От этой мысли я снова ощутил себя едва ли не прокаженным. Сука…
Лестер «шарил» в моих мозгах не меньше минуты. Потом отпустил меня, и, когда зрение вернулось, я обнаружил, что чародей очень удивлен.
– Ну? – только и произнес я, чувствуя, что вот-вот услышу очередное, мягко говоря, интригующее известие.
– Твои сны, Матвей… Это не просто сны. Скорее – воспоминания. Все, что ты видел, по крайней мере прошлой ночью, происходило на самом деле. Если мне не изменяет память… – Лестер уставился в никуда, явно что-то вспоминая, – это была битва в даргазских степях. Решающее сражение, победа в котором позволила Георгу Волчеглазу завоевать небольшое государство под названием Йолар. И если предыдущие твои сны похожи на этот, то, вероятнее всего, ты из ночи в ночь наблюдаешь за становлением империи Инарс.
– Но каким образом? И почему?
Лестер покачал головой и развел руками.
– Этого я объяснить не могу. По крайней мере, пока. Очевидно, что все происходит из-за сидящей в тебе силы, но… Повторюсь: Адриана мало что говорила о ней. Лишь требовала, чтобы я использовал все свои знания и навыки, когда создавал артефакт-сосуд. Но теперь, после того, что рассказал ты, я начинаю думать, что «трофей» Адрианы обладает своего рода разумом. По крайней мере, у него есть память и эмоции. Отсюда кошмары и тот чужеродный восторг, который ты ощущаешь во сне.
– То есть во мне засел какой-то разумный паразит… – я уперся взглядом в истоптанный пол дилижанса и сжал кулаки, – который очень любит, когда все вокруг кромсают друг друга, жгут, расстреливают, проклинают и так далее?
– Примерно так все и обстоит, Матвей, – Лестер кивнул. – И учитывая, что Йолар вошел в состав империи Инарс почти полвека назад, этот, как ты говоришь, паразит существует уже очень давно.
Чародей хотел сказать что-то еще, но снаружи внезапно послышалось испуганное лошадиное ржание, а затем полный боли крик. Что-то грохнуло и зарокотало. Дилижанс тут же развернуло, какая-то неведомая сила подняла его в воздух и раз за разом начала переворачивать.
Глава 11
Приют, в который мы с Марией попали после гибели родителей, был той еще дырой. И в этой убогой двухэтажке, построенной в начале прошлого века едва ли не из говна и палок, отлично себя чувствовали только тараканы и крысы.
Как-то раз, когда на душе было особенно погано, я выловил пятерых тараканов и посадил в спичечный коробок. Сначала я просто слушал, как они там ползают, шурша лапками. А затем решил устроить рыжим бедолагам «аттракцион»: вошел в «режим зверя» и принялся яростно трясти коробок, подбрасывать и кидать в стену.
И вот сейчас, спустя полтора с лишним десятка лет, я ощутил то же, что и те насекомые.
Дилижанс продолжал переворачиваться, и всех, кто находился внутри, швыряло из стороны в сторону. Я без конца врезался то в стены, пол или потолок, то в кого-нибудь из пассажиров – и происходило все настолько быстро, что я не успевал даже понять, в кого именно.
В первые же мгновения «болтанки» кровь вскипела от адреналина, и я вошел в «режим зверя». Поэтому не чувствовал ни боли, ни паники. А вот непонимание происходящего было весьма и весьма велико, поэтому в голове стучала лишь одна мысль…
Какого хрена вообще творится?!
Дилижанс кувыркался не меньше десяти секунд. После чего грянулся о землю и будто бы взорвался изнутри. Я полетел вперед, затем покатился по траве и остановился, лишь ощутив под собой… что-то.
Точнее – кого-то.
– А ну слезь с меня, сраный извращенец! – возмущенный визг лежащей подо мной Ланы долбанул по ушам. – И лапу свою грязную убери!
Похоже, это она про мою левую руку, замершую аккурат на мягкой девичьей груди.
Вместе с испугом в зеленых глазищах красотки плескалась ярость. Да и сама ситуация выглядела очень неоднозначно, так что я поспешил подняться.
Хотя, надо признать, грудь у Ланы была выше всяких похвал.
– Козел малолетний! – процедила девушка, тоже вставая.
Судя по всему, Лана была в полном порядке. Ей не навредило ни случившееся с дилижансом, ни прямой контакт со мной, окутанным черно-зеленым дымом. По крайней мере, сейчас все выглядело именно так.
Но расслабляться и радоваться рано: не исключено, что часть моей силы все же «заразила» девушку и проявит свой разрушительный нрав позже.
Однако сейчас гораздо важнее другое. А именно – понять, что произошло. И почему…
– Матвей! – послышался сзади голос Лестера.
Я обернулся и увидел неподалеку чародея, нависшего над лежащим в траве Бернусом. А в нашу с Ланой сторону, сильно хромая и скалясь от боли, шел Брайм. Лицо исполина представляло собой блестящую кровавую маску, левая рука висела плетью. В правой все еще был зажат скипетр – и сейчас он едва заметно светился.
– Ты как? Цел? – спросил Лестер, как только я оказался рядом.
– Да. Что с Бернусом?
– Жив, – маг достал из саквояжа небольшой прямоугольный медальон, украшенный бирюзовыми камнями, и приложил его ко лбу здоровяка. – Но без сознания. Сейчас я попробую привести его в чувство.
Кивнув, я огляделся.
