Госпожа Адриана, я буду верно служить вам!
Я позвал камергера и приказал ему заняться новенькой служанкой при дворе. При этом попросил поселить её в небольшой комнате для прислуги у меня в покоях, вместе со служанкой, которая сейчас жила там. Все таки она гисир, а их без присмотра оставлять было нельзя. Однако решил к ней присмотреться, верные люди мне нужны, даже такие маленькие сошки.
Глава 7
Настало утро Алкала[1]. Утро, когда по всему дворцу пронеслась новость - Адриан, наследник и сын берта, жив. Только он молчит и носит маску, так как его лицо изуродовано.
Меня разбудила Астра, поведала эту неутешительную новость и сообщила, что отец ждет, дабы я, как подобает сестре, нанесла брату визит и поддержала в такую трудную минуту.
Это у кого трудная минута!
– Что, он ждет моей поддержки?! – сказал я, услышав её слова.
Астра повторила все ранее сказанное, напомнила, что существуют светские правила, которым нужно следовать, даже если мне этого не хочется.
Я потянулся – спина затекла. Встал. По зову Астры, в спальню прибежали две служанки, чтобы одеть меня к завтраку. Свет плохо проникал сквозь плотно закрытые шторы. Воздух в спальне застоялся.
Честно говоря, хотелось увидеть с утра Бетти. Когда мы жили в Арк-Горанде, и у меня была достаточно скромная для моего статуса комната, она помогала мне справиться с женской одеждой, бережно расчесывала волосы, перебирая их своими маленькими пальцами. Бетти теперь в комнату ко мне не заглядывала и не потому, что не хотела – Астра запретила. Она не признавалась, но я догадывался.
Я собрался быстро. К счастью, у меня теперь была Дези, новая служанка и отличная модистка.
Девушка поспешила в комнату по первому зову и без лишних слов добыла из моего гардероба платье нежно-голубого цвета и дополнила его ноткой скорби, в виде броши с черной розой на груди. Цветок она сделала из лоскутков.
Я вошел в гостиную, наконец, увидел Бетти: она ждала меня с нетерпением. Камергер отца сообщил, о приглашении на семейный праздничный завтрак, в честь спасения наследника. На завтрак я отправился в одиночестве.
В торжественном зале накрыли столы. В самой середине зала располагался стол, который занимала моя семья. За столами, которые стояли вдоль стен, по традиции, восседали, знатные вельможи.
Когда я вошел в зал, все семейство Хаминг собралось. Отец и бабушка расположились рядом с самозванцем в маске. Бабуля с волнением поглаживала подставного Адриана по плечу, ворковала над ним и чем-то без конца интересовалась. Говорила она тихо и её мог слышать только Адриан и мой отец. Справа от отца сидели дядя Гротер с супругой и трое их сыновей Догур, Мирл и Берл, по старшинству. Придворные вельможи тоже расселись по статусу и старались придерживаться своих партий или семейных кланов. Осенью в Сендарине даже с утра бывает не очень светло. В высокие окна залы для торжественных обедов виднелось серое, как грязь, небо.
Меня почти никто не заметил. Кому сейчас, когда наследник так неожиданно вернулся, интересна какая-то незаконнорожденная дочь берта.
Подошел ближе к столу своей семьи.
– Доброе утро, - сделал легкий реверанс. Обратился к своему брату-самозванцу. – Братец, Адриан, я пришла выразить свою радость по поводу твоего возращения, и свою скорбь, потому как с тобой обошлись наши враги. На твоем месте, я бы предпочла смерть.
– Адриана, – обратилась ко мне бабушка Дарита. – Твоя привязанность к брату похвальна. Именно так должна себя вести настоящая сестра. Даже если она сводная.
Бабушка не постеснялась, как бы, между прочим, напомнить мне моё место. Наконец, ко мне устремились взгляды родственников.
– Братец, она похожа на тебя, - приметил мой дядюшка Гротер. - Сколько тебе лет, дитя?
– Семнадцать и я уже не дитя, – ответил я дядюшке.
– Она сверстница Адрину? Ну, братец! – как-то ехидно захихикал дядя Гротер, – когда ты только все успеваешь!
– У всех свои слабости, брат. Лучше иметь многих, чем никого, – ответил Люциус и посмеялся. Некоторые лорды тоже оценили его колкость.
Мне отвели стул на самом краю семейного стола. И тут я догадался: я совсем не первый, как раньше. Слева от меня сидели младшие сыновья дяди Мирл и Берл.
Мирл младше меня на год, но гордости у него было настолько много, что я, даже раньше, когда был наследником берта, по сравнению с ним казался тихим и скромным. Средний сын Гротера – кузен Берл, младше меня на целых два года, но это совсем не мешало ему то и дело заглядывать мне в декольте. Я ощущал буквально физически, как он раздевал меня в своих фантазиях.
– Очень рад знакомству, кузина, – сказал Мирл и манерно откусил кусочек яблока. И, разжевывая его, стал неприлично чмокать.
Меня чуть передернуло от омерзения.
