– Волчеглаз… – задумчиво повторил я. – Это ведь что-то вроде прозвища?
– Да. Наш правитель получил его за холодный и хищный взгляд. Ну и… – Лестер задумчиво хмыкнул, – нрав у Георга тоже волчий. Едва придя к власти, он первым делом взялся за усиление армии, после чего начал завоевывать одно соседнее государство за другим. Знаешь, как сейчас называют нашу империю? Страной, сшитой из кровавых кусков. И, если по правде, точнее не скажешь. За семьдесят с лишним лет правления Георга наше государство стало больше в два с лишним раза. Именно за счет войн, побед и присоединений.
Невольно я вспомнил яростные сцены битв, что видел во снах. Если верить Лестеру – а не верить у меня не было причин, – то все это происходило на самом деле.
– Георга уже сейчас называют величайшим завоевателем за всю историю Нэре-Роэна, – продолжал, тем временем, Лестер. – Однако останавливаться он, похоже, не собирается. А еще Волчеглаз уверен, что тайны Эдрума подарят ему множество новых возможностей.
– Разве это плохо? Он делает собственное государство все сильнее и сильнее.
– Разумеется, нет. Просто… для этого есть и другие пути. Но главное в другом. Люди, Матвей. Простые жители империи – они устали от войн. Устали облачаться в доспехи, идти на врага, проливать кровь, гибнуть самим, хоронить близких. Сам Георг очень редко вмешивается в ход сражений и демонстрирует свою звериную ипостась только в самом крайнем случае, когда его армия рискует потерпеть поражение. Но если он все же появляется на поле боя, – чародей покачал головой и серьезно посмотрел на меня, – то его враги обречены. Волчеглаз – величайший маг всех времен. И когда он превращается в зверя, то становится непобедимым.
Непобедимый зверь… Это словосочетание заставило меня вновь вспомнить свои кошмары. И крылатого гиганта, испепеляющего врагов ослепительно-белым пламенем. Наверняка это и есть Георг.
– Ты снова прав, Матвей, – улыбнулся Лестер. – Наш правитель способен становиться огромным и невероятно грозным созданием. Говорят, он принимал этот жуткий облик уже шесть раз.
– С такой мощью, – перед мысленным взором возник летающий монстр, – Георг мог бы давно завоевать весь этот мир.
– Ну, не нам об этом судить, Матвей. Его способность – магия, а никакая магия не бывает совершенной. Всегда есть какие-то ограничения. Так что, возможно, Георг способен становиться зверем лишь на определенное время. Или он может атаковать лишь несколько раз. Или… Вариантов очень много.
Мы продолжали двигаться вдоль мертвого русла Инары и вскоре ступили на широкий тракт, по которому время от времени проезжали повозки и телеги, груженые всевозможными товарами. Оружие, бревна, какие-то мешки, провизия… И чем дальше мы шли, тем больше становилось повозок и телег. Справа и слева вновь потянулись деревеньки и засеянные поля, кое-где дымили небольшие фабрики.
Определенно, Кривой Улей был уже совсем близко. И от мысли, что именно там я наконец отыщу путь домой, кровь наполнилась адреналином.
– Успокойся, Матвей, – сказал Лестер, стоило мне войти в «режим зверя». – Все будет хорошо.
До поселения мы добрались где-то через час, и первое впечатление было, мягко говоря, удручающим.
Улицы – узкие, грязные и вонючие. Дома – в основном, деревянные, высотой в два-три этажа и все какие-то кривые. Наверняка отсюда и название поселения – Кривой Улей.
– Да уж, строили здесь явно наспех, – задумчиво произнес Лестер, скользя взглядом по всему, что нас окружало. – Что, впрочем, неудивительно.
Стройка продолжалась и сейчас. Десятки работяг рыли фундаменты, работали пилами и молотками, возводя новые здания.
– О, а вот здесь пожрать можно будет, – Бернус указал на приземистое одноэтажное строение, из открытых окон которого доносилось множество голосов, бренчание какого-то струнного инструмента и лился запах жарящегося мяса. – Ну и пару кружечек пропустить – тоже не грех. Наверняка у них есть что-нибудь… позабористее. Что скажете, цыпочки?
– Давай сначала все же найдем, где переночевать, – ответил Лестер, продолжая осматриваться.
Людей вокруг было немало, и среди них частенько встречались те, кто как нельзя лучше подходил под определение авантюристов и охотников за удачей.
Суровые, с мрачными взглядами, шрамами на лицах, одетые в кожаную броню, плащи, балахоны, куртки из кожи или плотной ткани.
Многие были вооружены: арбалетами, странного вида пистолетами и ружьями, какими-то гарпунами, саблями, мечами и так далее. Наверняка немало смертоносных «сюрпризов» пряталось у них и под одеждой.
Друг на друга эта публика смотрела как на… конкурентов. Что, впрочем, логично: все они прибыли сюда с одной целью – хорошенько заработать, рискнув жизнью в искалеченном неведомой магией городе. Так что первых же минут здесь мне хватило, чтобы понять: я оказался в царстве хищников, готовых в случае чего мгновенно вцепиться неприятелю в глотку. Ну и, разумеется, ни в коем случае нельзя было забывать, что большинство вокруг – маги.
Женщины попадались на пути гораздо реже, дети… Ну, тут, думаю, все понятно. Хотя несколько небольших ребячьих компаний я все же увидел.
