- Рано или поздно, тебя все равно бы кто нибудь… - утешая то ли свою совесть, то ли себя говорил рябой Дик, поджаривая мясо на костре. - Хочешь кусок?
Я сжал губы и промолчал.
Он подошел ко мне и резким движением натянул мне штаны, но застегивать ширинку и камзол не стал. Протянул кусок мяса на палке к моему рту.
Я отвернулся и почувствовал, как тошнота подступила к горлу. Мне не хотелось есть, а хотел умереть, чтобы прекратить эти истязания и унижение.
- Жаль, хороший кусок! - как-то буднично сказал он, словно предлагал угощение не только что изнасилованной им девушке, а своей родной дочери. - Гордая, глупая, а могла бы и удовольствие получить, если бы не кочевряжась и сама…
Я дернулся из последних сил и плюнул ему в лицо. Плевок получился смачный и грязный. Пусть бьет! Я уже не чувствую боли! Я труп!
- Убейте меня! - твердо сказал и почувствовал дрожь.
- Ну что же, - Дик обтер лицо пятерней и откусил кусок от того мяса, которое только что предлагал мне и вытащил из-за пояса огромный нож.
Я задрожал и зажмурился. Умирать страшно.
- Остынь, - остановил его Мил и накинул на меня конскую попону.
Под ней я провел холодную ночь весеннего месяца цветеня. Попона защищала меня от ветра, но от земли, особенно под утро, все еще шла стужа. Я пытался не сойти с ума, от мыслей и воспоминаний о своем унижении. Смотрел одним не заплывшим от побоев глазом на небосклон и считал бездушные звезды. Они были красивы и холодны, как и вся степь.
“Одна, две три… Бети, мое сокровище, где же ты?... Оскар, Оскар, ты оставил меня!...четыре, пять, шесть…” - мысли путались, от холода сводило губы. Потом я начал проваливаться в болезненную дрему и понял, что возможно это конец! Я замерзал.
***
- Слава духам, ты дышишь, - услышал я восторженный голос. Голос был похож на детский. - Долина духов отпустила тебя обратно. Я боялась, что придется копать яму в промерзшей земле.
Перед глазами возник беленый известью потолок, а потом огромная собачья морда.
- Клык, уйди, - заругалась хозяйка пса и отодвинула рукой огромную собачью морду. Это была девушка небольшого роста её уши торчали из-под косматых рыжих волос, словно два лопуха. - Меня зовут Эй, я отшельница. Не люблю людей, а нас гносов мало. Ты была так слаба, что тебя бросили умирать, побрезговали марать руки твоей кровью.
Она протянула мне глиняную миску с какой-то вонючей жидкостью под нос.
- На выпей, это заглушает боль. О, духи светлые. Пришлось с тобой повозиться. Обмыть, переодеть.
Я посмотрел на себя. На мне была рубаха из конопляной ткани, длинная. Руки и ноги были покрыты синяками. Я притронулся к лицу. Оно опухло, онемело и словно было чужим.
- Это все травки, я обработала кожу и раны особым составом.
Клык нашел тебя среди скал. Клык перенес тебя на своей спине домой. Хороший пес. Большой и сильный пес.
Я в один момент вспомнил все, что со мной произошло и отвернулся к стене.
- Зачем?! - простонал я.
- Духи так решили! Разве я могу спорить с духами? - убеждала меня Эй. - Духи всегда знают кому жить, кому умирать. Пей отвар, он заживляет раны, как физические, так и душевные.
Я сделал несколько глотков и провалился в некоторое подобие сна.
Я поднялся над землей и летал над степями Сендарина, над горами Дарданелии, над Долиной барсов, над бескрайней пустыней с ее безмолвными белыми песками. Я, словно перышко маленькой певчей птички подхваченное прохладным ветром носился по белому свету. Потом резкое падение и я снова лежал в лачуге, пропахшей дымом и собачьей шерстью. Снова наедине с воспоминаниями о том, как двое сильных мужиков овладевали мной по очереди и сильно били меня. Болтливая Эй раздела меня и обтерла тряпкой, я дернулся и понял, что очень слаб и не могу ей сопротивляться.
- Ты вся горишь, дитя большого ящера.
Хотел спросить, почему она так меня назвала, но не хватило на это сил. Она снова подсунула мне под нос миску с отваром и я охотное его принял, не смотря на отвратительный вкус. Хотелось забыться. Руки у Эй были маленькие и шершавые, прикосновения легкие и уверенные.
Я снова провалился в полет.
Придя в себя я ощутил боль. Застонал и нашел взглядом Эй. Она стояла ко мне спиной. Худая маленькая, в причудливом наряде: сшитой из цветных лоскутков юбке, жилетке из меха оленя, надетой поверх связанного из той же собачьей шерсти кофты.
- Питья больше не получишь, - твердо сказала она. - Больше нельзя! Терпи боль, ты же мужчина.
- Мужчина?! - я встрепенулся.
- Да, мужчина!
- Ты уверена, Эй?
Я снова притронулся к своему лицу и ощутил легкую щетину на своих щеках. Слёзы сами выступили у меня из глаз, Пресветлый Архон, я снова, снова Адриан Хаминг. Но какой ценой?!