Мы находились на довольно большой поляне, залитой солнцем и окруженной елями и березами. Среди цветочной пестроты валялись обломки дилижанса, а по бурой ленте дороги, что выныривала из-за деревьев, в нашу сторону шли все четыре лошади, еще недавно тащившие экипаж. То, что с ними не все в порядке, было видно даже с расстояния.
В глазах животных полыхало фиолетовое пламя, рты скалились огромными острыми клыками, а на шкуре темнели странные влажные пятна. Но больше всего меня напрягало то, как они двигались: медленно и как-то рвано. Будто марионетки, управляемые невидимым и не особенно умелым кукловодом.
– Лестер… – позвал я, не сводя глаз с приближающихся лошадей.
– Что такое? – чародей отвлекся от все еще не очнувшегося Бернуса и, проследив за моим взглядом, замер.
Выражение тревоги на его скуластом лице стало читаться еще отчетливее.
– Мы в большой беде, – раздался над ухом бас Брайма.
Я резко повернулся и посмотрел на исполина.
Тот стоял чуть позади меня, загораживая Лану. Хмурился и едва заметно двигал нижней челюстью. Рука со светящимся скипетром была вытянута вперед и дрожала. А сам скипетр светился еще ярче, чем минуту назад.
Лошади, преодолев еще с десяток метров, остановились. Одна задрала голову, но вместо ржания из ее горла вырвалось жуткое бульканье.
– Они под действием очень опасных чар, – вновь заговорил Брайм. Оскалившись от боли, он сделал пару шагов вперед. – И тот, кто их наложил, сейчас рядом.
– Кто это может быть? – спросил Лестер.
– Этого я не знаю, – гигант покачал головой. – Могу лишь сказать, что он очень сильный маг. И нам он явно не друг, так что…
– Придется сражаться, – закончил я за него, наблюдая, как фиолетовое пламя в лошадиных глазах разгорается еще сильнее.
– Именно. Поэтому держимся все вместе. Парень, – Брайм посмотрел на меня. – Ты ведь маг? Какими заклинаниями владеешь?
– Я?..
– Матвей умеет создавать щиты, непроницаемые для большинства заклинаний, – произнес Лестер, увидев, что вопрос исполина застал меня врасплох. – Я – маг-менталист.
– А он, – Брайм кивнул на Бернуса, который понемногу приходил в себя: глаза рыжего пока оставались закрыты, но сам он хмурился и дергал щеками, – насколько я понимаю, пиромант?
– Верно.
– Что ж, – гигант качнул головой. – Это все-таки лучше, чем ничего. Госпожа Лана, – он повернулся к подопечной, – вы можете сейчас выступить в качестве источника Абсолюта?
– Ты издеваешься? – рыжая, несмотря на испуг, зло сверкнула глазами. – В такой обстановке? Если ты забыл, мне нужно полное спокойствие и…
– Хорошо, – всего на миг, но в глазах Брайма промелькнуло неодобрение. – Тогда приготовьтесь использовать ваших кошек.
Я не понял, о чем они говорили, а поразмыслить над этим не позволили лошади. Будто по команде – впрочем, если верить Брайму, то так оно и было – все четверо поднялись на дыбы, а затем рванули к нам, с каждой секундой увеличивая скорость.
– Гваррго! – рявкнул Брайм, шагая навстречу заколдованным животным.
Нацеленный на них скипетр вспыхнул маленьким солнцем и выстрелил несколькими молниями, тут же устремившимися вперед. Мгновение – и магические разряды пронзили лошадей.
Те, яростно булькая глотками, тут же затормозили. Одна повалилась на бок, две другие вновь встали на дыбы, молотя копытами воздух. Влажные пятна на них шкуре будто бы взорвались, и во все стороны брызнула черная кровь.
– Ох, су-ука… Бедная моя башка.
Я был настолько поглощен происходящим, что хриплый голос наконец-то очнувшегося Бернуса заставил меня вздрогнуть.
Рыжий, вполголоса матерясь и прижимая ладонь ко лбу, повернулся на бок и блеванул. Да так мощно, что часть содержимого его желудка угодила на сапоги Ланы, но девушка этого даже не заметила. Широко распахнутыми глазами она наблюдала за тем, как Брайм раз за разом пронзает лошадей молниями.
И его усилия приносили плоды: одна лошадь так и осталась неподвижно лежать на дороге, три других медленно, неохотно, но отступали.
– О-о, а у нас тут, оказывается, заварушка, – сплевывая, произнес Бернус и начал подниматься.
Оказавшись на ногах, он качнулся, но удержал равновесие. Еще раз сплюнул и поравнялся с Браймом, которому удалось сразить еще одну лошадь.
– С добрым утром, цыпа. Помочь? – спросил рыжий.
– Не откажусь, – дребезжащим от напряжения голосом ответил исполин.
Бернус кивнул, сделал пару глубоких вдохов-выдохов и начал выплевывать уже знакомые мне огненные сферы. Первые несколько ударили лежащих лошадей, отчего их мгновенно объяло алое пламя. Остальные полетели к тем двум, что еще держались на ногах.
– Есть! – внезапно воскликнул Лестер. – Я нашел их!
– Кого? – я оторвал взгляд от лошадей – пожираемых огнем, пронзаемых молниями, но никак не желавших падать, и посмотрел на чародея.
Тот стоял, опустившись на колено, с закрытыми глазами и массировал виски. Лицо блестело от пота, подбородок дрожал, а из носа капала кровь.