Глава 15У Ирки
Ирка жила на окраине, а это довольно далеко от Катиного дома. Обратно Катю должен был отвезти Иркин отец на машине. Она отправилась пешком, хотела срезать путь, но, пока шла, тысячу раз пожалела, что не дождалась автобуса.
Ирка ждала ее, нетерпеливо прогуливаясь вдоль забора.
– Ну, где ты ходишь! – набросилась она. – Пешком, что ли? Ой, ты же, наверное, замерзла?! Есть хочешь? Мама готовит голубцы!
– Ир, погоди, – взмолилась Катя, – не все сразу.
– Пойдем! Пойдем в дом! – суетилась Ирка. – Не бойся, я Бланку привязала.
Катя с опаской взглянула в сторону будки, бешеная кавказка Бланка мгновенно выскочила и, гремя цепью, зашлась в хриплом лае.
– Бланка, – взмолилась Катя, – ну сколько можно! Ведь ты меня знаешь!
– Иди, иди, – подтолкнула ее смеющаяся Ирка, – толку с ней разговаривать, она же чокнутая.
В доме вкусно пахло. Иркина мама выглянула из кухни, кивнула, улыбаясь:
– Катюшка, здравствуй! Давно тебя не видела.
Катя поздоровалась. Ирка нетерпеливо подтолкнула ее в спину.
– Девочки, скоро за стол! – крикнула мама.
Подруги закрылись в комнате.
– Ну, что?! – с громким шепотом набросилась Ирка, едва Катя уселась в кресло. – Ты влюбилась?!
Катя глубоко вздохнула, Иркина напористость мешала ей сосредоточиться.
– Рассказывай же! – потребовала Ирка.
– Даже не знаю, с чего начать…
– Да с начала же! – Ирка придвинулась к ней и смотрела с жадным любопытством.
– Ну, помнишь, Сережка пригласил меня в колледж?
– Ну!
– Вот, я не особенно хотела идти, но зачем-то согласилась. С нами еще девчонки были. Аню помнишь?
– Смутно, – призналась Ирка.
– Неважно… Так вот, у этой Ани парень был – Боря.
– Фу, терпеть не могу это имя! – поморщилась Ирка.
– Имя как имя… Анька его называла мой Борюсик, представляешь?!
Ирка хихикнула.
– Но самое главное то, что этот Борюсик на меня повелся ни с того ни с сего. Звонить начал, еле отвязалась! С Анькой тоже конфликт…
У Ирки глаза блестели от восторга.
– Он симпатичный?
– Кто? Борюсик? Да ну, обычный…
– Так ты в него, что ли, влюбилась? – разочаровалась Ирка.
– Да подожди ты! Не перебивай! – возмутилась Катя. – Дай сосредоточиться! Нет, не в Борюсика! И я вообще не знаю, влюбилась или нет. Там еще два парня были – Вовка и Родион. И вроде ничего такого, я на них почти не обращала внимания, может, танцевала пару раз. А потом, когда уже с Борюсиком разобрались и с Аней помирились, вдруг приглашает меня Танька на день рождения.
– Танька, из нашего двора, что ли? – уточнила Ирка.
– Ну да! – Катя никак не могла приступить к главному. – Она меня зачем-то пригласила, я еще пыталась отказаться. Потом из вежливости пошла, думала, посижу немного. И представляешь, оказывается, она пригласила тех ребят из колледжа – Вовку и Родьку.
Ирка ахнула.
– Да! Я же не знала. Представь, сидим за столом, уже блинов объелись, тут звонок в дверь, и появляется Родька, один. А нас четверо: Танька, Аня, Машка и я.
– И больше никого?! – удивилась Ирка.
– Жорик еще, Танькин брат, но он не считается. Так вот, при ближайшем рассмотрении Родька оказался весьма симпатичным. У меня сначала и в мыслях не было ничего такого. Но, знаешь, слово за слово, потанцевали, он мне начал комплименты говорить, а потом вообще провожать пошел.
Ирка снова ахнула и прижала ладони к щекам.
– Целовались?!
Катя осеклась:
– Почему сразу – целовались?! Нет, он не такой! Мы говорили, он расспрашивал обо всем, я отвечала. И, понимаешь, чувствовала, что он мне все сильнее нравится. Но главное, оказывается, мы с ним еще раньше познакомились, если это можно так назвать. Помнишь, я тебе рассказывала, как осенью на меня толпа парней налетела? Так вот, Родик сказал, что это именно он там был, и он меня запомнил!
– Да ну! – Ирка ахнула. – Фантастика!
– В общем, да, какая-то совсем уж нереальная история, – согласилась Катя, – но вот что странно, когда он меня проводил, то пообещал позвонить, но не звонит почему-то…
У Ирки вытянулось лицо:
– Ну вот…
И началось. Ирка, по обыкновению, размечталась. Она строила предположения одно фантастичнее другого: «А вдруг он уехал!? Его срочно вызвали куда-нибудь, и он не успел тебе сообщить. Возможно, за этим кроется какая-то тайна!»
Какая тайна? Катя только головой качала, умеет же Ирка выдумывать! Но подругу уже было не остановить. И Катя невольно поддалась и сама впала в мечтательность. Родька окутался благородным ореолом, чуть ли не принц инкогнито. Ага, сын знатных родителей, ненароком угодивший в их городишко в силу не зависящих от него причин… его отца преследовали враги, и он, чтоб спасти семью, отправил их сюда по подложным документам. А сам вынужден скитаться за границей. И вот он тайком вызывает к себе сына, и Родька, бросив все, стремглав летит к отцу, хотя в его душе уже зажегся огонь настоящей любви…
– Девочки, за стол! – услышала Катя и с трудом отогнала от себя такие прекрасные, такие восторженные мечты, навеянные Иркиной неуемной фантазией.
