— Вы чего это? Ах вот так? А как же теперь? А-а, ну понятно. Сокращаете, значит? — раздалось из-за трубы от почившей училки. — А детей кто учить будет?
Полу-медведь снова принюхался. Руки трансформировались в лапы. Мохнатый сантехник поневоле остановился перед лужей на дне углубления в бетонном полу и снял с себя рубашку.
Расстелив её на полу, он заявил:
— Даймон, будешь нырять.
— А тут есть душ и раздевалка? — снова спросил демонёнок. — Мне… для школы надо. И… я не взял плавки для купания.
— Ничего, мы отвернёмся, — пообещал отец. — Достань то, что лежит на дне.
— Может ты сам нырнёшь? — с сомнением глядя на такие себе грязевые ванны и горячие подвальные источники, спросил демонёнок.
— Я сварюсь, — усмехнулся отец. — Или ты хочешь медвежатинки на ужин? Уверяю тебя, медвежье мясо не такое вкусное, как любое другое мясо на свете. Это тебе любой медведь скажет.
— Зачем ты ел медведей? — удивился демонёнок. — Это как-то неправильно есть себе подобных.
— Медведей? — отец даже изобразил удивление, едва различимое в сумраке. — О нет, сын мой, я просто склонен доверять слухам. Люди такие говорливые, когда убегают от медведей в лесу. Глядя на них снизу-вверх на дереве, чего только не наслушаешься. Помню мы так всё племя из пещеры выгнали. Они нам и костёр оставили и копья. В хозяйстве всё пригодилось. Развивайся — не хочу. А вы чего сейчас, молодёжь? В кипятке свариться боитесь? Тьфу на тебя! А ещё демон.
— И ничего я не боюсь, — ответил сын и протянул футляр от очков на сохранение отцу.
А затем залез в лужу. Вода в ней была обжигающей для обычной человеческой кожи, но уже не тем кипятком, какой достался сердобольной до котят Дарье Сергеевне. По температуре это скорее было «ой, как горячо!»
— Как её вообще в подвал занесло? — буркнул Михаэль в темноту.
— На этот вопрос она вряд ли ответит, — пискнула из тьмы Мара. — если не сделать это темой урока. Говорит, что дело в котятах. Но кто ж ей поверит?
Потребовалось несколько минут, прежде чем мальчик вытащил со дна огромной лужи целый набор неплохо вываренных костей. Сложив их на отцовскую рубашку, последним он достал череп.
— А вот и вишенка на нашем торте, — заявил отец. — Отличная работа! Вылезай, подвальный дайвер.
Обменяв череп на очки, Даймон вылез из лужи кипятка красным, как варёный рак. Дышал он часто.
— Отлично поплавал!
Приходя в себя, он увидел, как Михаэль свернул находку кульком и понёс на выход из подвала. По пути отец снова полностью возвращал себе человеческий облик, чтобы не расстраивать соседей.
Сын поспешил за ним.
Мара вприпрыжку побежала следом за родней, клянча:
— И мне косточку! И мне! Чего вам жалко что ли? Их тут целая училка! От одной хуже не будет!
— Не лезь, Мара, — буркнул Михаэль. — От учителей и так одни кости остались.
На первом этаже подъезда неполная семья Адовых столкнулась нос к носу с хмурым мужиком в сапогах и телогрейке. И лысоватым соседом с первого этажа в придачу, которого Даймон уже знал, как Сергея.
Сантехник, подсвечивая фонариком ступеньки, участливо спросил у Михаэля:
— Мужик, тебе чего пообещали в управляющей компании, что ты сюда полез?
— Кости, — ответила за папу дочка. — Мы за кости работаем. Но работа сделана, а ни косточки не дали!
Мужики рассмеялись.
— Да уж, знакомо.
Михаэль молча подхватил девочку на руки и поддержал смех на всякий случай. Так как был интеллигентным оборотнем. А если человеческие мужчины настаивают, он охотно бы рассказал пару баек про мёд. Но смех среди людей часто означал лишь два момента. Либо им весело. Либо кто-то из Адовых горит… Или скоро будет гореть на костре.
— Смотри-ка, последнюю рубашку снял, — добавил лысоватый сосед, протягивая руку. — Серый.
Михаэль вперился в руку. Факела в ней не было. На всякий случай, протянул руку в ответ. В конце концов, лучше потерять руку, чем дочь или сына.
— Миха… — ответил Михаэль и тут горло запершило. Закашлялся, не договорив слово.
Но сосед посчитал его законченным и кивнул:
— Уважаю за стремление, Миха… что там, Палыч?
— Всё хорошо. Пар локализован, — донеслось от сантехника снизу из подвала.
Смех смехом, а дело он своё знал. Поэтому, придя в восьмой раз в подвал дома номер тринадцать, и убедившись, что всё сделано, посчитал свою работу законченной.
— Чего говоришь, Палыч?
— Перекрыт пар, говорю! — добавил сантехник. — Осталось только заварить трубу.
— Так, когда вода будет? — на всякий случай уточнил Сергей.
— Да сегодня… после обеда. Сваркой дуговой пройдусь только. Когда под расписку выдадут.
— Вместо обеда, Палыч! — уточнил Серёга таким голосом, что возражений у сантехника не возникло.
Но сам Сергей, почесав залысинку и припомнив жену, всё равно добавил:
— Иначе я с тебя тоже последнюю рубашку сниму, пока с меня жена три шкуры сдерёт. Понял, Палыч?
