мне подарили. Акция там у них была или вроде того.