– А ну, стоять! – послышалось сзади, как только я кинулся вперед.
Резко замерев, я обернулся и увидел толстяка Савелия. Очень напуганного и еще более злого.
– Ну ты, конечно, гад… – прорычал он, испепеляя меня взглядом своих свинячьих глаз. – И кретин. Неужели не понимал: не можешь выполнить работу – не берись? А теперь… Теперь всех подставил!
Последнее слово толстяк провизжал.
– В смысле «подставил»? – спросил я, чувствуя, как тело окутывает черно-зеленым маревом.
Судя по всему, случилось что-то плохое. И если это «что-то» хоть каким-либо образом коснулось Марии и Ильи…
Сука, такого я себе никогда не прощу!..
– В прямом! – снова заорал Савелий. Затем увидел черно-зеленый дым и попятился, глядя на меня с непониманием и страхом. – Что?.. Что это с тобой?
– Не важно, – я шагнул навстречу жиртресту. – Что ты имел в виду, когда говорил, что я всех подставил? Каким образом? И кого именно?
– Понятия не имею, что у тебя за дела с Альбертом, но… Походу, ты, сопляк, знатно обосрался. Иначе этот говнюк не отправил бы сюда своих людей! Были здесь буквально только что! – Савелий снова разозлился. – Такого кипиша навели!..
От его слов я похолодел. Шестерки Альберта – те еще отморозки. И если из-за них пострадали Мария и Илья…
Твою мать!..
– В общем, ты попал на серьезные бабки, – подал голос Савелий. – Я из-за тебя понес ущерб, и его придется компенси…
Дослушивать я не стал: бросился к открытой двери в конце коридора. Толстяк что-то орал мне вслед, но…
Пошел он на хер.
Едва оказавшись на пороге, я понял, что все плохо: по доносившемуся из комнаты мычанию.
Жуткому звуку, который сопровождал каждый приступ Ильи.
Уже зная, что увижу, я нырнул в комнату и увидел жуткую картину.
Мария сидела на полу, держа Илью на руках. Тот выгибался, таращился невидящим взглядом в потолок и продолжал мычать. И все это – посреди страшного бардака.
– Все будет хорошо, малыш, потерпи немного, – дрожащим голосом приговаривала Мария, покачивая сына на руках.
Она словно пыталась убаюкать его, хотя понимала: это не поможет.
Единственное, что могло вырвать Илью из цепких лап приступа – жутко дорогое лекарство. И оно, судя по всему, закончилось. А это значит…
– Матвей! – выдохнула Мария, наконец заметив меня.
Она прижала сына к груди и смотрела на меня так, будто увидела призрака. Впрочем, выглядел я действительно жутко, поскольку по-прежнему был окутан черно-зеленым маревом.
– Господи, Матвей… – сестра была настолько ошеломлена, что, казалось, позабыла о мычащем у нее на руках Илье. – Ты… Ты… Где ты был?..
– Об этом потом, – отрезал я, присаживаясь рядом с ней и заглядывая в окаменевшее лицо мальчишки.
Плохо. Все очень и очень плохо.
– Лекарства больше нет? – спросил я, уже понимая, что Мария кивнет в ответ.
Так и вышло.
– Нет, – прошептала она спустя несколько секунд, готовая расплакаться. – Эти отморозки… Они не только перевернули здесь все вверх дном, но и разбили ампулы. Илью до смерти напугали. Поэтому… приступ…
Всхлипнув, сестра указала на прозрачные осколки стекла в луже того, что могло хотя бы на время избавить Илью от мук.
– Ур-роды… – процедил я, сжимая кулаки.
Ярость захлестнула меня с такой силой, что потемнело в глазах. Я почувствовал, что окажись я сейчас перед Альбертом, в окружении его цепных псов, то разорвал бы всю эту кодлу голыми руками.
Илья замычал громче, и Мария прижала его к груди. Воспаленные из-за слез глаза не отрывались от меня, и в них читалось одно.
Мольба о помощи.
А я понятия не имел, как помочь. За последние дни я сразил огромное количество самых невероятных противников, но вот против невидимой твари, засевшей в теле племянника, был полностью бессилен.
Кровь продолжала кипеть от адреналина, «режим зверя» усиливался, казалось, с каждым вдохом. Однако сейчас это было бесполезно. По крайней мере, я так думал, пока не ощутил, как внутри меня что-то заворочалось.
Все тело с ног до головы прошила резкая и невероятно сильная боль. А потом я ощутил знакомый чужеродный восторг. Всепоглощающее чувство, которое на сей раз стремилось не затопить мой разум, а… будто бы вырваться наружу.
– Ма-а-а… – мычал Илья, трясясь на руках матери.
Стоило перевести на малыша взгляд, как ощущение восторга стало еще сильнее. Вместе с болью. Что-то, засевшее во мне с тех самых пор, как мы с Лестером и Бернусом сбежали из логова черноволосой суки, хотело на свободу.
К Илье.
Не знаю, как я это понял, но мысль пришла и больше не уходила. Сила, полученная в убежище Адрианы, тянулась к моему племяннику.
Зачем?
Убить? Навредить? Или избавить от боли?
Я не знал. А потому твердо решил ни в коем случае не позволить сидевшей во мне силе добраться до Ильи.
– Нужны… врачи… – прохрипел я, отчаянно борясь с дикой болью и восторгом.
– Я вызвала скорую, – всхлипнула Мария. – Как раз перед тем, как ты вернулся.
