Оскар постучался в дверцу шкафа.
- Адриана, что с тобой? Я тебя напугал? - спросил он сквозь дверцу.
- Нет... то есть да... оставь меня! - “Ох, как же мне теперь все это рахлебать? Веду себя как девчонка!”
Он осторожно отворил дверцу шкафа и посмотрел на меня сверху вниз.
- Выходи.
- Нет, я здесь посижу.
- Хорошо, - он присел, тоже забрался в шкаф и прикрыл за собой дверцу.
Ну и ну, вот так номер!
- Тише, - шепнул мне на ухо Оскар и сильно сжал мою руку. Кроме того в шкафу было очень тесно и я невольно прижался к нему всем телом и снова почувствовал озноб.
“Так тебе и надо! Сама виноват, сначала целовала его, а теперь удивляешься чего он к тебе привязался. Ох уж эти женские штучки!"
Как только мы скрылись в темноте шкафа, в классную комнату вошла Люцила и сильно удивилась, не найдя нас на месте. Она осмотрелась, потрясла головой, потом продрала глаза, выглянула в окно, а потом помчалась куда-то из комнаты.
За это небольшое мгновение, я пережил столько, сколько не переживал даже во время первой в моей жизни битвы. Как только монашка убежала, я вывалился из шкафа, прополз на четвереньках до ближайшей парты и схватившись за неё поднялся на ноги. При этом ноги меня совсем не слушались. Отдышался, после нахождения в душном шкафу, и произнес:
- Ты что, совсем двинутый! Какого хрена ты?..
Бох выбрался из шкафа поправил на себе одежду и теперь принялся поправлять одежду и на мне. Расправил подол платья, убрал несколько выбившихся прядей волос мне под чепец и потом легко поцеловал меня в губы.
- Представь, что бы подумала Люцила, увидев, как ты сидишь в шкафу?
Я зло вытерл губы тыльной стороной ладони и сердито посмотрел на нахала. Но он просто сиял от счастья и ему было плевать на мои негодования.
Когда в классную комнату вбежала Люцила вместе с матушкой Мирандой и дылдой Анкилой, мы мирно решали задачу. Оскар Бох расхаживал у доски с книгой, диктовал цифры и формулу и сделал удивленное лицо, когда на наше занятие прибыла целая делегация монахинь.
- Здравствуйте, - поздоровалась настоятельница и растянула губы в притворной улыбке. Выражение её лица при любых ситуациях оставалось спокойным.
- Матушка Миранда, вы решили навестить нашу школу? - он отложил книгу и бросился прикладываться к ее запястью.
Миранда грозно вздохнула и посмотрела на красную Люцилу и протянула руку симпатичному мужчине.
- Добрый день, - поздоровался я и скромно опустил взгляд на лист бумаги с формулой.
Да я сама скромность!
- Вы никуда не выходили, господин Бох? - спросила Люцила и промокнула лоб платком добытым из отворота рукава балахона.
- Нет, - удивился учитель. - Позвольте спросить, почему вы задаете такие странные вопросы, Люцила? Матушка Миранда, что все это значит? - Оскар играл свою роль убедительно. Даже я поймал себя на мысли, что поверил ему. Разве может такой зануда и скептик по шкафам с девицами обжиматься?!
- Ничего предосудительного, господин Бох, Люциле нездоровится... - пыталась успокоить его настоятельница.
- Вы смеётесь надо мной? - покраснела еще больше Люцила. - Они все это подстроили. Да видит Луноликая Одли, они лгуны!
- Простите, матушка, разве я похож на шута? Я уважаемый человек, из хорошей семьи и не позволю... - Оскар сильно оскорбился. - Адриана, наши занятия закончены, я ухожу из этой богадельни.
- Господин Бох, прошу простить её, - остановила перепалку учителя и монахини настоятельница. - А тебе, Люцила, стоило бы поучиться смирению.
Я быстро собрался и, пока монахини объяснялись с учителем, быстро, даже бегом покинул учебный корпус.
"Что же мне теперь делать с этими странными отношениями? Как воспринимать Оскара?" - думал я, и голова моя от этих дум шла кругом.
Глава 12
Побег
Как я мечтал о свободе, видел её во сне. Вернее, в своих снах я все ещё был Адрианом Хамингом.
На улице выпал снег и стало прохладно. Холодный ветер пробирал до самых костей. Солнце все время пряталось за серые тучи, зато ночи были звёздными и луна сделалась большой и белой, словно готовилась к зиме и покрылась корочкой льда. Кто знает, может быть и так.
Я каждый день ждал вестей о судьбе отца. Но никто ничего определенного не мог сказать. Возможно, скрывали. Но это означало, что жизнь моя пока не менялась, отец ещё оставался правителем Сендарина.
Дополнительных занятий математикой Бох больше не назначал. Я был этому рад. Все эти поцелуи не довели бы до добра. Разве нормально мне целоваться с мужиком?! Спустя две недели, решил, что Оскар мной больше не интересуется и почти успокоился.
Настало прекрасное утро. Почему прекрасное? Потому, что наконец пришла Бетти.
Моя подруга сначала стояла в дверях и смотрела на меня, а потом решительно прошла в комнату и плотно закрыла за собой дверь. Ох, как же она напоминала мне доброго духа.
- Я думала, что ты забыла обо мне, - сказал я, улыбнулся и бросилась её обнимать. - Ты не представляешь, как я скучала по тебе! Ты испугалась правды?
