Но пёсик спокойно улизнул. И единственный друг, который у Сашки остался, оказался запертым в его комнате.
Пукс нырнул в толпу и постарался скрыться от своего мучителя.
Он тут же заметил идущую по улице Мару. Конечно, юная хозяйка тоже была не подарком: то каталась на пуделе, то к хвосту косточку привязывала, пока голова кругом не пойдет от погони. Причём, как чужую, так и свою. Из тех, что всегда под рукой — ребра, бедро, кисть.
Знает, чем привлечь!
Но Мара была свои злом, понятным, а соседский мальчишка пугал пуделя своим потенциалом. В людях было столько неопределённости.
— Мама! — вскрикнула девочка. — Смотри, Пукс!
— Точно… Пукс, — согласилась Блоди и задумалась. — Странный он какой-то. Помыли его что ли? И причесали?
Пудель радостно прыгал и повизгивал. На этот раз он даже не пытался отгрызть Маре руку, что само по себе было странно. Как будто рад её видеть.
Тут Блоди и разглядела, что шерсть на пуделе местами волочилась по земле, а местами виднелись проплешины.
— Наш Пукс дома, а этот просто похож, — произнесла вампирэсса. От вспышек света в глазах рябило. — Этот плешивый какой-то. Как будто лишай выстригали. Сама знаешь, адские гончие такими пустяками не болеют.
И Блоди спокойно прошла мимо несчастного пуделя. От такой несправедливости Пукс побагровел, готовясь взорваться, но успел хватануть Мару за футболку.
Девочка повалилась на спину, а вот ноги продолжали путь к дому. Это разделение не входило в планы девочки. Потому она немного растерялась.
— А, нет, — обернулась Блоди. — Всё-таки наш. Хватку не потерял. Замаскировался, выходит.
Обрадовавшись, что признали. От полноты чувств Пукс всё же взорвался, распугав демонстрантов.
— Взрывы! Демонстрантов разгоняют! — тут же донеслось с балкона от бабы Нюры, которая с ужасом в глазах смотрела на отвалившуюся часть девочки. — Что делается? Людей половинят на ровном месте! Где честное слово СМИ, когда оно так нужно? Всех повязали, ироды!
Ножки Мары после взрыва побежали ещё быстрее. А то, что от неё осталось, подхватили пупсы и рванули вслед за ногами.
Служить лучше целостному, а не половинчатому.
— Ай! — взвизгнула девочка верхней частью — За рёбра не хватайте, щекотно.
— О, мой гот! — произнесла Блоди. Двинувшись следом за мини-процессией, она собирала дочь по частям, пока ещё кто-то не заметил разбора в её семье. — Когда ты уже научишься контролировать свои конечности? Они же у тебя собственной жизнью живут!
— Внимание! Внимание! — послышался голос из громкоговорителя, от чего даже пупсы вздрогнули. — Всем оставаться на своих местах! Территория оцеплена. Зона заражения шутить не будет. Повторяю, зона заражения юмора не понимает! Никому не входить. Никому не выходить. Ничего не взрывать. Все взрывы на территории должны быть согласованы с начальством!
Блоди остановилась. Огляделась по сторонам. Во двор въезжали большие тёмно-зелёные машины.
Не слишком разбиравшаяся в техники вампирэсса приняла их за танки. Только у этих вместо пушек имелись громкоговорители.
— Как это не входить? — возмутилась женщина в обтягивающем платье. — А как же доставка? Мне ещё телевизор не привезли. А ну убирайте тут свою зону заражения! Или хотя бы подвиньте к соседям!
И она стала отгонять машины, как надоедливых мух, махая руками.
— Да вон же доставка! — крикнула Мара, указав на машину с надписью: «Техника для дурдома».
Когда-то магазин назывался «Техника для дома», но кто-то уже успел нацарапать гвоздем «дур». И новое название куда больше подходило к ситуации на Садовой.
— Привезли уже, ма!
— Тогда ладно, дальше пусть сами разбираются, — расслабилась вампирэсса. — Идём домой, Мара.
Блоди хватило одного взгляда, чтобы расчистить путь к подъезду. Те, кого взрывная сила Пукса не напугала, теперь спешно пытались скрыться от испепеляющего взора вампирэссы.
К счастью для толпы, в сгущающихся сумерках её взгляд, как попытки власть имущих взять ситуацию на Садовой под свой контроль.
Садовая быстро наполнялась хаосом, в точности повторяя слова чёрного риелтора о «перспективности района».
Глава 36Обстановка накаляется
Старушка в бигуди из туалетной бумаги отчаянно лупила кулаком по телевизору. Старенький «Горизонт» напрочь отказывался транслировать любимую передачу всей психбольницы.
«Как им жить теперь без 'Скандальной Жизы» на вечер?«, — вздыхала техничка, поглядывая на психов и прочих выздоравливающих: 'Так же и с ума сойти недолго! О чём эти врачи вообще думали, когда остановили процесс выздоравливания?»
Раздосадованные пациенты бродили по коридору, и даже суровая служительница ведра и швабры не могла разогнать их по палатам. Одного загонишь, так другие снова выползают в коридор, постоянно переспрашивая друг у друга:
— Не началось ещё?
— А когда будет?