Дальнейшее выздоровление пошло гораздо быстрее. Я сильно кашлял, из легких вырывался хрип и мокрота. Ноги не слушались меня и кончики пальцев на них словно и совсем отсутствовали. Я несколько раз с трудом дотягивался до них. Они были на месте. Эй поила меня каким-то мерзким сладковатым бульоном. Читала надо мной какие-то странные молитвы, обращаясь к духам. Моё тело исцелилось, а вот в душе оставались глубокие кровоточащие раны. Я не мог простить тех бандитов, что надругались надо мной. Злится на отца за то, что своим грехом подверг меня таким пыткам. Я не мог простить себя, за то, что был так глуп и оказался на той дороге. Я старался не рассказывать Эй, что со мной на самом деле произошло. Но она знала, на самом деле знала все. Не могла не знать! Говорили, что гносы умели беседовать с духами и духи рассказывали им очень много. Правда это или нет не знаю. Но Эй не задавала неприятных вопросов.
Я осмотрелся в её хижине. Эта была мазанка, ловко построенная из глины и сена. Бурая печка-лежанка щедро отдавала жар. Эй затапливала ее с утра, варила и парила в горшках запасенные еще с осени коренья и травы. Дух иногда стоял невыносимый, до тошноты, а иногда и приятный. Для меня каждое утро в горшке томился мясной суп с кореньями.Я лежал на циновке, недалеко от печи и был еще так беспомощен. Эй не ела мясной суп и кормила им исключительно меня. Остатки перепадали и огромному псу с двумя хвостами Клыку. Коричневая псина с массивной мордой выглядела на первый взгляд угрожающе. Из пасти на пол то и дело падали тягучие нити слюны. Из-под брыл показывались огромные острые клыки, когда пес громко зевал и потягивался. Чтобы животина могла входить в хижину, Эй сделала в неё вход пошире. Коричневый пес вбегал в дом без спроса, открывая лапами двери и впуская внутрь порцию прохладного воздуха с запахом весенних степных трав. Он был огромен, и широкоспин. Днем становилось все теплее, за маленьким окном слышались трели птичьих голосов. Месяц цветень подходил к концу.
Днем лопоухая маленькая женщина покидала хижину. Я оставался один и несколько раз пытался встать. Приподнявшись на локтях, ощутил головокружение и лег обратно. Огонь в печи давно прогорел, но тепло держалось в ней в течении всего дня. Возвращалась она через пару часов, с сумой наполненной кореньями и травами. Она сама пахла, словно степной цветок.
- Скоро ты окрепнешь, сын ящера и оставишь Эй одну. В твоей душе поселилась злоба на мир. Но мир не так уж и плох. Клык полюбил тебя, а он не привязывается к плохим людям.
Собака обнюхала меня своим большим носом. И несколько ниточек слюны упали мне на лицо.
- Я не уйду, - тихо сказал я.
- Уйдешь, что тебе, сыну ящера, делать в этой тесной хижине? Мне духи сказали. Духи не лгут.
Мои раны затягивались, синяки и отеки рассасывались. Вскоре я смог встать на ослабшие ноги и даже сделать несколько шагов, держась за спину Клыка. Пес оказался сообразительным и вел себя со мной аккуратно. Мне тут же захотелось выйти на улицу.
- Не спеши, - остановила меня лопоухая. - Весна, прохладно, а твои легкие еще не восстановились.
- Мне не хватает солнца, - взмолился я. - Я так давно не видел его. Я уверен, мне станет легче.
Я зашатался. Эн подхватила меня и посадила обратно на циновку.
- На днях, ко мне подъехали люди, военные из Сендарина. На них были камзолы с желтыми ящерами. Спрашивали, не встречала ли я девушку лет семнадцати высокую, со светлыми волосами. Со шпагой и мушкетом.
У меня сильно забилось сердце.
- И что ты им ответила, Эй?
Гнос посмотрела на меня сквозь рыжую челку.
- Сказала, что видела, как на эту девчонку напали бандиты и утащили её в сторону Диких скал. Больше я её не видела.
- Эй, эта девчонка это… - я не успел договорить, она ладонью закрыла мне рот.
- Эй, не дура. Отсюда до диких скал далеко. Мы с клыком решили посмотреть, кого схватили эти двое и нашли полумертвую девушку. На второй день девушка стала тобой. Эй подумала, что это не просто так!
Помолчав немного она добавила.
- Завтра я попробую починить твою одежду и ты сможешь выйти к солнцу.
- Спасибо, Эй, - сказал . Моё сердце продолжало бешено стучать и воспоминания новой волной возникли перед глазами.
Эй крепко обняла меня и я чуть не расплакался, как девчонка.
Глава 16
16
Месяц зеленолист по Дамарскому календарю
Утро, теплое и приятное. Первое утро которое я встретил без преследовавших меня изо дня в день кошмаров. Просто проснулся, поднялся с циновки и вышел из хижины Эй на свежий воздух. Клык увязался следом, попутно развесив на дверном косяке гирлянду из слюней. Я заметил, что слюни у пса текли тогда, когда он был чем-то заинтересован. Проверил, не пропала ли с лица щетина и убедившись, что она на месте вздохнул с облегчением.
С каждым днем я все больше набирался сил. Неизлечимой оставалась только моя душа. В памяти я снова и снова переживал тот день, когда меня обесчестили и бросили умирать на мерзлой земле.
Эй мало расспрашивала меня о моем прошлом и за это я был ей благодарен. Порой мне даже казалось, что мои воспоминания всего лишь грезы.
Поправившись, я начал упорно упражняться в фехтовании. У меня не было шпаги, да и вообще какого либо оружия, потому я использовал жердь. Прожив в хижине Эй месяц, я покинул её и отправился в земли советника Бортиса Мюля.