В этот момент я был так счастлив. Оказывается для счастья мне понадобилось немного: одна милая улыбка Бетти.
- Прости моё малодушие, Эндрю, - она вцепилась в меня и с неменьшим желанием. - Мне тоже тебя не хватало. Кто, кроме меня, присмотрит за такой хулиганкой. Ведь ты как ребёнок. Я не могла поверить, что ты... ты была парнем, но вспомнив все твои выходки, все же убедилась, ты не иначе как шкодливый мальчишка.
- Бетти, я думал ты больше не навестишь меня.
- Прости, прости меня, Эндрю, я такая глупая! Обещаю, больше не оставлять тебя. Матушки хотели запретить мне общаться с тобой, но в это вмешалась жрица Мафета. Она будто видит всех насквозь.
Я выпустила ее из объятий. Не может быть, они и до неё добрались. До моего “сокровища” до моей любимицы. Эта белобрысая служительница культа явно недолюбливала меня.
- Запрещали... Мафета помогла, - не верил я: “Неужели эта циничная блондинка с маленькими ступнями решила пожалеть меня?” - Жрица не говорила, почему решила помочь?
Бетти пожала плечами.
- Сказала, я важный элемент и должна быть рядом с тобой. Сестры сначала воспротивились, особенно Люцила, но потом отступились. Перечить провидице себе дороже. Когда Мафета это говорила, мне стало не по себе. Что значит “элемент”?
Действительно все это звучало как-то зловеще. Как будто моя Бетти была не человеком, а какой-то вещью. Возможно, Люцила не зря переживала за нее, так как тоже любила эту милую девушку всей душой. Вот меня бы она с радостью отдала на растерзание демонам.
- Глупости Бетти, тебе не о чем тревожиться. Обещаю, что тебе ничего не угрожает, - я взял её за руки и улыбнулся. Хотя, слова этой злобной девственной жрицы меня тоже пугали.
Но пока беды не предвиделось, я наслаждался ее компанией. Наконец-то она заплела мне косички. Такие, какие никто мне заплести кроме неё не мог, съела за завтраком мой пудинг, отдав мне вместо него свою сладкую булочку, и мы, как это бывало раньше, отправились в храм Луноликой Олди, возносить утренние молитвы.
“Моя богиня, помоги мне покинуть эту богадельню и убереги моё сокровище - Бетти, - молилась я с надеждой взирая на посеребренную статую покровительницы семьи, очага и женщин. - Неужели нужна в твоей обители такая паршивая овца, а вернее баран!”
Богиня услышала мои молитвы. А может я ее этими молитвами разозлил.
Когда я выходил из храма, заметил как несколько жриц, накинув свои черные плащи с капюшонами, торопились к черным воротам. Стража да и все остальные обитатели монастыря встречала их уважительными поклонами. Не многие смели смотреть на лица или в глаза жриц. Неизвестно, что они могли видеть? Обычно стража у ворот тщательно проверяла всех кто входил или выходил из монастыря. Всех, кроме жриц и самой настоятельницы матушки Миранды.
Я стала наблюдать за воротами и за теми кто входил в них и выходил. Монахини и воспитанницы почти не покидали обители, только если приезжала родня, встречи с которой происходили за стенами в специальной гостинице для паломников и гостей. Чтобы выйти за ворота, нужно предъявить письменное разрешение настоятельницы.
Служанки и евнухи, покидали обитель по хозяйственным делам гораздо чаще. Приезжали сюда и учителя для воспитанниц. Их всех знали в лицо и пускали без лишних вопросов. А вот жрицы были на особом счету.
Эти женщины и девушки в черных плащах были святы и неприкосновенны для охраны. Они покидали монастырь, когда им заблагорассудится и возвращались в него так же. Интересно, что этим странным бабам нужно в мерзлой и холодной степи?
Вопрос так и остался для меня без ответа, но в голову пришла безумная и авантюрная идея побега.
Особо провинившихся воспитанниц монастыря направляли в термы, помогать прачкам. Для этого надо было выкинуть что-то из ряда вон... Ну ничего, раньше как-то справлся и теперь смогу! А там без труда можно добыть что-нибудь из вещичек неприкосновенных жриц.
На следующее утро я отправился искать неприятности на свою голову или еще на что-то. Вот это у меня всегда выходило на “ура”.
Я в одних розовых панталонах, пеньюаре и непричесанной, прямиком отправился в общую спальню девочек.
- Где моя книга? - громко завопил я и принялся трясти за грудки еще не проснувшуюся Изиду. - Куда ты ее дела? Отвечай, ведьма белобрысая!
Бедняга Бетти и малышка Флоя быстро проснулись, продрали глаза и открыв от удивления рты смотрели на то, как я допрашивала их соседку.
- Какую книгу?.. - не понимала бедняга спросонья.
- Ту, ту, которую я у лекаря украла. Я знаю, это ты ее взяла. Отдай!
Бетти и Флоя тоже одетые только в одни полупрозрачные ночные рубашки с кружавчиками бросились ко мне и попытались отцепить меня от орущей от страха Изиды.
- Дура сумасшедшая, шлюха... - кричала она и пыталась вырваться.
Правда ни одной из них не удалось со мной справиться. Да выросли титьки, голос мягче стал, а вот силы молодецкой никак не убавилось!