– Хватит секретничать, а то все остынет, – предупредила Иркина мама.
Ирка послушно встала, поманила Катю.
– Вот увидишь, он сейчас где-нибудь в Италии, – шепнула.
– Как думаешь, он вернется? – спросила Катя.
– Кто знает… Но он навсегда сохранит в своем сердце твой образ, – торжественно пообещала Ирка.
Катя сладко вздохнула и зажмурилась.
Обед прошел весело. Подруги переглядывались и многозначительно улыбались. Иркина мама подшучивала. Голубцы были вкусные.
Катя вспомнила о главной новости и рассказала о том, что, возможно, ее стихи скоро будут опубликованы. Ирка и ее мама ахали и всплескивали руками.
– Я в тебя всегда верила! – заявила Ирка.
Глава 16Самозванец?
Катины стихи напечатали в еженедельном приложении. Правда, совсем не те, которые нравились Кате, а простенькие, о школе, написанные давным-давно.
Марина Алексеевна принесла газету в класс и торжественно поздравила Катю с первой публикацией. Ей аплодировали, газета переходила из рук в руки, по классу прошел негромкий одобрительный гул, кто-то даже присвистнул.
– Но-но, – охладила свистуна Марина Алексеевна, и пошутила: – У вас в классе есть свой поэт, это обязывает. Так что ведите себя соответственно!
Катя невольно улыбнулась. Даже такая негромкая слава оказалась неожиданно приятной.
Целый день она грелась в ее лучах. На переменах раздавала автографы под присмотром строгой Милки. Подруга тоже была довольна.
– Ничего, – говорила она, – подумаешь, не тот стишок напечатали! Сегодня не тот, а завтра – другой. Главное, тебе теперь при поступлении будет что предъявить. Эх, тебе бы еще пару статеек! Ты намекни Маринушке, раз у нее там связи есть…
Но Маринушке намекать не пришлось, потому что она сама вызвала Катю, велела сходить в редакцию, забрать авторские и причитающийся гонорар.
После уроков на улицу вывалили толпой, за Катей увязалось чуть ли не полкласса, все хотели получить свой экземпляр газеты.
Гонорар благополучно спустили в кафешке. Было весело. Наверное, как никогда еще.
Дома Катя осторожно положила газету перед мамой. Та взглянула, пробежала глазами:
– Твое, что ли?
– Да…
– Хм… ну, поздравляю. – задумчиво произнесла она.
Катя спрятала улыбку.
А вечером родители о чем-то шептались, потом позвали Катю.
Отец сидел на диване с газетой в руках. Взглянул вопросительно:
– Значит, у тебя это серьезно?
– Я еще на знаю, – честно ответила Катя.
Папа крякнул.
– Я-то в стихах ничего не понимаю, – произнес он, – мне сегодня на работе газету показали, спрашивали, не моя ли дочь написала… А я и не знал… Ну, ты хоть дай почитать что-нибудь.
Катя помялась, но принесла распечатку. Отдала и сразу же ушла к себе. Долго сидела, сжавшись. Было отчего-то тревожно, и в то же время радостно, по-новому. Она чувствовала, что-то изменилось и в ней самой, и в ее отношениях с родителями, друзьями и другими, незнакомыми, людьми, с городом, где она жила, и, может быть, со всем миром.
Вспыхнул свет, Катя зажмурилась.
– Ты чего в темноте? – спросил отец.
– Да так…
Он протянул ей папку:
– Вот, прочитал… Хочешь знать мое мнение?
Катя пожала плечами.
Отец сел напротив:
– Я не ожидал… конечно, я-то думал, что ты пойдешь по моим стопам. У нас в семье такого еще не было. Ума не приложу, откуда в тебе это.
Он долго говорил. Катя в основном слушала и молчала. Мама не вмешивалась, хотя то и дело быстро проходила мимо приоткрытой двери, прислушивалась, наверно.
– И все-таки я бы посоветовал тебе получить сначала какую-нибудь серьезную специальность, – говорил папа, – а беллетристикой ты и так сможешь заниматься.
Слово «беллетристика» прозвучало с оттенком легкого презрения, рассмешив Катю.
– Пап, с чего ты взял, что я собираюсь заниматься беллетристикой?
– Возможно, я не прав, – ответил он, поднимаясь, – тебе жить. И помни, что бы ни выбрала, я всегда помогу.
Катя перестала улыбаться и внимательно взглянула на папу.
– Спасибо, – искренне поблагодарила она.
А мама так и не вмешалась.
Уже ложась спать, Катя подумала о том, что сегодня ни разу не вспомнила о Родьке. Вот ведь. Кажется, была влюблена, даже страдала, и вдруг разом остыла. Разве так бывает?
Она почти не вспоминала о нем в течение следующих двух недель, оставшихся до Нового года. Просто некогда было. В школе дел по горло: полугодовые контрольные, подготовка новогоднего бала и концерта, предпраздничная лихорадка, покупки, подарки…
Она не думала о нем.
Образ Родьки – принца инкогнито – заметно потускнел. Хотя Иркина сказочная история о поездке в Италию, потерянном отце, преследователях и невероятных приключениях нет-нет да и всплывала, особенно в разговорах с романтичной подругой.