– Позволите? – чуть склонила голову Виктория, потянувшись к дверце.
– Да, разумеется, – разрешила ей хозяйка, зорко следя за тем, как в руках Вики оказываются украшения.
– Поразительно, – выдохнула моя хладная, рассматривая гравировку на серебряных украшениях. – Они настоящие, надо же…
– Думаете, я бы стала покупать подделку? – деланно оскорбилась хозяйка дома. – Это обрядовые свадебные серьги кельтов, ручной работы. В день свадьбы их надевала невеста, как дань уважения к предкам…
– Вообще-то, серьги дарил невесте жених, – перебила Виктория женщину. – В те времена у кельтов знакомство молодых и свадьба происходили в один день. Жених, после выбранной ему пары, заказывал серьги у друидов, сам предугадывая, какие руны нужно на них высечь. Здесь, – она потрясла ладонью, с лежащими на ней серьгами. – Обещание любви, уважения и защиты до последнего вздоха. Клятва, которую нельзя нарушить.
– Вы знаете кельтский? – удивлённо произнесла женщина, забирая украшения у Виктории. – Мне так никто и не смог перевести эти руны… – она отвлеклась на детский плач из соседней комнаты. – Если это всё, то…
– Да, это всё, спасибо, то уделили нам время, – задумчиво произнёс я, оценивающе смотря на Викторию. – Идём.
До машины мы вновь шли в тишине.
– Я знаю, о чём ты думаешь, – неожиданно произнесла Виктория.
– Ты умеешь читать мысли? – открыв для неё дверь, я подождал, пока она сядет.
– Куда поедем теперь? – спросила она, шумно выдыхая и откидываясь на спинку кресла.
– Ватиканцы в городе, – сев за руль и пристегнувшись, я бросил на неё косой взгляд. – Я отвезу тебя домой. В одиночестве тебе перемещаться сейчас не безопасно.
– Как скажешь.
Я не стал озвучивать ей свои мысли. А их было много. То, с каким трепетом Виктория держала в руках эти серьги, как она говорила…
Это сложно представить, но вдруг моя догадка верна? Возможно ли, что при жизни она была одной из кельтов? Читать их руны она точно умеет.
Но это мало что мне даёт.
Какая разница, кем именно была хладная при жизни?
Тем более, что с кельтами мою семью связывает несколько неприятных историй. Но какая разница, что было когда-то?
Когда мы подъехали к дому Виктории, я молча выбрался из машины и достал сумку с котом.
– Что ты…
– Я провожу, – перебил её вопрос.
Мы молча зашли в парадную, так же молча поднялись на нужный этаж.
– Открывай, – указав замершей Виктории на дверь квартиры, я всем своим видом показывал, что уходить сейчас никуда не собираюсь.
– Ты и внутрь зайти хочешь? – заломила она бровь, перед тем как достать ключи.
– Да, – признался, позволив себе лёгкую усмешку. – Есть возражения?
– Есть непонимание, – со злостью вставив ключ в замочную скважину, девушка резко его прокрутила, после чего дёрнула за ручку, открывая дверь и пропуская меня внутрь. – Прошу.
– Благодарю, – с улыбкой кивнул, заходя в квартиру и осматривая просторную прихожую.
– Высматриваешь засаду из ватиканцев? – вновь не сдержала она свою язвительность.
– Гонишь меня? – осторожно спросил. – Даже выпить ничего не предложишь?
– Чай, кофе? – без энтузиазма поинтересовалась Виктория, доставая из сумки спящего бесёныша.
– Кофе, – выбрал я, осматривая квартиру.
– Хорошо. Кухня там, – махнув рукой, указывая направление, сама девушка направилась в другую сторону. – Я Колясика сейчас устрою.
Сделав несколько шагов, я остановился, всматриваясь в глубину гостиной. Даже глазам своим сначала не поверил, изменив маршрут и уверенно приблизившись к клетке с активно крутящим колесо крысёнышем.
Она оставила его себе. Даже клетку купила.
Пророк был прав.
Реакция Виктории на серьги, то, что она оставила грызуна – всё это указывало на её способность чувствовать. Ведь нет смысла играть, когда никто не видит.
Осталось лишь убедить её, что мне можно верить. Заставить открыться.
– Это не кухня, Серёженька, – снисходительно произнесла Виктория мне в спину. – Если сомневаешься, то знай, то место в доме, где есть плита – это и есть кухня, а…
– Зачем ты его оставила себе? – проигнорировав её иронию, я повернулся лицом к девушке.
– А ты думал, я его выкину? – усмехнулась Виктория, делая несколько шагов мне навстречу.
– Думал, что ты скормишь его Колясику, – честно ответил, заметив, как она брезгливо сморщила свой носик.
– Он ведь живой.
– А ты в курсе, что хладные не испытывают жалости? – сделал я шаг вперёд, демонстративно загнув палец. – Не знают, что такое сострадание? – ещё один шаг и между нами практически не осталось расстояния.
– Как и все остальные чувства и эмоции, – холодно отчеканила она, выдержав мой пристальный взгляд. – И, знаешь, думаю тебе пора. Ватиканцев здесь нет, разве что в шкафу… эй!
Виктория с испугом наблюдала за тем, как я взял её руку и приложил к своей груди.
– Что ты делаешь? – тихо спросила она, старательно избегая смотреть мне в глаза.
– Чувствуешь? – я сильнее прижал её ладонь к груди, давая почувствовать с какой скоростью сейчас бьётся моё сердце. – И так всегда, когда ты рядом. Всегда, стоит мне лишь подумать о тебе.