Самозванец Адриан чувствовал себя не в своей тарелке, вздрагивал, когда бабуля прикасалась к нему, или когда кто-то пытался с ним заговорить. Бедняга, что ему должно быть приходится переносить. Не думаю, что парень по своей воле согласился на это. Ему не повезло трижды. Во-первых, потому, что он похож на меня внешне, во-вторых, его схожесть со мной заметили, в третьих, он попал в мою семью. Парень нервно осматривался, особенно косился в мою сторону. Возможно, боялся, моей ненависти и мести - мне было его просто жаль. Отец внешне казался спокоен, иногда улыбался и хлопал самозванца по плечу.
– Ничего сын, пройдёт время, – говорил он ему, – и ты забудешь о всех кошмарах, возможно, снова начнешь говорить как и раньше.
Самозванец лишь неуверенно кивал в ответ. Его жесты раздражали. Это совсем не я! Разве мог я вести себя, словно баран?! Он занял моё место рядом с отцом-бертом, а я, как ублюдок, в женских юбках, терплю унижение.
Однако, придворные и остальные родственники, видели меня впервые, и поэтому я начал привлекать внимание не меньше самозванца. Некоторые наверняка гадали, какую роль играет в семье моего отца эта незаконнорожденная дочь. Да, незаконнорожденная, но все же мой отец – берт Сендарина!
– Я слышал, Адриана, ты воспитывалась при монастыре? - задал вопрос дядя Гротер.
– Не долго, – честно ответил я. – Большую часть своей жизни я провела в своём доме и воспитывалась в семье.
– Она на три года младше Догура, – вдруг настоятельно подметила бабушка и улыбнулась, своей змеиной улыбкой, которая ничего доброго не сулила. Дарита искренне любила меня, когда я был Адрианом. Сейчас перед ней сидела малознакомая пигалица.
– Я отправил её в монастырь Арг-Горанд, дабы там Адриана была в безопасности, – ввязался в разговор мой отец. – Да, мама, наши дети почти ровесники, но породнится настолько близко с семьёй моего брата, я не желаю.
Берт не притронулся к завтраку, а значит, озабочен, хоть и был внешне спокоен. Если бы не вся эта семейно-политическая чехарда, я бы с упоением предался чревоугодию: сегодня к столу подали клубнику. Осень, а у нас свежая клубника! Только семье берта доступна такая роскошь. И клубнику эту выращивали к нашему столу в теплицах, воздух в которых согревался теплой водой из терм Стеклянной долины и поступал туда по медным трубам.
Я осмотрелся, пытаясь понять о чем, возможно могли сейчас думать наши подданные. Все только делали вид, что рады “моему обретению”, поздравляли с этим моего отца, сочувствовали. Все понимали, что все это красивая игра в поддавки. Я заметил, как неодобрительно посматривали на моего двойника лорды из партии «Золотой десятки»[2]. Бортис Мюль расположился неподалеку компании однопартийцев. Наблюдал за ними, помалкивал, ел клубнику, не смотря на все происходящее. Вот чьей выдержке можно было только позавидовать. Бортис – уши и глаза отца, его решительная воля. Наверняка среди этой десятки был тот, кого он держал на коротком поводке и кто докладывал ему о всей подноготной.
Лорды из партии «Железный кулак», их было всего трое, молча и сурово поглядывали на меня. Пока я темная лошадка, что от меня ждать и как меня использовать никто не знал.
Мне стало не по себе от всех этих переглядок, я положила салфетку на столешницу, изобразил, что меня слегка поташнивает и попросила камергера отца проводить меня на открытую галерею, подышать свежим воздухом.
Это была плохая идея. Все же почти наступила зима, и северный промозглый ветер пронизывал практически до костей.
– Месьера, вы простудитесь и заболеете! Давайте зайдем внутрь, – пытался уговорить меня камергер. – Месьера, берту это не понравится!
Но я делал вид, что не слышу его. Наконец на мои плечи лег чей-то теплый сюртук, а у со спины послышался знакомый голос.
– Адриана, ты как всегда непослушна.
Я резко обернулся и увидел того, кого я совершенно не ожидал здесь увидеть – Оскара Боха. Он, похоже, был рад видеть меня. Я же испытал противоречивые чувства: сначала сильно удивился, потом обрадовался, потом, вспомнив, о поцелуях в шкафу и бессовестной лжи, почувствовал что краснею.
– Оскар, как ты здесь оказался? – я бросился его обнимать. Сам не ожидал от себя такого поступка.
– Ты не поверишь, но теперь я твой наставник и здесь. Меня порекомендовал господин советник, Бортис Мюль.
– Я думала за помощь мне, тебя давно изгнали со службы в монастыре.
– Нет, – сдержанно улыбнулся он. Его лицо, как и прежде, было слегка покрыто колючей темной щетиной. Сняв сюртук, он остался в одной сорочке, которая, колыхалась от ветра, облегала его мускулистое крепкое тело. Казалось, холод ему совершенно безразличен.
Меня только при одном его виде в легкой одежде начало потряхивать.
– Все же зайдем внутрь, – Предложила я Боху.
Леор, камергер отца с облегчением вздохнул, он сам был одет не слишком тепло и давно продрог до нитки.
Мы зашли с галереи в коридор дворца. Я вернул Оскару сюртук и спросил:
– И все же что вы здесь делаете, господин Бох, вы ведь не просто так сюда заглянули?
– Верно, но причина моего присутствия в этих стенах именно вы Адриана. Я теперь отвечаю за охрану дочери берта. А вернее я теперь начальник вашей охраны.