— Понял. Не бузи, Серый. Как говорит Петрович, «я при исполнении».
— Так и исполняй, блюститель труб и вентилей! — ответил Сергей. — А если эти орки канцелярские тебе опять инструменты не выдадут или ключ от склада не найдут, я ваш ЖУК «Чепушило» для примера на выборах приведу. Пусть наш областной кандидат закроет его к чертовой тётушке.
— Не надо к тётушке, — буркнул Даймон, ощущая необычайную слабость во всём теле. — Хотя, демоны говорят, что она — огонь.
— Она — банши, а не демон, — поправил отец вполголоса.
— Почему у всех адские тётушки, а у меня — банши, — возмутился демонёнок.
— О, ты просто не знаешь о её потенциале, — Михаэль, подталкивая сына наверх, поспешил уйти от странных людей и их разговор уже никто не слышал.
Но тут по лестнице начала спускаться рыжая девочка, и тинэйджер замер перед отцом как вкопанный. Всех зверино-людских сил Михаэлю не хватало, чтобы сдвинуть его с места ни на ступеньку.
— А пацан тоже не промах. В грязи весь перемазался, чтобы помочь отцу, — тем временем заметил Сергей, который стоял на ступеньках снизу.
Встав на стремянку, он вкручивал лампочку в коридоре. В подъезде сразу стало заметно светлее. Несертифицированный электрик, но ответственный сосед, даже посмотрел на мешок с костьми, который удалялся от него по лестнице вместе с новоприбывшим.
Серёга хмыкнул. Мало ли чего собрал в подвале на металлолом. С кем не бывает? Считай, заработал.
И сосед ничего не сказал вслед. А может там вообще инструменты? Те, которые нужны были в подвале для магии в сантехнике. Никто не суется в подвал с пустыми руками!
— Как звать то, помощник? — крикнул он, наконец, сыну соседа.
— Да…ди… — заблеял демонёнок.
Кожа его была и без того красная. Но когда рядом с ним прошла рыжая, Даймон ощутил небывалый жар внутри. И сил стало ещё меньше.
— Димка, что ли? — добавила девочка с портфелем весело и пообещала: — Я всем в классе расскажу, что ты нам воду в дом вернул! Молодец, Димка-водопроводчик! А я Ленка. Будем знакомы! — И она даже протянула руку.
Даймон в ответ лишь кивнул и от полноты чувств потерял сознание.
— Ой, что это с ним? — забеспокоилась девочка.
— Перегорел на работе, — тут же ответил отец Михаэль, подхватывая сына на руки. — От ответственности.
— А он поправится?
— Обязательно. Он у меня почти бессмертный. Только умный, — подхватил следом отец и очки, чтобы не слетели с сына. — Потому плохо видит.
— Ой, а у меня зрение отличное, — легко приняла этот факт весёлая девчушка. — Ты давай, Димка, выздоравливай!
Отец следом подсадил на шею Мару, поправил мешок за плечами и быстро понёс всех в квартиру.
Не хватало ещё семейных слабостей перед людьми проявлять.
Глава 7Домоседы
Едкий, даже резкий запах быстро привёл Афанасия Петровича в чувство. Участковый закашлялся и с тревогой распахнул глаза. Как поступал всегда, когда дремал в кабинете или дома, упустив из виду чайник или макароны на плите.
— Всё, всё, выключаю, — залепетал он и даже возмутился. — Мань, чего сама не посмотрела?
Жены рядом не оказалось. Над ним нависал потолок, давно требующий побелки. Весь в старых разводах от потёков с крыши. Серый, унылый, местами закопчённый.
Под собой служивый обнаружил удобный диван. От него заметно пахло горелым.
— О, мой гот! Вы всё-таки живы, — удивленно произнесла дама приятной округлости, убирая разделочный нож и точильный камень подальше.
Излишне бледная, как на вкус Петровича, хозяйка явно собиралась приготовит что-то вкусненькое.
«Того гляди и на чай пригласят остаться», — даже подумал он, но уже не помнил зачем.
— Что ж, если человек хочет жить, тут уж ничего не поделать, — вздохнула дама и на чай почему-то не позвала.
Только нож убрала.
— А что собственно… — участковый попытался припомнить, как он здесь очутился.
Но разум подсовывал какой-то бредовый сон: пожар, обгоревшие дети, пёс с безразмерной пастью. Ещё и утерянная планшетка, стоимость которой обязательно вычтут из премии.
Да и будет ли теперь премия?
Петрович повернул голову. Рядом сидел пёс, пристально следя за каждым движением гостя. Пудель как пудель, обычных размеров.
«Неужели правда проглотил?», — подумал гость и тут же сам себя остепенил: «Да нет, бред какой-то. Переработал же. Ну, или не совсем проснулся. И вообще тот чай был просроченным».
Участковый принял сидячее положение, помотал головой, стараясь отогнать морок. Принюхался. И тут взгляд зацепился за старую люстру, висящую прямо из досок в потолке.
Явно новодел.
Правда, люстра красивая. Сами себе такую люди никогда не покупают. Но иногда люстру дарят на юбилеи тем, кого не жалко. Ведь когда-нибудь такая бандура обязательно пробьёт голову тому, кто окажется не в том месте не в то время.
— Что тут произошло? — отогнал от себя эти мрачные мысли участковый.
Очень захотелось на рыбалку. А не это вот всё. Сиди гадай теперь где планшетка. И планшета на Новый Год начальство не подарит.