Неожиданно Илья выгнулся и закричал еще громче. Так громко, как не кричал еще никогда.
Для рвущейся из меня силы это послужило сигналом к действию. Она рванулась особенно сильно, и…
Противостоять ей я больше не мог.
Окутывавший меня черно-зеленый дым устремился к Илье и стал вливаться в широко распахнутые глаза, раскрытый рот, ноздри и уши. А мальчик захрипел и стал трястись.
– Матвей?! – перепуганная Мария чудом не выпустила сына из рук. – Что происходит?! Прекрати это!
Прекратить? Если бы я мог…
То, что я принес на Землю из Нэре-Роэна, больше мне не подчинялось. Оно покидало мое тело, проникая в новый сосуд. В маленького и смертельно больного мальчишку.
– Прекрати! – провизжала сестра, пребывавшая на грани.
Зарычав, я попробовал усилить «режим зверя», но ничего не получилось. Слой черно-зеленого дыма, что окутывал меня, истончался, и это причиняло дикую боль. Но… пускай. Я потерплю. Куда хуже мне было от понимания, что Илья тоже мучается.
– Не смей… – прошипел я, обращаясь к ускользающей от меня силе, – навредить ему…
И словно в ответ я вдруг ощутил уверенность.
Уверенность в том, что ничего плохого не случится. Даже наоборот.
Весь черно-зеленый дым влился в глаза, рот, ноздри и уши Ильи, и едва это произошло, как мальчишка прекратил вздрагивать и мычать. Пару секунд он просто смотрел то на меня, то на Марию, а затем… улыбнулся.
– Мама, – хриплым после приступа голосом произнес он.
– Илья? – сестра во все глаза смотрела на малыша. Она никак не ожидала, что после всего произошедшего тот просто успокоится. – Как… Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. Только спать хочется.
Вновь улыбнувшись, Илья закрыл глаза и почти тут же заснул.
– Что случилось? – выдавила шокированная Мария. – Почему?.. Как?.. Где ты был, в конце концов?
– Маш, я все объясню, – как можно мягче ответил я. – Только ты для начала успокойся, ладно? И приготовься: то, что я расскажу, может показаться тебе слишком невероятным.
Сестра кивнула. Илья все так же лежал у нее на руках и мирно сопел, чуть заметно улыбаясь. А я смотрел на него, чувствовал собственное дикое сердцебиение и кипение насыщенной адреналином крови.
Вот только «режима зверя» я больше не ощущал.
***
Дверь клиники распахнулась, и я увидел выходящих Марию и Илью. Сестра держала малыша за руку, и тот бодро перебирал ногами, вертя головой и жадно разглядывая все, что попадалось ему на глаза.
Обычный здоровый карапуз. Во всяком случае я очень на это надеялся.
После того, как моя сила перетекла в Илью, сведя на нет жесточайший приступ, который мог его убить, болезнь больше никак о себе не напоминала. Мария не понимала, что к чему, и начала таскать сына по врачам. Сначала к местным, а теперь каким-то чудом добралась до лучшего столичного специалиста.
От него-то они сейчас и шли.
– Мавей! – воскликнул Илья и, отцепившись от матери, рванул ко мне.
Неуклюже, медленно, но если учитывать, что совсем недавно он находился на грани, это было просто чудо.
Добежав, Илья обхватил меня за поясницу и повис, болтая ногами в воздухе.
– Илюш, осторожнее, – с легкой тревогой произнесла Мария, останавливаясь рядом.
– Что сказал врач? – спросил я, изучая задумчивое лицо сестры.
За последние пару недель та перестала напоминать тень. Постепенно оживала, и это не могло не радовать.
– Сначала он спросил, зачем я притащила на прием абсолютно здорового ребенка, – ответила Мария. – А потом, когда изучил его историю болезни… В общем, он был очень озадачен.
– Значит, все в порядке?
Сестра нерешительно кивнула. Я чувствовал, что она пока очень боится признать, что Илья избавился от недуга.
– Похоже, что да, – тихо сказала она, задумчиво глядя вдаль. – Илья здоров, но… Я до сих пор не понимаю, как… Неужели, – Мария перевела взгляд на меня, – все благодаря… магии?
– Иного объяснения я не вижу, – развел я руками, вспоминая наш недавний долгий и трудный разговор.
Я рассказал сестре обо всем, что было в Нэре-Роэне. Ей стоило больших усилий поверить мне, что, впрочем, совсем не удивительно.
– Ты получил силу, потом она ощутила болезнь Ильи, – сестра часто повторяла это словно какую-то мантру. – Она перетекла в его тело и… уничтожила болезнь.
– Примерно так все и выглядит, – кивнул я, невольно вспоминая Лестера.
Интересно, как бы он объяснил произошедшее?
Впрочем, этого я уже не узнаю никогда.
– Пойдемте уже! – напомнил о себе Илья. Он подошел к матери и потянул ее за руку. – Вы мне обещали сходить на эти… – малыш наморщил лоб, вспоминая сложное слово, – трационы!
– Аттракционы, – рассмеялась Мария и обняла сына. – Пойдем, конечно. И вообще, сегодня будем праздновать!
Они первыми двинулись к расположенному рядом с клиникой парку. А я некоторое время смотрел на сестру и племянника и улыбался.
Мы с Ильей теперь самые обыкновенные люди. Он избавился от болезни, а я – утратил свою силу. Никакого больше «режима зверя» с невероятной силой, скоростью, выносливостью, регенерацией и так далее.