– Я ничего не чувствую, – рвано ответила мне, пытаясь выдернуть свою ладонь.
– А так? – выдохнул ей в губы, притянув за талию к себе свободной рукой. – Так тоже ничего не чувствуешь?
– Ничего, – взгляд Виктории метался по моему лицу, периодически задерживаясь на губах.
– Врунишка, – улыбнулся я в ответ, прекрасно чувствуя, что и её пульс сейчас зашкаливает.
Хладная?
Сомневаюсь.
– Это ничего уже не изменит, – прошептала, стоило мне осторожно поцеловать её, чтобы оценить реакцию. – Ничего не изменит…
Не оттолкнула.
Не остановила.
Лишь крепче прижалась ко мне, обхватывая рукой за шею и отвечая на поцелуй. Такая мягкая. Такая податливая и страстная. Такая нежная.
«Моя!» – единственная мысль, набатом бившаяся в висках, когда я подхватил Викторию на руки, заставив обхватить себя ногами за бёдра.
– Только моя, – прошептал ей в губы, на секунду разрывая поцелуй и не выпуская её из своих рук направился в сторону спальни.
Только моя.
27
Я лежала на груди Серёжи, смотрела в сторону двери и просто старалась не думать.
Пыталась изо всех сил сконцентрироваться на его дыхании, на продолжающем бешено стучать сердце… На нежно поглаживающей меня по бедру руке, но…
Мысли.
Мысли о том, что я совершила самую большую ошибку в своей жизни, никак не желали проходить.
Ошибка…
Моё тело плавилось в его руках, а сознание словно отпечатывало в памяти каждый момент. Каждое касание. Каждый поцелуй.
То, как смешивалось наше дыхание, как он ловил губами мои стоны и переплетал пальцы…
Я никогда прежде не испытывала ничего подобного. Столько эмоций…
Здесь было всё – от всепоглощающей страсти до бесконечной нежности. До полного забвения.
И я прекрасно понимала, что эмоции я испытывала не полностью, но…
Наверное, если бы я в этот момент была живой и имела душу, то просто умерла бы от переполняющего всю мою суть счастья. Кто бы мог подумать, что такое можно испытать, просто доверившись мужчине. Почувствовать, а что это вообще значит, принадлежать кому-то. Полностью подчиниться и довериться…
Или всё дело в самом мужчине?
Глаза предательски защипало.
У нас с ним нет будущего.
А раз в город прибыли ватиканцы, то и откладывать больше нельзя. Ритуал нужно провести в ближайшее время.
Вот только у меня никак не получалось заставить себя встать. Лишиться тепла его тела и той хрупкой тишины, словно пропитанной чем-то светлым и настоящим.
Иллюзия, я это прекрасно понимала. Всё это фальшивка. Как и сама я.
И пора было с этим заканчивать!
Но я не представляла, как заставить себя поднять голову и посмотреть Сергею в лицо. Как заставить себя что-то сказать.
Что мне ему сейчас говорить?
Как подобрать слова? Серёжа ведь не знает, что уже сегодня я убью…
– Мне кажется, я знаю, о чём ты сейчас думаешь, – прошептал вдруг сам Серёжа.
– Сомневаюсь, – ответила, запрокинув голову и тут же получила нежный поцелуй.
– Ты собираешься рассказать мне, как так получилось, что ты способна испытывать настоящие эмоции, – улыбнулся колдун, словно не сдержавшись, ещё раз целуя в губы.
– Угадал, – опустила я глаза, стараясь запомнить каждое мгновение. – Ты кофе просил… принести?
– Уходишь от ответа? – он осторожно заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос.
– А если ответ тебе не понравится? – я посмотрела ему в глаза, чуть не сбившись с мысли. Столько теплоты было сейчас в его взгляде. И как мне не хотелось её терять. – Я хладная, Серёж.
– Я знаю, – колдун продолжал улыбаться. – Мне повезло с избранницей.
– Я не шучу.
– Я тоже, – он притянул меня к себе чуть ближе, – представляешь, никогда не стареющая жена… это же мечта просто! Не подумай, что я бы отказался от тебя, начни ты вдруг седеть и жаловаться на морщинки, но…
– А зачем мне, вечно молодой, быть рядом со стареющим колдуном? – поморщилась я. – Ты ведь и растолстеть можешь…
Он мягко рассмеялся на мою шутку, пока я держала на лице непринуждённую улыбку.
Это было больно.
Каждое его слово словно проворачивало рукоятку ножа, воткнутого мне в сердце. Жена… Серёже впору писать книгу под названием «Как убить хладную одним словом».
Это невозможно. Зачем он говорит всё это? Зачем…
– Ты ведь понимаешь, что я теперь не отпущу тебя? – словно заметив что-то в моих глазах, тихо произнёс Серёжа. – Мне плевать кто ты. Мне плевать, что про нас будут говорить. Понимаешь? Мне плевать, что ты мне расскажешь о себе, – он криво улыбнулся. – Не всё равно, конечно, но на моё отношение к тебе, это всё никак не повлияет.
– Ты так в этом уверен? – у меня больше не было сил выдерживать его взгляд.
– Я уверен в своих чувствах, я…
– Я всё же сделаю тебе кофе, – накрыв пальцами губы Серёжи, я поспешно добавила, не давая ему договорить: – А потом я тебе всё расскажу. Хорошо?