А затем активно пожимали плечами друг перед другом и поднимали брови в негодовании. Режим нарушен. Занимались кто чем горазд.
Старичок, например, старательно выдергивал колючки из кактуса. Потому что безопасность в больнице превыше всего.
Выдранные колючки он аккуратно втыкал в штору. Опять же из соображений безопасности используя её как чехол. А то вдруг кто надумает в окно влезть? А модернизированная шторка легко заменит колючую проволоку.
Дама с косичками рисовала мелом от тараканов на полу «классики». Утащила у уборщицы, когда та всю столовую на ночь обводила так, чтобы ни один таракан черту не перешёл.
Любительница попрыгушек почти закончила рисунок, когда из палаты выглянул сосредоточенный Фёдор Андреевич. Бывший школьный директор презрительно глянул на великовозрастную школьницу и пробурчал:
— Неправильно ты, девочка, пентаграмму рисуешь. Так никаких духов не дозовёшься, — директор школы отобрал мел у «девочки», сунул в карман и вернулся в палату для ещё большего сосредоточения.
Эльвира, услышав слово «девочка», запричитала:
— Только бы не блондинка, только не блондинка! — затем закрыла лицо руками и с ногами водрузилась на стул.
— Не работает! — снова выкрикнула дама в бигуди, держа в руках оборванный антенный кабель. — Так и знала! — тут старушка принюхалась и осмотрелась. — Среди нас завелась мышь!
Она окинула взглядом пациентов, пытаясь выяснить, кто из них оказался мышью и тут же потребовала:
— Покажите мне свои хвосты!
— Не надо хвостов! Заработал телевизор! — радостно воскликнул старичок с кактусом. — Да ещё и в три-дэ!
— Как это заработал? — не поняла старушка, что только пыталась его починить.
Все пациенты разом уставились на трёхмерное изображение Побрея Врунова.
Конечно, никакого изображения не было. Ведущий просто явился в коридор больницы самолично, характерно размахивая руками, будто бы под музыку, которую слышал только он.
— Сенсация стынет! Жуть пропадет! Рейтинги падают! — заявил он с выражением. — А как мне без золотого парашюта особняк с полем для гольфа строить?
— О, со звуком идёт. Только тему передачи пропустили, — посетовала старушка в бигуди и с новой силой стукнула несчастный телевизор.
В связи с резким увеличением количества сумасшедших, смирительные рубашки стали на Садовой дефицитным товаром. Потому рубашку сняли с Побрея сразу же по поступлении в медучреждение. Больше ничто не стесняло движений ведущего. Но санитары поторопились забрать казённое имущество, едва снотворное подействовало. И вести передачу оказалось нечем.
Снотворного на всех душевнобольных пациентов тоже не хватало. Потому в ход шли старые запасы препаратов с истекшим сроком годности. Они всё ещё были эффективны, но действовали кратковременно. И получив укол, Врунов быстро пришёл в себя. Правда, не полностью.
Но сработали профессиональные рефлексы. Он тут же взялся за работу, схватив вместо микрофона пустую склянку. А за Побреем следовал верный молчаливый оператор, переживая тот же самый опыт. Только вместо камеры он подхватил уже подушку, которая подходила по весу в качестве привычной аппаратуры. Сработала мышечная память.
Пожилая, но ответственная уборщица по такому случаю занялась инвентаризацией имущества психбольницы. И тщательно выздоравливающие пациенты остались без должного присмотра. Психов техничка каждый день видела, а вот с камерами не особо общаться доводилось. «Почему бы и не поделать селфи?», как говорил внук.
Оператора же подушка нисколько не смущала. Технологии не обходили Первый Подпольный канал стороной. Он видел немало умных вещей. И ещё больше фокусов. А более опытные коллеги даже говорили, что совсем не так давно в башне воду на удачу заряжали.
Так чему ещё удивляться? Если ведущий говорил, значит надо снимать. Так гласил контракт.
За этими размышлениями оба и продолжили вести «трансляцию».
— А с вами снова я, Побрей Врунов и ваша любимая программа «Скандальная Жиза», — вещал в склянку ведущий. — Мы ведём репортаж оттуда, где плотность сумасшедших на квадратный метр просто зашкаливает. Даже больше, чем в нашей студии в воскресенье. И я по-настоящему счастлив быть среди этих милых моему сердцу людей. Если же вы только что чихнули и забыли тему передачи, то напомню, дорогие телезрители, мы находимся в сумасшедшем доме на Садовой. И тема нашей передачи «свой среди чужих, чужой среди своих». Как выяснилось, именно сюда попадают люди с улицы Садовой. Только обратно их уже не выпускают. А для тех, кто только что переключился, напоминаю, что Побрей Врунов снова с вами, дорогие телезрители.
— О, вот и предысторию узнали, — радостно захлопала в ладоши «школьница», которая враз повысилась от телезрителя до зрителя и ответственно радовалась по этому поводу.
— И теперь мы имеем возможность взять интервью у непосредственных участников событий, — продолжал Побрей в привычной манере, быстро приближаясь к ближайшей к нему Эльвире. — Расскажите, вы были на улице Садовой? Опишите свои душевные муки. Страшно? А что поделать, такова жизнь. Давайте опросим другого участника событий.