– Ух ты, новые лица! – будто бы из ниоткуда рядом с нами возник паренек. – Добро пожаловать в Кривой Улей!
Невысокий, лохматый, с козлиной бородкой, беспрестанно шмыгающим носом и бегающими глазами. Из-за этого мне показалось, что он… под чем-то. Одет парень был в широкую рубаху из блестящей ткани, кожаные штаны и начищенные до блеска туфли. Одного взгляда на него хватало, чтобы понять: на хлеб этот субъект себе зарабатывает явно не походами в Похороненный город.
– Не проходите мимо, господа маги, – он кивнул в сторону одноэтажного здания, впечатляющего как длиной, так и шириной. – Арена ждет всех, кто неравнодушен к магическим поединкам. Вы можете просто насладиться ярким зрелищем, подзаработать, сделав ставку, или же… – паренек окинул уважительным взглядом громоздкую фигуру Бернуса, – самим выйти на наш пропитанный кровью песок. И если вы проявите себя, в чем я нисколько не сомневаюсь, то вам гарантированы хорошие деньги, всеобщее уважение, слава и внимание прекрасных дам. Что скажете?
– Что скажу? – Бернус зловеще ухмыльнулся. – Сдрисни, цыпа, пока я тебе жопу до хрустящей корочки не поджарил. Мне все эти забавы надоели еще в те времена, когда ты у папаши в мошонке грелся.
Паренька такой ответ ни капли не смутил. Он ускорился вслед за нами и продолжил тараторить:
– Что же, не страшно. Тогда как насчет досуга в обществе красоток? Есть тут неподалеку одно местечко, где дамы умеют такое, что… – паренек прервался и покачал головой, мечтательно закатив глаза.
– Платить за то, что в любой момент можно получить бесплатно? – Бернус насмешливо посмотрел на зазывалу.
– Не хотите – дело ваше, – тот пожал плечами и продолжил, перейдя на шепот: – Тогда последнее предложение: сладкий дурман. Зелья, порошки, пилюли… Удовольствие гарантировано.
– Как и почти мгновенная зависимость, и тотальное слабоумие в ближайшие пару лет, – добавил Лестер, качая головой. – Нет, дружок, это нам тоже неинтересно. И тебе я советую как можно быстрее завязать с той дрянью, которой ты себя травишь. Будет, конечно, нелегко, но… прояви силу воли, пока не поздно.
А вот теперь наш собеседник разозлился. Задергал губами, нехорошо прищурился и открыл рот, собираясь ответить, но не успел. Его прервал хриплый вой, раздавшийся совсем рядом.
От неожиданности я вздрогнул, посмотрел вперед и увидел источник жуткого звука.
Лохматого и грязного старика, высушенного практически до состояния мумии и замотанного в гнилое тряпье. Тот сидел на земле, запрокинув голову, закатив глаза, и из разинутого беззубого рта все лился и лился громкий, совершенно нечеловеческий вой. Короткий обрубок правой руки тянулся верх – к пасмурному небу.
В таком положении он казался… своего рода вожаком для еще нескольких калек – таких же тощих, безумных и почти утративших человеческий облик.
Изможденные, заросшие бородой лица, на которых не читалось ни единой эмоции. Пустые взгляды – у тех, кому удалось сохранить глаза. Покрытая опухолями, струпьями и язвами кожа. Смердящие лохмотья вместо одежды. Гниющие и кровоточащие культи, оставшиеся от рук и ног… Никогда прежде мне не доводилось видеть что-либо, настолько отталкивающее.
Окруженные объедками и испражнениями, калеки прижимались к стене первого увиденного мной здесь каменного строения – темного, громоздкого, высотой аж в пять этажей.
Большие прямоугольные окна, казалось, взирали на меня с какой-то мрачной торжественностью. Створки дверей над высоким крыльцом были открыты настежь, отчего вход в здание казался хищной распахнутой пастью. Попадешь в нее – и все, сгинешь. Но даже если и сможешь выбраться, то таким, как прежде, уже не будешь.
– Симпатяги, да? – зазывала проследил за моим взглядом и расплылся в такой улыбке, что стал похож на слабоумного. – Это, брат, те, кого Похороненный город попросту… отрыгнул. Кого-то он одаривает, кого-то съедает, а кого-то, – парень посмотрел на группу калек и покачал головой, – пережевывает, глотает, но затем возвращает обратно. И это гораздо хуже, чем если бы он их сожрал.
– Им хотя бы пытались помочь? – спросил помрачневший Лестер.
– Пытались, – парень равнодушно пожал плечами и кивнул на каменную махину, под которой ютились калеки. – Как раз здесь, в госпитале, этим и занимаются. Лучшие маги-целители империи Инарс каждый день принимают бедолаг, вернувшихся из очередной экспедиции. Исследуют их и пытаются понять, почему одним Похороненный город дает какие-то новые силы и умения, а других сводит с ума или даже вовсе калечит. Тут, друзья мои, не угадаешь. Поэтому лучше не раз подумайте, прежде чем соваться в эту проклятую ямищу. Три-четыре нырка – и Эдрум поставит свою метку и на вас. Оно вам надо?
– Без сопливых разберемся, – хмурясь, произнес Бернус.
Ответом ему были донесшиеся сверху грохот разбитого стекла, треск ломаемого дерева и испуганные крики. За которыми тут же последовал яростный, практически звериный рев.